Битва Света и Тьмы (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич "Смит Даниил"
— Ну, я сказала… как тут не скажешь, когда в живот упирается ствол пистолета? Спросили, где я живу. У меня просто драконофон дома лежит… Я ответила… Мы поехали туда. Один из тех мужчин высадил меня из машины и пошёл вместе со мной к подъезду. Когда мы поднимались к моей квартире, он сказал, чтобы я взяла драконофон и спокойно вышла обратно, иначе…
Наручники скользнули вниз по трубе и с лязгом упали на пол. Даша потёрла запястья, но не спешила вставать и валить отсюда. Я её не торопил: мне были интересны подробности её похищения. А ей, возможно, нужно было выговориться.
— …иначе он убьёт меня и всю мою семью. Я так испугалась… что сделала всё, как мне велели. А чтобы я не заперла квартиру и не смогла всё рассказать родителям, он держал дверь… Меня снова посадили в машину, накинули мешок на голову… Остальное, думаю, ты можешь себе представить.
— Могу, — кивнул я, взял Дашу за руку и рывком поднял на ноги. — Пошли. Надо выбираться отсюда…
Мы вышли из-за стеллажей, прошагали мимо похитителя, который сейчас — тоже с помощью смарт-часов — вызывал себе «скорую». Мой выразительный взгляд заставил его пробормотать в микрофон не про огнестрел, а что-то про торчавший из земли арматурный прут.
Я удовлетворённо кивнул, распахнул опять закрывшуюся дверь, и мы с Дашей ступили наружу.
Тот «киднеппер», которого я оглушил роликом, теперь не валялся на бетоне, а полулежал у стены склада, в которой примерно в метре над землёй была обширная неглубокая вмятина. Драконы стояли рядом с выражением полнейшей невинности на мордах. Кажется, я догадывался, что здесь произошло, пока я был внутри.
— Он точно жив? — спросила Даша, вырвала свою руку из моей и подбежала к похитителю. Присела, положила ему пальцы на шею, нащупывая артерию.
— Эй, ты не забыла, что он с дружком хотели с тобой сделать? — сказал я. — Я уже проверял пульс, второй раз мужик этого не заслужил…
— Живой… — Даша поднялась и подошла ко мне. Заглянула в глаза. — Хоть они и твари конченые, но они меня не убили, и вообще самое худшее, что мне сделали, — это к трубе приковали. Поэтому и я не хочу их смерти. Хочу поскорее убраться отсюда и забыть обо всём этом, как о страшном сне. К тому же, родители ничего не знают, и я им скажу, что случайно встретилась с одноклассниками, забыла дома телефон, не смогла предупредить, бла-бла-бла…
В её голосе появились напряжённые интонации, но звенели они как латунные нити. Это была Даша, которую я ещё не знал, но которая была другой стороной себя прежней. И я вдруг ощутил внутри себя какое-то странное, почти неуловимое, неописуемое чувство, подобно нефти растекающееся по дну моего сознания.
Если бы те же самые слова говорила Ульяна, это была бы не латунь, а посеребрённая сталь. Если Нед — позолоченный титан. Вилле… тут моё воображение дало сбой. Да и неважно было, как бы сказали всё это другие. Главное, что это сейчас говорила Даша.
— …полетели? — вернул меня к реальности её вопрос.
— Угу, — сказал я, не показав, что прослушал часть её речи. — Ты — домой или?..
— Домой.
— Даша… Понимаешь, сейчас такой момент, что в опасности можешь находиться и ты, и твоя семья. У нас тут такое творится…
Я достал свой драконофон, открыл на нём сообщение «Бхаггара» и вручил Даше. А пока она читала, сам подошёл к бессознательному похитителю, снял с его руки смарт-часы и спрятал в карман. Толкнул дверь склада, обратился к подстреленному «киднепперу»:
— Где драконофон?
— У напарника моего, — услышал я усталый, полный отчаяния и боли голос. — Убирайтесь отсюда. «Скорая» должна минут через пятнадцать подъехать… а вы же не хотите, чтобы вас видели?..
Я ничего не сказал и просто прикрыл дверь. Вернулся к телу («Да сколько ж можно туда-сюда ходить?..»), надел так и лежавший поблизости электролик и обшарил карманы похитителя. Драконофон действительно оказался там — с поцарапанным экраном, но целый и с виду рабочий.
Подошёл к Даше, которая, нахмурившись, уже, наверное, по второму или третьему разу перечитывала ультиматум.
— Это получил каждый драконник, а также верхушка викингов, — сказал я ей. — И ты тоже, просто вовремя не узнала, потому что тебя решили использовать как заложника для управления мной. А через меня и моими… — «Или всё-таки… нашими?» — …друзьями.
— Вот поэтому я зимой и решила с вами больше не связываться, — ответила Даша, отдавая мне мой драконофон и принимая от меня свой. В её голосе продолжал тонко звенеть мягкий, не закалённый металл. — Вечно у вас, драконников, какие-то свои заморочки, замуты… Ещё тогда, получив ненужные мне ордена, я решила: хватит. Почему нельзя просто жить, как нормальные люди? Зачем эти ваши войны почти что ни из-за чего, шантаж, подлости? Я не хочу всего этого. Не хочу участвовать. Хочу жить. Поступить в университет, стать ветеринаром — и примерно раз в год наведываться в ту пещеру. Вспоминать, как я одновременно была счастлива с драконами и хотела вернуться домой. Но не воевать.
— Ты уже участвуешь, — возразил я. — И не как полноценный игрок, а как разменная фигура. И зарываясь головой в песок, ты лишаешь себя возможности на что-либо повлиять. Битва Света и Тьмы, идущая с начала времён, возобновилась с новой силой. Матч вечен, но можно выиграть гейм — а при этом выжить и получить всё… на время, конечно, но теоретически это время может длиться долго… даже до конца жизни. Этот сет за нами, но в следующем так просто не будет. И отказаться от игры нельзя. Этим ты признаешь своё поражение…
— Да плевать я хотела на ваши игры! — выкрикнула Даша, и я понял, что перегнул. Латунь угрожающе завибрировала, грозясь сломаться от резонанса. — Почему кто-то должен решать, как мне жить? Почему я не могу делать по-своему? Зачем всё это?!
Мне показалось, или у неё на глазах в этот миг выступили настоящие слёзы?
— Успокойся, пожалуйста, — тихо сказал я. — Поверь, мне и самому вся эта туфта не нравится. Но правила устанавливаю не я. Будь моя воля, я бы всё сделал так же, как бы хотела ты. Но я не могу. Пока не могу. И приходится как-то подстраиваться…
— Да я понимаю, — ответила она и провела пальцами по глазам, стирая едва появившиеся на ресницах крохотные капельки. — Я понимаю… Но если быть драконником означает постоянно влезать в какие-то разборки, то это не для меня. Я в эти игры не играю.
— Может, и к лучшему, — хмыкнул я и шагнул к драконам. — А теперь нам в самом деле пора. Сева меня уже заждался…
7
Сева почти никак не отреагировал на моё возвращение с Дашей. Лишь коротко усмехнулся, оседлал Ангу (жаропрочное седло он тоже с собой захватил) и вместе с нами взмыл в небо.
— Куда летим? — спросил брат, когда мы отлетели от промзоны уже на пару километров.
— Дашу домой забросим, потом возвращаемся к себе! — сказал я, стараясь перекричать неожиданно засвистевший в ушах ветер.
— Что, Ульяна тебе больше нравится?
Такого вопроса я не ожидал. Воздух застрял у меня в горле, и я закашлялся. Увидел, что Даша, которая молча, с угрюмым видом летела на Дане чуть в стороне, теперь внимательно и напряжённо на меня смотрит. Вздохнул — и ответил:
— Во-первых, я бы так не сказал. Во-вторых, это не имеет никакого отношения к делу. В-третьих, вопрос наглый и бестактный, и поэтому я мог бы вообще его проигнорировать. Короче, завали свою пасть и не спрашивай о том, о чём не имеешь никакого понятия.
Сева хмыкнул, показал мне неприличный жест и отлетел от меня метров на пять вперёд и вбок.
Краем глаза я заметил, что Даша опустила голову, покачала ею и отвернулась, — и понял, что раскол, вызванный нашими разными взглядами на суть отношений и на смысл разворачивающейся игры, добрался и до самых близких мне людей. Почему-то в эту категорию я записал для себя и Дашу. Может быть, потому, что та, в отличие от Ульяны, не говорила ничего про отталкивающиеся магниты?..
Дальнейший путь до Кировского района и улицы Семафорной прошёл в молчании, которому аккомпанировал ветер. Каждый думал о чём-то своём, и никто не знал, что творится в головах у других.
