KnigaRead.com/

Борис Сапожников - Звезда и шпага

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Борис Сапожников, "Звезда и шпага" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Два с лишним десятка казаков «двора» вскочили на коней и помчались к южной окраине города. К ним присоединились башкиры Юлаева и «охранная сотня» атамана-полковника Подурова. Омелин, не имевший такой привычки к седлу, как они, отставал, как бы не погонял своего спокойного мерина. Они, буквально, пролетели мимо заставы минёров. Воентехник первого ранга Муравьёв коротко отдал честь и тут же вместе со своими людьми склонился над незаметными с седла бикфордовыми шнурами мин.

И побежал огонёк по проложенным в земле «трубопроводам», сложенным из захваченных гренадерских запальных трубок и кожаных чехольчиков, пошитых специально для этого. Рвануть мины должны минут через пять — десять, может и рановато, однако лучшего добиться не удалось, как ни старался воентехник Муравьёв со своими минёрами из казаков.

Как только фитили загорелись, минёры также вскочили на заранее приготовленных коней и вскоре присоединились к кавалькаде удирающих казаков.

Они промчались ещё с полкилометра, мимо уже мелькали жалкие лачуги нищих, что селились на самой окраине, неподалёку от городской стены, когда в авангарде их кавалькады раздался истошный крик: «Кирасиры!». И тут же зазвенела сталь.

Князь Голицын был весьма умным полководцем, он отправил эскадрон кирасир, что был у него в резерве, согласно докладам разведки, в обход городка, куда, скорее всего, побежит Пугачёв. И теперь сотня отличных солдат в белых мундирах рубила палашами опешивших казаков. Первые не успели и сабли обнажить, как их срубили выскочившие из лабиринта улочек кирасиры. А затем закипел бой. И враг в нём одерживал верх. Вот упал сражённый пулей «статс-секретарь» Пугачёва Иван Почиталин. Отбивается окружённый кирасирами Тимофей Подуров. Получив палашом по голове, падает с коня Андрей Витошнов.

Кому суждено попасть в плен в этом бою, оказывался в плену.

Омелин орудовал саблей, отбивая удары палашей и нанося ответные. Кирасиры наседали на казаков и башкир, однако те, не смотря на это, всё равно прорывались к южной окраине, оставляя на земле трупы людей и коней. Они рубились с ожесточённостью настоящих классовых врагов, кроша друг друга, как говорится, в винегрет.

Вернее было бы назвать это мясорубкой, как самые страшные сражения Империалистической войны. Всё это сражение со шрапнелью, минами и рукопашными схватками. Горами трупов на улочках крохотного городка и кровавой кашей под ногами. И что они смогли изменить? Пугачёв потерпел поражение, полки «нового строя» уничтожены. Голицыну, конечно, нанесены тяжкие потери, однако, кроме него есть Бибиков — хотя этот скоро умрёт, кажется, от холеры, Омелин точно не помнил — Мансуров, Щербатов, который станет командующим после Бибикова, тот же Михельсон. А уж сама мысль о том, что придётся воевать с легендарным генералиссимусом Александром Васильевичем Суворовым, в ту пору ещё генерал-поручиком, вроде бы, была страшной. Ведь этот великий полководец успел уже прославить своё имя в Русско-турецкой войне, а теперь начинался период его военной жизни, старательно замалчиваемый советскими историками.

Омелин усмехнулся этой мысли, отбивая саблей удар вражеского палаша. Ловко переведя клинок, движением, которому научил его лихой рубака капитан Малахаев, и ударил кирасира в лоб, разрубив на нём треуголку.

Всё же им удалось вырваться, оставив на нищей окраине Сакмарского городка, больше половины состава. И помчались по степи на северо-восток, к Авзяно-Петровскому заводу, к комбригу Кутасову, к новой армии.

Глава 5

Комбриг Кутасов

Победа куётся в тылу.

Этот лозунг стал главным для всех пугачёвцев Южного Урала. Благодаря политинформации, что регулярно проводилась на заводах и мануфактурах, в войсковых частях и на деревенских ярмарках, все знали о том, что твориться в районе восстания, как дерутся отважные казаки и рабоче-крестьянские полки «нового строя», как гибнут на полях сражений с «озверевшими екатерининскими холуями». Не забывали в ходе пропагандистской работы упоминать и о том, что солдаты екатерининских полков не являются врагами повстанцев, что как только будут разгромлены их полки и убиты офицеры, они всё поймут и вольются в ряды восставших. Ведь именно так сделали многие солдаты и офицеры корпуса генерал-майора Кара, да и иных разгромленных частей правительственных войск.

Ну а пока, победа куётся в тылу.

Комбриг — а ныне полковник, большего звания в казацкой армии Пугачёва просто не было — Кутасов возвращался с очередной большой инспекции. И то, что он увидел, ему очень нравилось. На заводах, где рабочий класс полностью поддержал восстание, лились пушки и ядра, мушкеты и пули. На мельницах мололи порох для этих мушкетов и пушек. На мануфактурах шили гимнастёрки, фуражки и пилотки для солдат и офицеров «нового строя». Отливались треугольники, «кубари», «шпалы» и ромбы, пряжки со звёздами и кокарды. В кожевенных мастерских тачали сбрую для коней и ремни и портупеи для пехоты, а также многочисленные кожаные нашивки на рукава. Ковались сотни сабель, штыков, тесаков и наконечников для копий.

— В первую очередь сабли поставлять башкирам, — наставлял каждый раз интендантов, и из РККА и пугачёвских, комбриг. — Это самые слабовооружённые части нашей армии, а значит ваша, товарищи интенданты, основная задача исправить эту проблему!

После заводов и мануфактур он отправлялся на плацы, где муштровали солдат. Надо сказать, что проблема с кадрами всё так же довлела над армией Пугачёва. Если унтеров ещё удавалось набрать, то старший командный состав был удручающе мал. Пока эта проблема не стояла столь остро, ведь в процессе подготовки армии более важен именно младший командный состав, по старорежимному — унтера. Комбриг усмехнулся своей мысли. Старорежимному, надо же. Он сам сейчас живёт при «старом режиме» и прилагает все усилия, чтобы свергнуть его, как делал это его отец, убеждённый социалист, хоть и блестящий гвардейский офицер-преображенец.

— Раз-два! — неслось над плацем. — Сено! Солома! Сено! Солома!

Рекруты в зелёных косоворотках, заменяющих пока гимнастёрки, шагали, шурша сеном и соломой, привязанными к их ногам. Приём старый и использующийся, насколько знал и до сих пор — в смысле, для тридцатых годов двадцатого века, откуда прибыли военспецы.

Весь мир насилья мы разрушим,
До основанья, а затем.
Мы наш, мы — новый,
Мир построим.
Кто был ничем, тот станет всем.

— Товьсь! Целься! Пли! — Щелкают курки новеньких мушкетов. — Мушкет к ноге! — Приклады стучат в вытоптанную до каменной твёрдости землю. — Заряжай! — Звенят шомпола, крепкие зубы рвут бумажные кулёчки патронов, сыплют несуществующий порох на полки, затем в стволы, забивают пыж, пока ещё без пули. — Мушкет к плечу! — И снова. — Товьсь! Целься! Пли!

Рядом тренируются вести огонь с колена. Чуть дальше отрабатывают приёмы штыкового боя, раз за разом вонзая трёхгранные клинки в мешки с песком, подвешенные на верёвках. На левой стороне их были нарисованы красные круги и кресты. Унтера при этом громовыми голосами объясняли, как сохранить стволы и замки мушкетов в целости при рукопашной схватке.

Эти занятия напомнили Кутасову о солдатах «нового строя», что дрались в Сакмарской мясорубке, как с лёгкой руки комиссара Омелина стали называть битву за городок. Мало кто понимал мрачный юмор этого сравнения с кровавыми полями Империалистической войны, однако название это как нельзя лучше подходило сражению, в котором погибли несколько тысяч человек с обеих сторон. А пленных было намного меньше, чем в, так сказать, оригинальном сражении за Сакмарский городок. Никаких без малого трёх тысяч человек — почти все, кто сражался на его улицах, сложили головы на поле боя, а не сгнили в екатерининских тюрьмах и каторгах.

Однако закрадывалась в голову Кутасову одна подленькая мыслишка. А ведь так мало изменила эта мясорубка. Мансуров, всё равно, взял Нижнеозерную и Рассыпную крепости, разбил казаков Овчинникова, Перфильева и Дехтярёва у реки Быковки. Не так давно они под предводительством Овчинникова прибыли, пробравшись глухими степями, на соединение с остальной армией Пугачёва. И теперь солдаты Мансурова и перешедшие на сторону правительства казаки гоняют по тем же степям отряды Дербетева, Речкина и Фофанова. Последовали и другие, не столь значительные поражения. И Пугачёв скрипел зубами, упрекал Кутасова в бездеятельности и требовал ускорение подготовки полков «нового строя». Комбриг кивал и отвечал, что следует выжидать. Ведь он-то знал, что скоро умрёт командующий генерал-аншеф Бибиков, и в армии начнутся интриги и брожения, которые дадут им столь необходимую передышку.

Пугачёв со своей «свитой», в которой состоял Омелин со своими комиссарами, прибыл на Южный Урал в первой неделе апреля. За несколько дней до смерти Бибикова. Первым делом, он вызвал к себе комбрига Кутасова.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*