Дмитрий Подымаев - Хроника «Персифаля»: Пришествие
— Вы бы удивились еще больше, если бы я рассказал историю побега из детдома, — постарался уйти от разговора Зейн, и, судя по выражению глаз Тайфуса, он это понял.
— Простая удача? — спросил он, но Винсент никак не отреагировал. Тайфус понимающе кивнул. — Если не знаете, можете не забивать себе голову попытками объяснить необъяснимое. Я не прокурор и не служитель Магистрата и потому не собираюсь вытягивать из вас информацию.
Арктос поднял правую руку, на которую был надет хендком, подсветил экран и посмотрел на электронные часы. «Без пяти шесть», — мысленно произнес Тайфус и поднялся со скамейки.
— Идемте, господин Зейн, пора возвращаться в больницу, — произнес он спокойно, хотя Зейн ожидал услышать нотки обиды из-за недоверия человека к его арктосской персоне.
Винсент встал, и они медленно двинулись обратно. Тайфус всю дорогу почему-то молчал, и Зейну становилось страшно неудобно перед ним. Тайфус рассказал ему о себе все, даже те моменты из его жизни, какие пациенты знать не должны, а он молчит в тряпочку, как партизан на допросе. Но даже при всем желании он не мог рассказать о своей догадке. Мало того, что болтливый арктос мог его не понять, так еще услышав подобный бред, мог и в психлечебницу его определить.
Вдруг внимание человека что-то привлекло, и он отстал от Сервиуса. Взгляд человека начал метаться по толпе пришельцев и терранов, расхаживающих по проспекту, в поисках предмета внезапного интереса. И вот он остановился то ли на человеке, то ли сайлокианце средних лет в черной легкой броне с маской, закрывающей половину лица и с торчащими из-под нее серебристыми волосами, стоявшего в очереди за продуктами в палатку. И чего в нем такого, что смогло привлечь его внимание? Обычный с виду мужчина, вот только ходит в боевой броне в общественном месте как Сириус.
Внезапно гуманоид обернулся и посмотрел прямо на него, хотя по идее он не мог его заметить в густом потоке идущих (неужели псионные способности задействовал?). Зейн удивился. Другой бы сайлокианец, даже чем-то заинтересованный, быстро бы глянул на него и отвернулся, а этот чуть ли не сканировал его взглядом.
«Чего ты вылупился?», вопросительно посмотрел на гуманоида Винсент, но тот как будто не заметил этого взгляда и продолжал неотрывно смотреть на человека. Тут его лицо исказила пораженная ухмылка, затем он улыбнулся, но улыбка эта была далеко не доброжелательной.
«Смотрю, ты все-таки получил послание Первопришедших, терран, — раздался тихий шепчущий голос в голове Винсента, — жаль, что ты не умер от потери крови, очень жаль, потому что скоро тут разверзнется самый настоящий ад, и эта станция станет пустым воспоминанием, таким же, что скрыто в твоей голове».
— Господин Зейн. — Тайфус легко толкнул Винсента, и тот обернулся. — На что вы смотрите?
Зейн было хотел указать на загадочного сайлокианца в маске, но того уже след простыл. Прочитав во взгляде Тайфуса вопрос, Винсент просто покачал головой, показывая, что все в порядке, после чего они продолжили путь. Весь оставшийся путь до больницы человек думал о странном телепатическом разговоре с псиоником, но когда он оказался в своей палате, он тут же забыл о нем — мало ли психов обитает в космосе, даже среди сайлокианцев.
* * *Грузовой челнок вынырнул из пучины космоса сине-зеленой вспышкой и направился к станции с той стороны, где заканчивалась территория арктосской флотилии и начиналась территория охранных постов плойтарийцев. Как только он сократил расстояние от точки выхода из пространства скольжения до станции «Олимп» ровно на половину, несколько спутников с установленными на них лазерными установками развернули стволы орудий и нацелили их на корабль. Челнок тут же затормозил и завис в безвоздушном пространстве. Один из спутников станционной обороны, на котором не было пушки, выпустил оранжевый луч сканера, облучил кораблик, после чего на борту корабля прозвучало сообщение на ломаном терранском: «Добро пожаловать на станцию „Олимп“», и спутники пропустили корабль. Пилоты, несомненно, были рады, что их не расстреляли из рельсотронов на подлете к станции, а вот оператор, сидевший в одной из командных рубок охранного поста, снова заскучал — уж лучше бы из пространства конвертирования вышла эскадра пиратских кораблей, можно было бы использовать совсем новенькие пушки в бою.
Сотрудник службы станционной безопасности со стороны плойтарийцев Ревиан Ренфольский, а именно его голос звучал по квантовой связи, глядя на информационную панель на экране, негромко вздохнул. Тридцать четвертый пост охраны, на котором он служил акустиком и связистом одновременно, был скучнейшим местом на всей станции, ибо на нем не происходило ничего интересного, посему весь персонал поста изнывал от скуки и безделья. Правда, одно развлечение все-таки было доступно охранникам — это разглядывание космических просторов за закаленным стеклом. К сожалению, Ревиан был лишен и этого развлечения, так как в его радиорубке попросту не было окон. «Черт, так и до клаустрофобии недалеко», Ревиан окинул взглядом свою рубку, пробежался взглядом по показаниям акустических приборов и снова вздохнул.
Его работа, как и вся работа на тридцать четвертом посту, была однотипной и скучной. Каждый час он включал систему пеллинга солнечной системы, в которой находилась станция на наличие неопознанных кораблей, сканировал пространство и отправлял данные начальнику поста Кеновагану, сайлокианцу, после чего выжидал еще час и начинал процедуру с самого начала. Вот, примерно, все, что он делал на своей работе. Другим ребятам, наоборот, досталась работа поинтереснее — они, по крайней мере, были операторами орудий обороны. А ему досталась рутинная работа по пеллингу системы Садатоми и идиотской фразочки приветствия новоприбывших людей на родном для них языке.
Как и все плойтарийцы, Ревиан относился к орнитоидам, птицеподобным существам, но имел голову необычного строения: она имела черты как человеческой, так и птичьей, в частности это касалось его клюва и глаз, похожих на орлиные. На этом сходство с птицей заканчивалось, ибо задняя часть головы плавно расширялась и была похожа на человеческий затылок — свидетельство сильно развитого мозга плойтарийцев. На макушке орнитоида один за другим росли два хохолка из перьев ярко-красного цвета, которые достались плойтарийцам от древних предков. В ходе эволюции они должны были пропасть, как и все архаичные черты, как, например, сплошной волосяной покров у людей или единый разум у кершанитов, но нет, плойтарийцы, особенно мужчины, не желали потерять столь красивую часть своего тела, посему приспособили хохолки для подачи разнообразных сигналов без использования слов. Вначале это были сигналы для привлечения партнерш, но со временем язык жестов при помощи хохолков развился до такой степени, что плойтарийцы даже начали использовать его в военном деле, за что другие народы начали называть бойцов Плойтарийской Теократии «летающими сигнальщиками». Помимо хохолков у плойтарийцев так же сохранились остатки крыльев на когтистых трехпалых руках, уже не способные поднять своих хозяев в небо, но используемые в качестве щитов — во время сражения к крыльям солдат крепились стальные пластинки со встроенными внутрь кинетическими щитами, способными выдержать приличное количество попаданий. В повседневной жизни плойтарийцы крыльями не пользовались, из-за чего научились так плотно прижимать перья друг к другу, что крыльев даже не было видно.
Ревиан откинулся на спинку своего кожаного кресла и положил длинные покрытые чешуйками ноги на рабочий стол. Обычно он, как и его пернатые собратья, не позволял себе подобных вольностей в общественных местах, но в его рубке редко кто появлялся, поэтому он мог себе позволить немного расслабиться. От скуки, царившей на данном посту, Ревиан, а вместе с ним еще несколько его сослуживцев, уже давно подумывали смыться в самоволку и посидеть в каком-нибудь баре на подобии «Обители» и культурно провести время за бокалом пива или чего покрепче и поболтать о жизни, о вере, о семье… Да о чем угодно, лишь бы не париться в этой осточертевшей рубке.
Внезапно плойтариец-акустик вспомнил о Кеновагане, уже достаточно старом, но довольно приятном капитане-сайлокианце, которого все на посту глубоко уважали и ласково называли Дядей. Кеноваган, или просто Кеан, был удивительно добрым сайлокианцем, который в отличие от терранских капитанов, строящих из себя бог есть что и бесконечно муштрующих своих подчиненных, всячески заботился о своих ребятах и прикрывал их в случае чего. «Эх, если бы не Дядя и его будущие проблемы с арктосским командованием, то, клянусь Солнцем и Небом, я бы смылся при первом удобном случае», — тяжело вздохнул плойтариец и полез в карман своего комбинезона. Секунду спустя он вытащил оттуда пачку сигарет и старенькую зажигалку, купленные у кершанитских барыг вчера на рынке. Кое-как зажав сигарету в орлином клюве, он закурил. Как только он пустил облачко дыма вверх, на экране его компьютера высветилась надпись, напоминающая о запрете курения в радиорубке. Ревиан проигнорировал просьбу виртуального интеллекта и пустил еще одно облачко.
