Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего
Тихон разложил карту на крыле, отметил границы своего сектора, характерные ориентиры.
Все три самолета взлетели одновременно, но через десять минут полета их курсы разошлись.
Над своей территорией Тихон держал высоту триста метров, но перед линией фронта, хотя она была достаточно условна, поднялся до восьмисот.
На направлении немецких танковых ударов была настоящая передовая – с траншеями, капонирами с пушками. Но были участки – чаще всего заболоченные или лесистые, где не было ни наших, ни немецких войск. Танки там не пройдут, а без их поддержки пехота в бой не идет.
Сектор, выделенный Тихону, имел разные виды – поля, леса.
Для танка поле – самое желанное пространство для атаки. Но в поле танк, а тем более множество танков не спрячешь. Вот и приходилось думать, где искать Панцерваффе.
Для начала он снизился и в первую очередь облетел наиболее вероятные, по его мнению, места – это были лесные массивы с их опушками. На деревьях листвы полно, там танковый полк спрятать можно, но – увы…
Дважды Тихона обстреливали с земли из пулемета, но пока ему везло. Самолет-то тихоходный – по его авиационным меркам, и для стрельбы по нему надо упреждение брать. Для этого на зенитных пулеметах специальные кольцевые прицелы предусмотрены, и скорострельность пулеметов высокая.
Все пули прошли позади самолета.
Тихон карандашом отмечал районы, где уже побывал. Скоро уже и топливо к концу подойдет, пора поворачивать домой. Отрицательный результат – тоже результат. Стало быть, танки в другом месте собирают в бронированный кулак.
Однако привлек его луг за селом Кобылкино. Вроде ничего подозрительного, кроме стогов сена. Только кто из селян в период военных действий будет сено в стога собирать? Колхозный скот на восток угнали, а у кого своя скотина осталась, так и одной копны хватит. К тому же было еще обстоятельство: километрах в пятидесяти – железнодорожная станция Ходосы. Удобно. Подогнал эшелон с танками, разгрузил и под стогами сена танки спрятал.
Тихон, заложив вираж, встал в круг. Никакого движения. Солдат не видно, никто по нему не стреляет. А ведь район сосредоточения танков зенитчики охранять должны!
Подозрения снять надо. Он должен убедиться, есть на лугу танки или нет. Штабу нужны достоверные сведения, а не его догадки.
Тихон направил самолет к станции, вернее – к дороге от нее. От Ходосов к Мстиславлю и дальше, к Хиславичам, фронт шел. Если танки шли, то именно по дороге, потому как через реки – тот же Сож или Лызу – мосты быть должны.
Даже сверху было видно, в каком ужасном состоянии грейдер. Тут и там воронки, сгоревшие автомобили. Дорогу явно бомбили немецкие войска при отступлении наших, а потом советские войска – наступающих немцев, потому что разбитые или сожженные автомобили были советских и немецких заводов.
От Хиславичей на север, к Кобылкино, тоже дорога, практически прямой большак. И весь изрыт танковыми гусеницами. Грузовик пройдет, и не узнаешь, а за танком или другой гусеничной техникой след всегда остается, даже на асфальте, не говоря уж о земле. Но вот что интересно – перед лугом следы обрываются. Куда же они девались? Танк – не самолет, не взлетит. Пока одно только ясно – замаскировали; скажем – пустили грузовик, а к нему ветки привязали. И танковый след в глаза уже не бросится.
В душе Тихона росло беспокойство. Сесть бы и проверить стога – хоть один, а боязно. Да и топливо осталось только до аэродрома дотянуть.
Так он и улетел назад. Путь не прямой выбрал, через передовую, а по-над болотами и реками – так безопаснее.
А по прилете в штаб доложил о своих подозрениях, о следах гусениц, обрывающихся в неизвестность, о стогах сена.
– Ты мне тут загадки не загадывай, – повысил голос Нефедов, – что мне в штаб докладывать? Понимаешь, на направлении главного удара пушки надо успеть поставить, иначе оборону прорвут. А дальше до Москвы – только тыловые части, вроде ремонтников, связистов, госпитали, склады… Нас же с тобой под трибунал отдадут, если напортачим.
– Что же делать? – упавшим голосом спросил Тихон.
– Пусть заправят, и вылетай снова. Хоть из сапог выпрыгни, а узнай точно.
– Так точно!
Тихон отправился к стоянке. Там уже стоял бензовоз – Иван готовил самолет к вылету.
Тихон уселся в стороне. Что предпринять?
Иван, заправивший самолет бензином и маслом, подошел к Тихону, вытирая руки ветошью.
– Что пригорюнился, летун?
Тихон рассказал ему о ситуации.
– Это все? – удивился Иван. – Ну так нет ничего проще… Пальни из ракетницы в стог сена – оно же как порох вспыхнет. И сразу видно будет, есть ли под ним техника.
Тихон воспрянул духом:
– Где ракетницу взять?
– Да хоть в БАО.
БАО – это батальон аэродромного обслуживания. У них техника всякая – тягачи для транспортирования самолетов, автостартеры, запускающие авиадвигатели, бензовозы. На них же лежит охрана аэродрома – часовыми по периметру и зенитная. Тихон сам видел две счетверенные установки «максимов» недалеко от старта.
Он двинулся туда, нашел командира.
– Ха! Какие вопросы? Дам, конечно, и ракеты дам. Но только ракетницу потом верни, сам понимаешь – казенное имущество.
– Обязательно.
Ракетница, или, официально, сигнальный пистолет, была тяжелой, но однозарядной. У немцев были и двуствольные.
Старшина на складе спросил:
– Тебе ракеты какого цвета?
– Любого.
Обычно в ходу были зеленые, дающие сигнал к вылету, или красные, запрещающие посадку или объявляющие тревогу.
– Тогда я белые дам. У меня их шесть ящиков, и никто их не берет.
Тихон взял десять патронов, набив ими карманы. А пистолет в кирзовой кобуре подвесил на пояс, на ремень.
Вылетал он с уверенностью – теперь узнает точно. Летел через лес и болото на бреющем и так миновал передовую. Получилось – скрытно для немцев. У них радиосвязью все подразделения насыщены, причем пехота, начиная от командира роты и выше, запросто может напрямую связаться с авиацией, артиллерией, танкистами, дать целеуказание. Момент этот для Тихона важен – не вызовут истребителей. Конечная точка маршрута была известна, населенные пункты он оставлял в стороне.
А вот и луг с копнами сена. Великоваты стога для деревенских!
Тихон бросил управление – самолет и сам прекрасно держался в воздухе. Вытащив ракетницу из кобуры, переломил ствол и втолкнул патрон в патронник. Пистолет держал в правой руке, левой ухватился за ручку управления. Снизился до минимума – двадцать метров – и, пролетая рядом со стогом, выстрелил.
