Пси-ON. Книга V: Финал (СИ) - Нетт Евгений

И всё же, один из штурмовиков так же остался лежать на каменном полу: у шальных пуль были свои мысли касательно судеб военных.

— Минус семь. — Самир обозначил число убитых, мазнул взглядом по телу павшего товарища и обернулся к идущему в конце группы биокинету, который даже не стал дёргаться, издалека определив факт смерти члена группы. — Сколько?

— Ещё пятнадцать сигнатур. — Подтвердил тот расчёты, на секунду сконцентрировавшись. — Чувствую их чётче. Самая крупная группа — перед нами, они удаляются!

— Продолжаем движение!..

Не было времени ни на использование дронов, ни на аккуратное продвижение. Капитан ясно понимал, что ещё несколько минут — и Фарид со своими геокинетами вполне может улизнуть, попросту закопавшись в стены и выйдя из радиуса обнаружения силами биокинетов. А дальше искать их будет настолько же эффективно, насколько перспективны поиски песчинки золота посреди пустыни…

Впереди снова что-то громыхнуло, а спустя полминуты отряд вышел к массивной каменной плите, перекрывшей ход. Молча, не сговариваясь вперёд вышли телекинеты, и пси-сверло огромной мощи вбурилось в породу. Камень трещал и скрипел, осыпаясь пластами, а пыль стояла столбом. Телекинеты, сконцентрировавшись, за считанные секунды проделали достаточных размеров дыру: плита оказалась толщиной в метр.

И всё же, даже эти секунды — время, которое утекало сквозь пальцы.

В гарнитуре прозвучало сообщение от Юсуфа: его группа вступила в бой с существенной частью противников. Это и обнадёживало, и прямо указывало на то, что Фарид пытался сбежать.

Самир прибавил ходу, в то время как впереди вновь загрохотало. Телекинеты снова выдвинулись вперёд, готовясь проделывать очередной ход, как вдруг грохот резко оборвался, и по тоннелям разнёсся полный жути и боли слитный вопль нескольких глоток.

— Они не успели! — Самир, пригнувшись, проскользнул под на треть опустившейся каменной плитой, прицелившись вперёд. Подствольный фонарь рассёк полумрак белоснежным лучом, обеспечивая для ПНВ около-идеальную картинку… и капитан застыл на мгновение, силясь осмыслить картину, открывшуюся его взору.

Фарид, — а никем иным человек в характерных одеяниях быть, пожалуй, не мог, — метался среди рассыпавшихся безвольными куклами тел, бормоча что-то себе под нос и пытаясь докричаться хоть до кого-то. Его группа сопровождения же не подавала признаков жизни: из них словно разом вырвали стержни, побросав пустые оболочки в холоде подземелий.

— Есть контакт с Фаридом. С тем, что тут произошло, разберёмся позже. — Жестом Самир придержал псионов, которые, казалось, хотели ринуться вперёд первыми: они словно чувствовали что-то, но не могли облечь это нечто в слова. — Приступаем к захвату. Контроль!

Его поредевшая группа к этому моменту уже заняла позиции, так что череда одиночных выстрелов по телам под наблюдением биокинета, подтвердившего поражение и целей и отсутствие воздействия одарённых противника, послужила своего рода спусковым крючком. Штурмовики быстро и чётко, следуя давно отработанным алгоритмам проверили тоннель на предмет непредвиденных сюрпризов, после чего захватили цель, удостоверившись в том, что это и есть старший советник Севера.

Пока что никто, от рядовых до капитанов групп, не пытался понять, что конкретно убило троих неслабых геокинетов: у них была другая задача. Скоординировавшись, десантники вывели не слишком адекватного, сулящего любые блага за спасение своей шкуры от Собора Фарида, погрузили его в один из вертолётов, набив тот псионами, и отправили в столицу, оставив часть людей для завершения зачистки: оставить позади недобитков не хотел никто.

А в это самое время Аватар садился за стол переговоров с остальными членами Собора, ибо те, наконец, созрели для обсуждения будущего Южного Калифата…

Глава 8

Явление народу

Невообразимо простые, но при том образующие сложнейшую архитектурную композицию своды дворца Собора в столице разительно выделялись среди куда более приземлённых, «обычных» построек. Цвета — белоснежный, кремовый и золотистый, переплетались, сталкивались и расходились, объятые в довесок ко всему изумрудно-зелёной, совсем не свойственной местности зеленью.

Дворец был дворцом в полном смысле этого слова, и не смотрелся ни аляповато, ни чрезмерно пафосно. Вместо этого он походил на оазис посреди пустыни, а то и райские кущи, в которых сновали, впрочем, не одни лишь гурии. Людей во дворце было с избытком. Слуги и служанки, охрана, военные, политики разных рангов, члены их свит и даже семей — появление воронки привнесло в сердце столицы ряд определённых изменений, продиктованных хаосом, неразберихой и стремлением каждого не терять близких из поля зрения.

И на этот своеобразный шабаш подоспели те, кого одновременно и очень хотели, и совершенно не ожидали здесь увидеть: члены Собора, вместе с которыми прибыл и некто в шлеме, неузнанный, но распространяющий вокруг себя подавляющую, жуткую ауру. Хуже всего приходилось псионам, так как они оказались к этому значительно более чувствительными. Некоторые, из необученных или скрывающихся, периодически вообще теряли сознание, не выдерживая такого соседства.

Но было ли до этого хоть какое-то дело Аватару? Едва ли: он присутствовал здесь телом и частью разума, но по большей части наблюдал за «оригиналом», его породившим. За тем, как Он заканчивал подчинять и поглощать ноосферу, словно гигантский паук, ткущий нечто вроде кокона вокруг своей и не сопротивляющейся уже добычи. Он видел всё и даже больше, но вот глазами Аватара не видел совершенно.

Потому что не желал ничего знать, не желал даже в малом помешать тому, что мог сделать, — и не сделать тоже, — Аватар.

Члены Собора, — Джамаль, Хусейн и Маджид, — шли сквозь вывернутый наизнанку мир своего же дома. Их охрана, обычно исполняющая сугубо церемониальные функции, теперь была вынуждена в действительности расчищать членам совета путь. И где? Во дворце! В самом сердце Калифата! Люди, коих в коридорах было более, чем достаточно, расступались, но по большей части не от страха столкновения с охранением, а от давящего, внушающего ужас присутствия человека в монолитном шлеме.

Он шагал совершенно бесшумно, и его невозможно было даже заметить, не высматривая что-то лишнее целенаправленно. И тем не менее, люди, оказавшиеся поблизости, инстинктивно начинали искать то, что их пугало. И они находили, делая работу охраны занятием куда как более простым.

Процессия миновала внутренний сад и внешние коридоры, выстроенные таким образом, что попасть в центр комплекса, минуя их, было невозможно. Джамаль всю дорогу морщился, невольно обращая внимание на то, чем всегда гордился: сверкающая чистота дворца уступила место пыли и редкому мусору, зелень словно поблекла, цветы смотрели строго вниз, а воздух вместо привычного Собору аромата жасмина и роз пропитался нотками едкой гари, доносящимися откуда-то из города.

Люди паниковали, и, как было заложено в их природе, делали это с чувством, толком и расстановкой. Да и можно ли было ожидать иного, когда даже весь цвет нации, лучшие из лучших, превратили дворец в один огромный лагерь для беженцев?

— Мы будем долго замаливать эти грехи… — Пробормотал Джамаль, когда они ступили в Зал Четырёх Сторон Света, представляющий частично открытый, просторный полу-сад, разделённый на секции массивными, устремлёнными ввысь гранитными сводами.

Даже здесь, в месте, куда обычно не допускался никто кроме членов Собора и ими приглашённых, царило столпотворение: у подножия чёрных обсидиановых полумесяцев ютились семьи чиновников, разбившиеся по небольшим группам. Дети, не до конца понимающие причин происходящего, играли со всем, чем придётся, понемногу проникаясь атмосферой всеобщего страха и томительного ожидания. Их матери, разбившись на группы внутри групп, тихо обсуждали что-то своё, пока мужчины яростно спорили, силясь найти идеальное решение или, хотя бы, заглушить жуткий ужас словами и эмоциями. А на некогда роскошных пушистых коврах, ныне затоптанных грязными сапогами, кругом сидели солдаты, с механической, отрешённой точностью занимающиеся чисткой оружия.