Легион. Трилогия (СИ) - Арзамасов Денис

Еврастов остановился от барьера на много дальше чем полицейские, засунул в подмышку свою чёрную кожаную папку, без которой его никто никогда не видел, сложил руки рупором и зашевелил губами в беззвучном разговоре.

– Как надрывается, бедный, – тяжело дыша, прокомментировал действия зама Краснов. Прямолинейный майор никогда не скрывал своего мнения о том или ином человеке. Не стесняясь, мог высказать в глаза всё, что думает. Наверное, потому и не мог долго подняться выше капитана. Очередное звание получил лишь в прошлом году, а мог уже на месте Кудряшова сидеть. – Аж покраснел весь, вены на шее вздулись отсюда видно. Как бы Кондратий не хватил бедолагу.

– Такой нас с тобой переживёт, – успокоил подчинённого полковник.- Слышимости действительно нет. И как прикажите общаться?!

Еврастов словно услышал полицейского, прекратил свои безуспешные попытки докричаться, достал державшую под рукой папку, вынул листок и быстро написал:

«Что произошло?» – корявыми печатными буквами гласил листок.

– Придурок, – презрительно процедил сквозь зубы Кудряшов. – Нашел, у кого спросить.

– Может и придурок, но способ общения он подсказал дельный. За неимением ничего лучшего самое то, – заступился за Еврастова Краснов.

– Хоть где-то от него толк сгодился, – своего мнения о данном индивидууме Геннадий Васильевич менять не торопился. – Пётр Семёнович, есть на чём ответ написать?

Майор развёл руками.

– Возвращаться надо.

– Давай. Я здесь подожду, – решил полковник. Стоять на месте было всё же чуть легче, чем опять идти против течения.

Краснов успел отойти лишь на несколько метров, как со стороны старого трёхэтажного здания, которое строили ещё пленные немцы, раздался жуткий треск. Майор остановился, обернулся к дому. На первый взгляд ничего не произошло. Жилое здание целое и невредимое стояло вдоль улицы. Силовое поле проходило сквозь него в районе второго подъезда. Что там могло так трещать для полицейских осталось загадкой.

– Стой! Ты куда? – забывшись, что его не слышат, крикнул полковник испуганно удирающему от стены Еврастову. Тот естественно даже не обернулся. – Вот и поговорили.

Стоять одному посреди улицы Кудряшову ни разу не улыбалось. Мысленно плюнув на трусливых чиновников и все переговоры, он развернулся и пошёл прочь от барьера.

– Пётр Семёнович, на всякий случай эвакуируйте людей из этого дома, – распорядился начальник полиции, поравнявшись с майором. Чуть подумал и уверенно добавил: – И из всех домов, через которые проходит стена, тоже.

Краснов кивнул соглашаясь. Мысль дельная, оставлять людей вблизи неизученного феномена опасно. От греха подальше и вправду лучше отселить, вот только…

– Куда?

– Часть в студенческую общагу при техникуме. Сейчас лето, там никого нет, все разъехались. Остальных пока не знаю. Подумать надо, – сила барьера толкала в спину. Геннадий Васильевич прилагал едва ли меньше усилий, чтобы не сорваться в неприличное для его возраста и положения ускорение. – Семёныч, ты тоже подумай, может, что дельное в голову придёт.

– Подумаю, – без особого энтузиазма пообещал Краснов. Такими вопросами должна заниматься администрация, всяко не полиция. Но уж раз такое дело.… Будем выкручиваться сами.

Глава 8

К лесной сторожке вышли, когда уже совсем стемнело, а в голове у Максима невольно стали закрадываться мысли, что ночевать им придётся на болотных кочках или вовсе идти всю ночь. Не хотелось бы. Непривычное к подобным физическим и эмоциональным нагрузкам тело требовало отдых. Ноги гудели от долгой ходьбы, плечи ныли под тяжестью ружья, рюкзака лесника и лазерной винтовки захватчиков. Кроссовки впитали в себя вечернюю росу и грозили переохлаждением организма. Вот потому эта проконопаченная мхом бревенчатая избушка предстала в глазах молодого человека гостиницей с пятью звёздами Мишлен.

Максим непроизвольно прибавил шаг.

– Не спеши, – остановил парня суровый голос Клима. – Проверить надо.

Надо, значит надо. Максим послушно остановился. Хотя, по его мнению, данные предосторожности были излишними. Сильно сомнительно, что чужаки будут устраивать засаду в этих глухих местах, поджидая случайного прохожего.

– Дымком тянет, – словно прочитав мысли парня, пояснил Одинцов.

Максим принюхался. И то верно. В воздухе чувствовался чуть заметный запах, а из трубы, что была выведена прямо из стены дома, тянулась едва видимая на фоне ночного леса тонкая струйка белесого дыма.

– Здесь стой, – приказал парню Клим. – Леший, прикроешь.

Ни слова не говоря Одинцов, вслед за егерем, беззвучно растворился в ночи. Максим в очередной раз подивился тому, что простой лесник командует аж целым подполковником ФСБ. И, что характерно, Андрей Викторович нисколько этому не противился.

– Чудны дела твои, Господи, – вдруг вспомнилась Максиму любимая бабушкина присказка. Молодой человек сильно в Бога не верил, но в этот раз решил перекреститься. Лишним не будет.

Поначалу парень воспринял вынужденную остановку весьма позитивно, можно было немного отдохнуть. Но по прошествии времени понял, что поторопился с выводами. Нагрузка на плечи никуда не делась, зато плюсом ко всему добавился холод. Температура воздуха заметно упала, промокшие кроссовки студили ноги. Когда двигался, было ещё ничего, зато сейчас стал пробирать озноб. Тело заметно потряхивало, зубы начали постукивать друг об дружку, испытывая себя на прочность.

Максим удивлялся сам себе. Вроде не так уж и холодно, ветра нет.… Видимо нервное накатило, отходняк после бурных событий дня накрыл. А тут ещё старшие товарищи запропастились. С ними было куда спокойнее и уверенней.

Молодой человек тревожно вглядывался в ночной лес, прислушивался к посторонним звукам, однако появление Одинцова всё же пропустил.

– Всё нормально, – почти у самого уха прозвучал тихий шёпот фээсбэшника.

Максим вздрогнул от неожиданности. Вроде только что никого рядом не было. Обидно, проморгал. Утешало, что с профессионалами ему не тягаться.

– Где Клим? – подрагивающим от холода голосом спросил парень. Почему-то его насторожило отсутствие лесника.

– Стол накрывает, – усмехнулся Андрей Викторович. – Пойдём. Продрог весь.

Одинцов уже не скрываясь, пошёл к дому. Максиму ничего не оставалось, как последовать за ним.

Вблизи избушка смотрелась маленькой и ветхой. Когда её построили не известно, но всяко не в этом десятилетии и даже не в этом веке. Для чего тоже не понятно. Может тут местные партизаны от фрицев прятались во вторую мировую, а может сами охотники соорудили, чтобы было, где отдохнуть и переночевать. Помниться дед говорил, что таких сторожек в здешних лесах немало имеется.

– Проходи, – подполковник по-хозяйски пригласил Максима в дом.

Молодой человек отворил скрипнувшую несмазанными петлями дверь и зашёл внутрь.

На самодельном табурете закинув ногу на ногу и откинувшись спиной к стене, сидел Клим, направив ствол своего «Вепря» на двух бородатых мужчин лет сорока на вид, испуганно жавшихся к печке-буржуйке.

– Здравствуйте, – чисто на автомате поздоровался Максим. Воспитание. Его никуда не денешь.

Мужчины хмуро промолчали в ответ.

– Разувайся и ноги к печке, – послышался за спиной голос фээсбэшника.

Максиму дважды повторять было не нужно. Облегчённо выдохнув, он скинул с плеч осточертевший и ставший непомерно тяжёлым рюкзак и прошёл к пышущей жаром «буржуйке».

Одинцов закрыл за собой дверь и, задвинув засов, обратился к мужчинам:

– Ну что братцы, будем знакомиться? Я подполковник ФСБ Одинцов Андрей Викторович. Это Климов Глеб Сергеевич и наш молодой друг Максим. Прошу любить и жаловать.

Вопреки ожиданиям Максима при упоминании Службы Безопасности мужчины не расслабились, облегчённо не выдохнули, осознав, что передними не бандиты, зато настороженно переглянулись. Гадать и строить предположения, в чём причина столь явного недоверия к правоохранительным органам парень не видел ни смысла, ни желания. Трудно оставаться спокойным, когда на тебя смотрит дуло гладкоствольного самозарядного ружья.