"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Шведов Сергей Владимирович

Туз кивнул головой Бесу и последовал за Бульдогом, посвистывая в такт шагам. Бульдог обернулся, в глазах его светилось торжество.

— Смотри, сержант, так и жизнь просвистишь.

— Свою побереги, — холодно бросил ему Туз.

Лестница отозвалась на уверенные шаги сержантов странным скорбным гулом, словно колокол зазвонил в неурочное время. Туз зябко передернул плечами и толкнул дверь.

— Заставляешь себя ждать, первый сержант, — недовольно бросил Лось, жестом приглашая Туза садиться.

Бульдог застыл у входа, демонстративно положив ладонь на рукоять кинжала. Рядом с капитаном маялся Ворон. Третий лейтенант Башни то и дело бросал на первого сержанта предостерегающие взгляды. Молчуны угрюмо сидели в углу, откинув капюшоны, но лица пряча в тени.

— Зачем звали? — Хриплый голос Туза неожиданно громко прозвучал в наступившей тишине.

— Ты что, простудился, сержант? — удивленно вскинул брови капитан.

Если и простудился, то болеть долго ему, похоже, не дадут. Молчуны зашевелились в своем углу. Тет, сохраняя каменное выражение на лице, протянул стрелу капитану. Стрела была та самая, Туз без труда опознал ее со своего места. Может, и не стоило ему вмешиваться в историю с рыжеволосой ведьмой. Смерть — все равно смерть, легкая она или мучительная. Наверное, им двигало тогда чувство вины — недоглядел. Да и женщина, похоже, его не выдала, иначе Тет разговаривал бы сейчас по-другому. Сидя под ненавидящими взглядами молчунов, Туз пришел к выводу, что поступил правильно. Не заслужила рыжеволосая таких мук на радость подонку Тету.

Лось небрежно вертел стрелу в руках:

— И что я, по-твоему, должен с ней делать?

Тет, не отвечая капитану, впился круглыми немигающими глазами в Туза. Сержант напружинился как перед прыжком, но глаз не отвел. Кишка тонка у молчуна сломить волю меченого.

— Эту стрелу мы извлекли из тела приговоренной, — бесцветным голосом заметил Хор, второй молчун Башни, широкоплечий приземистый мужчина с красноватыми рыбьими глазами. — Как видишь, стрела наша, и выпустил ее либо сам сержант, либо кто-то из его людей. Они были в тот день на стенах.

Жох, первый лейтенант Башни, присвистнул и взял у капитана стрелу. Туз незаметно нащупал на поясе рукоять кинжала и бросил короткий взгляд на двери. До двери было три прыжка и удар клинка в грудь Бульдога.

— Все это еще доказать надо, — запальчиво бросил Ворон. — Мало ли кто мог стрелять.

Но слова третьего лейтенанта звучали неубедительно, он сам это понял и замолчал, отвернувшись и от молчунов, и от Туза. По лицу капитана трудно было понять, о чем он думает в эту минуту. Во всяком случае, все хорошо знали, что дело не в убитой кем-то женщине, причины нынешнего конфликта лежат куда глубже. Вот только захочет ли Лось греть руки у костра, из ничего разжигаемого молчунами?

— Пожалуй, тут нечего доказывать, — усмехнулся Жох. — Непонятно только, зачем Тузу понадобилось совершать столь серьезный проступок. Руки, что ли, чесались, сержант?

Жох с любопытством посмотрел на Туза, словно видел его впервые в жизни. В серых, навыкате глазах его читалось недоумение и осуждение. Жох всегда ладил с молчунами, а, по мнению Туза, первый лейтенант просто побаивался Тета.

— Это не проступок, лейтенант, — возразил первый молчун Башни. — Это преступление. И наказание за него — веревка.

Тридцать ступенек вниз, двести шагов по каменным плитам двора и надежные друзья у ворот. Туз взглянул прямо в лицо капитана — неужели Лось не понимает? Будет кровь, много крови, но лицом Башни никогда не станет рыбья морда молчуна.

— По-моему, это уж слишком, — фыркнул второй лейтенант Рябый. — Возможно, Туз заслуживает порицания за недосмотр, но никак не более того.

Второго лейтенанта активно поддержал Ворон, что сразу же вызвало протесты молчунов. Конфликт грозил перерасти в серьезную ссору.

— Да хватит вам, — небрежно махнул рукой Лось, — Стрелял действительно Туз, я сам приказал ему сделать это. Вот уж не думал, что преждевременная смерть обреченной может всех так сильно волновать.

— Но зачем? — удивился Жох.

— Я не выношу женского крика. К тому же я не сторонник чрезмерно жестоких наказаний.

Последние слова явно предназначались Тету и сопровождались кривой брезгливой усмешкой. Туз вздохнул с облегчением, с его плеч точно глыба свалилась. Однако, похоже, далеко не всем слова капитана пришлись по душе.

— Пролилась кровь меченого, — голос Тета дрожал от с трудом подавляемой ярости, — и по закону ей полагалось умереть в огне. Башня стоит на законе и порядке, и неважно, кто их нарушает, сержант или капитан, результат будет один — гибель.

Лось резко повернулся к молчуну:

— А разве не было костра? Разве ее пепел не был развеян по ветру? Я не хуже тебя знаю наши законы, Тет, а вот кое-кому не мешало бы помнить, что в Башне только один капитан и его слово закон для всех — и меченых, и молчунов.

Первый молчун и капитан впились друг в друга глазами. На лбу Лося медленно проступали мелкие капельки пота, но ни один мускул не дрогнул на его лице, а серые глаза продолжали смотреть холодно и твердо прямо в расширенные зрачки молчуна. Обстановку разрядил Жох:

— Не стоит ссориться по пустякам, — примирительно заметил он. — А капитану следует предупреждать нас о подобных вещах заранее, во избежание недоразумений.

С первым лейтенантом согласились все, и даже сам Лось угрюмо кивнул головой.

Окруженная мириадами звезд, сияла во всем своем великолепии полная луна. В ее таинственном, неровном свете теряли привычные очертания окружающие предметы. Даже знакомая лесная тропинка показалась вдруг Тузу дорогой в неведомый и загадочный мир. И этот новый мир, цепенеющий в волнующем ожидании чуда, готов был взорваться тысячью новых ощущений при одном только прикосновении ее ласковых рук.

— Гильдис, — произнес он негромко.

Слово прозвенело серебряным колокольчиком в тишине. Туз спрыгнул с коня и прилег под деревом, наслаждаясь теплом обогретой солнцем земли. Трава под его рукой была такой же мягкой, как волосы женщины, которую он любил и которая любила его. А может быть, и нет? Коготок сомнения вдруг царапнул его сердце.

— Гильдис!

Но в этот раз слово улетело в пугающую черноту неба и закружилось в холодном хороводе мерцающих звезд. Чем больше Туз всматривался в эту пустоту, тем больше она засасывала его, подобно водовороту, кружа и швыряя его из стороны в сторону.

— Гильдис, — позвал он, пытаясь обрести опору в предательском мире.

— Спишь. — Девушка неслышно подкралась к Тузу и мягко тронула его за плечи. — Эх, ты, воин.

Туз вздрогнул от неожиданности и смутился: вот уж действительно, попался как мальчишка! Он быстро вскочил на ноги, тряхнул кудрявой головой, отгоняя наваждение прочь и, крепко обняв девушку, впился губами в ее губы.

— Сумасшедший, — прошептала она, задыхаясь.

Гильдис выскользнула из его объятий и приложила палец к губам.

— Не здесь, — прошептала она, приблизив мерцающие таинственным светом глаза к его глазам. — Мы поедем к озеру.

Туз прыгнул в седло и, подхватив девушку на руки, усадил перед собой. Гильдис обняла его за шею и доверчиво прижалась к нему всем телом. Сердце Туза дрогнуло и забилось гулко и часто, даже глухой топот копыт гнедого по мягкой лесной дороге не мог заглушить этого рвущегося из груди счастья. Сержант склонил голову, и лицо его утонуло в ее волосах, а горячие ищущие губы заскользили по ее обнаженной шее. Гильдис не то вздохнула, не то застонала и зашептала в ухо Туза что-то горячее, ласковое и непонятное…

Гнедой вдруг остановился как вкопанный, от неожиданности Туз разжал руки, девушка скользнула на землю и побежала к воде, на ходу освобождаясь от одежды. У самой кромки воды она вдруг застыла, омываемая серебряным лунным светом, и призывно помахала рукой Тузу. Сержант медленно, словно пьяный, сполз с коня. Руки вдруг сделались непослушными, и он безнадежно запутался, пытаясь освободиться от висевшего на нем оружия.