Анатолий Спесивцев - 5. Настоящий потоп .Редакционное название "Есаул из будущего. Казачий Потоп"
Расспросы жены о причинах обморока дали неожиданный результат. Она, бедняжка, подумала, что и на него пало то проклятие, которое погубило прежних её женихов. Марии от такого умозаключения жить расхотелось, а дурра-служанка взялась ей активно сопереживать, вместо ободрения и разубеждения в проклятости. С немалым трудом удалось убедить женщину, что у него и своих проклятий хватает более чем, покушения и до знакомства с ней случались. Да и вообще, что значит паршивое проклятие для такого сильного колдуна?
Утешая, он прибегнул к ласкам, сначала осторожным и нежным, потом, когда молодуха завелась, осуществил свои супружеские права, чем и окончательно убедил её в необходимости жить дальше.
Эх, дороги…
Малая Русь, март 1639 года от Р. Х.
Чигирин-Киев.
Узнав, что мужу необходимо ехать по делам, Мария стала категорически настаивать, что поедет вместе с ним.
- На носу распутица, дорога будет очень тяжёлой, не для молодой девушки, - попытался отговорить её Аркадий.
- Я уже не девушка, а мужняя жена! - упёрлась руками в бёдра (между нами, не такие уж крутые) и гордо задрала головку шляхетная панночка.
- И для молодух тоже. Кочкам, грязи и дождям с холодным ветром всё равно, девица или замужняя женщина.
- Ничего, я привычная небось не какая-нибудь магнатка. Нашёл чем испугать, кочками и грязью, и не такое видали! - супруга явно не желала разлучаться с наконец-то приобретённым супругом.
- Так ведь и разбойников можем встретить!
- С таким мужем, как ты, я их не боюсь.
- Так пока я от них отбиваться буду, тебя и убить, и похитить могут!
- При сотне казаков? - подняла бровь молодуха, явно не веря в реальность описанных мужем опасностей.
- Глупышка, на меня же по-настоящему охотятся. Могут и засаду в степи сделать, если уж в Чигирине решились стрелять.
- Раз уж Господь соединил наши судьбы, то мне без тебя всё равно не жизнь, а сплошные мучения будут! - парировала Мария. - И люди заклюют, и совесть замучит.
- Да кто ж посмеет состоятельную вдову знаменитого характерника клевать? У меня ведь друзья есть, они такому идиоту мигом клюв оторвут! - неосторожно ляпнул Аркадий. Давно уж семейных разборок не вёл, подзабыл, насколько осторожным в них надо быть. Во времена оны и не в этом здесь был он уже женат, весьма недолго и крайне неудачно. Пожил немного в приймах у имевшей богатенького папашку москвички. Не выдержал испытания и был изгнан прочь, хотя поначалу такая любовь была… впору ледники топить. Да как-то очень быстро кончилась, сердце его тогдашней жены склонилось к красавцу-джигиту. Именно после скандального развода он сдуру и записался в добровольцы на Чеченскую кампанию. Как и многие украинцы, проживавшие в России, он имел два паспорта, украинский и русский.
Прозвучавшее очень некстати слово "вдова" вызвало всплеск эмоций, обвинений и ручьи слёз. Не выдержав такого давления - женские слёзы грозное оружие, которым прекрасный пол умеет пользоваться на инстинктивном уровне - знаменитый Москаль-чародей позорнейшим образом капитулировал. Вместе с ним в Киев отправилась не только жена, но и её служанка.
Да… дороги на чернозёме в распутицу - это особая тема. Точнее их в этот момент следовало бы сравнивать не с путями сообщения, а с удлинёнными полосами препятствий особой сложности. Даже для заслуженно знаменитых тридцатьчетвёрок с их пятисотсильным двигателем они порой становились непреодолимым препятствием. А уж для немецкой бронетехники распутица на Украине была временем вынужденного простоя. Ехать же по таким "дорогам", используя в качестве движителя для саней несколько натуральных лошадок - мазохизм чистейшей воды. Аркадий убедился в этом на собственном горьком опыте.
Первые дни пути большую часть дня удавалось ехать по замерзшей дороге или покрытой снегом целине около неё. Но солнышко припекало всё жарче, снега становилось вокруг всё меньше, а дорога размякала уже утром. Под Киевом и по стерне стало путешествовать невозможно, пошли обжитые, распаханные места. В санки запрягали по шесть лошадок, цугом, часто их меняли, но скорость путешествия упала до безобразно малых величин.
Тяжело приходилось даже верховым лошадям, им ведь тоже каждый шаг давался с немалыми усилиями. Легко проваливаясь в грязь, ноги очень тяжело из неё вытаскивались, будто под чёрной поверхностью скрывались злобные духи, норовящие затянуть к себе всякого неосторожно ступившего на неверную почву. При этом одним чрезвычайным затруднением путешествия дело не ограничивалось. Грязь покрывала все, до чего могли долететь её брызги, "вороня" всех лошадей, окрашивая а-ля "мокрый асфальт" людей. К тому же - никак невозможно этого было не заметить - она была влажной. Соответственно, очень быстро становилась мокрой и одежда путников. Тем более что с неба то и дело срывался мелкий противный дождик. Холодный, что в сочетании с пронизывающим до костей ветром придавало поездке особую "прелесть".
Самого Аркадия здорово выручал в эти дни непромокаемый плащ с капюшоном из особым образом обработанной кожи. Ни дождь, ни брызги эту преграду преодолеть не могли, но всё равно, вечером его одежда была сыроватой, видимо, из-за стопроцентной влажности атмосферы. Куда хуже приходилось его охранникам и джурам, такого дорогого наряда не имевшим, у них зачастую всё к вечеру натурально мокрым становилось. Тем более что многие не избежали падений, зачастую с лошадьми. И в сёлах до утра просушить платье удавалось не всегда, спозаранку доводилось натягивать на себя сырые вещи.
Немало хлопот требовал уход за лошадьми. Даже сам Москаль-чародей каждый вечер вытирал насухо и чистил своего Фырка. Ноблес оближ, или положение обязывает. Строить из себя великого пана определённо не стоило. Поистине настоящим великим чудом было то, что никто из отряда в пути не заболел. Люди, что ли, тогда крепче были?
Женщинам в возке под навесом было легче и суше, но и для них дорога припасла немало тягот и забот. Божьим наказанием для Аркадия стала Гапка. Освоившись в новой среде и сделав вывод, что не только чёрт, но и характерник не так страшен, как его малюют, она принялась изводить хозяина жалобами и сетованиями на его нелюбовь к достопочтенной панночке. Панночка несколько раз осаживала её, но помогало это ненадолго. Вымотанный и обеспокоенный попаданец не решался грубо поставить зарвавшуюся служанку на место, но дал себе слово сделать это позже. Если не самому, то с помощью Срачкороба, после шуток, которого нарываться на них ещё раз желающих пока не находилось.
Киев
Основной вал беженцев из Европы направлялся не в Чигирин, в Киев. Именно там Аркадий и намеревался искать специалистов для нарождающейся промышленности. И сразу по прибытии он столкнулся с множеством проблем, в том числе - самых болезненных, требующих немедленного решения.
Главной силой, поддержавшей новый режим в городе, были мещане, ремесленники и прочий небогатый люд. Кормились они трудом своих рук, в роскоши не купались, а из-за выбытия (на тот свет или в эмиграцию) многих заказчиков, зачастую не без непосредственного участия нынешних страдальцев, положение этого слоя городского населения резко осложнилось. Спрашивается: за что боролись? И не ответишь ведь: "на то и напоролись". Резкое удорожание хлеба из-за засухи благополучию простого люда также не способствовало. Массовый наплыв квалифицированных мастеров, зачастую более умелых, чем местные, никого здесь не обрадовал. В цеха пришельцев не принимали, права на работу им не давали, а кушать приезжие хотели не меньше аборигенов.
Деньги на проживание без приработка из иммигрантов мало у кого были, посему, пусть без разрешения, многие из них приступили к работе. Шили, тачали, мастерили, отбивая клиентов у киевских ремесленников. Жёны и дочери неудачников занялись древнейшей профессией, стыдно, позорно, опасно, но жить-то хочется. Властям приходилось выставлять стражу у бывшего еврейского квартала, где поселились искатели спокойной жизни из Европы. Одна попытка нового погрома уже была, в скором повторении её сомневаться не приходилось.
Поэтому встреча с братчиками* на сей раз прошла далеко не так благостно, как в прошлый приезд. Сегодня, они не радовались, а возмущались и требовали.
- Почему при казаках стало жить хуже, чем при поляках?!
- Кто опять напустил папистов и лютеран?!
- Правильно! Не нужны они нам! Самим есть нечего!
- Почему цены на хлеб так поднялись?!
Аркадий постоял молча, выжидая, пока спадёт возмущение братчиков, на встречу с которыми согласился приехать в первый же день пребывания в Киеве. Однако те разошлись не на шутку и быстро умолкать не собирались. Наоборот, публика только заводилась, от высказывания собственного праведного гнева.
