Виталий Романов - След черной кошки
Урри был доволен. Он уже прикинул, что вырежет из записи первую часть — ту, где жена бизнесмена отбивалась от напавшего на нее мужчины, где пыталась звать на помощь. Детектив знал: эти кадры ни к чему. Артур Мноян хотел получить свидетельство того, что жена ему изменяет? Он получит документы! Немного подредактированные, без длинной прелюдии. Урри дали конкретную работу — добыть компромат, и постельная сцена с охами и стонами Екатерины вполне годилась для продажи Артуру Мнояну.
«Но, — подумал Урри, сворачивая аппаратуру, когда в номере все затихло. — Прежде чем отдать материал бизнесмену, надо послушать запись вместе с «объектом», попробовать раскрутить на бабки молодую аппетитную сучку. Быть может, Екатерина Мноян выложит больше? За то, чтобы запись не попала к мужу».
— Прошу разрешения! — приоткрыв дверь кабинета, сказал Рам Митревски.
— Входи, капитан! — тут же отозвался Норт Свенссон, знаком показывая офицеру, чтобы тот сел в кресло у стола.
— Да-да, понял, хорошо! — кивнул адмирал, продолжая разговор с собеседником по коммуникатору. — Ты прав, надо внимательно обдумать ситуацию. Назначим совещание на… — Командующий по привычке взглянул на наручные часы, а затем на столбик пометок в органайзере. — Назначим совещание на четырнадцать тридцать. Извести Токадо и Крэга. Кстати, попроси офицера, чтобы подготовил более развернутый доклад, нужны все детали. Да, хорошо. Отбой.
Повесив трубку, адмирал шумно выдохнул. Помедлив немного, взял ручку со стола и внес в органайзер пометку о встрече. Только после этого поднял глаза на ожидавшего своей очереди Митревски.
— Извини, — коротко сказал Свенссон. — Дела. Ты по личному вопросу или рапорт по «тройке»?
— Рапорт по «тройке», — ответил Митревски, передавая бумагу адмиралу.
— Так что, каков ответ? — пододвинув исписанный лист к себе, поинтересовался Командующий.
— В общем, там все изложено, — наклонил голову Пират. — Я… это… не силен на словах объяснять. На бумаге вроде бы лучше получилось.
— Та-а-ак, — протянул Свенссон, быстро пробегая глазами строчки. — Отсутствие необходимых качеств… Желание продолжить службу в боевом подразделении… Да, понимаю… Все разумно.
— Отказ, — поставил точку капитан Митревски.
— Все понял. — Адмирал чуть отодвинул бумагу и довольно улыбнулся.
Отказ Рама Митревски снимал необходимость выкручиваться из сложного положения: теперь не требовалось сочинять причину, по которой нельзя было перевести капитана из первого отдела в третий.
— Надеюсь, я никого не подвел? — глядя в стол перед собой, поинтересовался Митревски.
Он не ожидал, что отказ от перехода в «тройку» будет воспринят Командующим столь легко и естественно.
— Нет-нет, все нормально! — заверил адмирал, вновь улыбнувшись.
— Тогда что, я могу быть свободен?
— А вот Стивен Морли принял предложение, — неожиданно добавил Свенссон. — И Павел Мареш тоже.
— Ну что ж, значит, теперь будут служить в одной группе, — хмуро промолвил Пират, замыкаясь в себе, после того как Командир упомянул фамилию Морли.
— Да-а-а, — задумчиво протянул адмирал.
— Я могу быть свободен? — снова переспросил Митревски.
— В общем… Официально — всё.
— Есть еще что-либо?
— Рам, — адмирал, после долгих колебаний, решился сообщить Митревски то, что узнал от вице-адмирала Волкова. — Я о ваших отношениях с Дженнифер Рол.
Пират резко вскочил, легкое кресло, зацепившись ножками за ковер, повалилось набок.
— Простите, Командир, — сказал офицер, вновь придавая сиденью горизонтальное положение. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то вмешивался в нашу жизнь с…
— Рам! — Адмирал выпрямился, и его взгляд изменился, в нем появилось нечто, заставившее капитана Митревски замолчать. — Рам… У нас есть «двойка», второй отдел, занимающийся биографиями сотрудников Звездного Надзора, постоянно пополняющий досье, работающий над психотипами людей.
— Мой психотип далек от идеального… — криво усмехнулся капитан.
— Я не о том!.. — грубо перебил Командующий. — Речь идет о Дженнифер Рол. И Стивене Морли. Я знаю, как Барс выиграл схватку за Дженнифер у Дел'Ила, знаю о предсказании этого… Харрала…
— Командир!.. — попытался вставить Митревски.
— Я не закончил! — грозно рыкнул Свенссон, заставляя офицера дослушать до конца. — Так вот, это дурацкое предсказание не имеет никакой силы. С тех пор как вы с Дженнифер Рол расстались, она ни разу не спала с капитаном Морли.
Митревски, внимательно слушавший командира, захохотал:
— Вот это новость! «Двойка» теперь в постель к женщинам полезла… Ай да Волков!
— Молчать!.. — рявкнул Свенссон, теряя терпение. — Капитан! Я не спрашиваю, нравится ли вам деятельность второго отдела. Отдел был, есть и будет! И он решает те задачи, которые должен решать! Это не обсуждается. Сейчас речь идет лишь о том, что Дженнифер Рол ни разу не изменяла тебе с капитаном Морли. И ни с одним другим мужиком на опербазе. С того дня, как вы расстались, у нее не было ни одного мужчины… Всё!
— Бред! — выпалил Пират, упираясь руками в стол. — Бред!.. Бред!.. Бред!.. Ведомство Лиса залезло в постель к молодой девчонке, изучая ее личную, приватную жизнь!.. Лису больше нечем заняться?..
— Отдел Волкова не залезал в постель к Дженнифер Рол, — осадил разволновавшегося подчиненного Командующий. — Но он контролировал и будет контролировать сотрудников Звездного Надзора. По крайней мере, до тех пор, пока я командую этой структурой! Здесь военная организация, так что со всеми соплями — марш в песочницу!
— Я могу быть свободен? — Митревски с вызовом смотрел на Свенссона.
— Так точно! — ответил адмирал. — Идите! Капитан Митревски четко совершил поворот «кругом», подошел к двери и взялся за ручку.
— Рам!.. — окликнул его Свенссон.
— Да, Командир? — Офицер обернулся.
— Мне вот тут вспомнилось: когда я был ребенком, то учился в школе. Не в кадетском корпусе, как ты, а в школе. Но мама с работы возвращалась поздно, а потому после уроков меня оставляли в группе продленного дня.
Рам Митревски отпустил дверную ручку и повернулся к Норту Свенссону, лицо которого вдруг стало другим, мягким, незнакомым.
— Так вот, — продолжал Командующий. — Однажды, играя» я расколотил вазу, которая стояла на столе учительницы. Красивая была ваза, очень мне нравилась. Нас спросили: кто это сделал? Все отказались. Я тоже промолчал: поначалу просто испугался говорить правду. А потом, чуть позже, когда уже все — и учительница тоже — знали, что я разбил, все равно отнекивался, упорно твердил, что не я это. Не виноват, мол. Стоял на своем, уже не от страха, из чистого упрямства.
Митревски ухмыльнулся, начиная понимать, куда клонит адмирал.
— А потом, когда стал чуть постарше, мне уже не надо было ходить в группу продленного дня. Мама доверила мне ключи, и после школы я мог идти домой. Сам. Хорошо помню день, когда старая учительница, что вела «продленку», со мной прощалась. Она тоже уходила, только на пенсию. И вот она взяла меня за руки и сказала: «Гордость — хорошо. Гордыня — плохо. Подумай над этим. Твоя гордыня может погубить тебя». Я запомнил ее слова на всю жизнь.
Рам стоял, опустив голову, размышляя над словами Командира.
— Иди, Пират. Подумай и ты. Над всем, что я сказал.
Когда дверь за молодым офицером закрылась, Командующий опустился в кресло, подпер руками подбородок и задумался, глядя в одну точку…
Капитан Митревски плелся по коридорам базы в сторону жилого блока, прокручивая в голове разговор с Нортом Свенссоном. «Сейчас речь идет лишь о том, что Дженнифер Рол ни разу не изменяла тебе с капитаном Морли. И ни с одним другим мужиком на опербазе. С того дня, как вы расстались, у нее не было ни одного мужчины», — вспомнилось ему.
Рам поймал себя на том, что улыбается по-детски: глупо, счастливо.
— Госпожа, вас хочет видеть какой-то человек, — сообщила экономка, рискнувшая поднять с постели Екатерину в одиннадцать часов.
Старая женщина предполагала, что может навлечь на себя гнев супруги бизнесмена, которая вернулась домой только под утро. Но незнакомец, бродивший в приемной уже более часа и желавший видеть Екатерину Мноян, становился все настойчивее и настойчивее. Если первые полчаса он просидел тихо, то теперь метался по комнате, изрыгая проклятия.
— Какой еще человек? — лениво зевнув, поинтересовалась Катя.
Ей совершенно не хотелось выбираться из-под одеяла. Горячая ночь, проведенная в мотеле с любовником, измотала, но доставила огромное удовольствие. Катерина давно не чувствовала себя такой желанной. А Жан, совершенно потерявший голову, снова и снова заставлял Катю избавляться от сладкой полудремы, в которую она то и дело погружалась…
