Джон Френч - Ариман:Изгнанник
— От чьей руки?
— От моей, — признался Ариман. Астреос покачал головой, и сдерживавшие его цепи лязгнули.
— Ты сделал это не ради того, чтобы освободить меня.
— Нет, — Ариман выдержал взгляд Астреоса. — Но я освобожу тебя.
— Ради чего? — прорычал Астреос, и в его словах чувствовался смех. — Чтобы стать ручным зверьком нового лорда? Стать твоим?
— Чтобы ты мог спасти себя и братьев, — ответил Ариман, заметив, как аура Астреоса загорелась и взвихрилась от противоборствующих эмоций. Он надеялся, что верно оценил библиария-отступника и его план сработает. Если нет…
— Но какова цена, Хоркос? — прорычал Астреос, презрительно назвав Аримана его ложным именем.
— Ты дашь мне клятву и будешь следовать моему слову, — спокойно ответил Ариман. Астреос рассмеялся, из его легких вырвался громогласный рычащий смех, от которого залязгали цепи.
— Ты говоришь, что поверг своих хозяев, поэтому у тебя будет мало союзников и еще меньше времени.
— Мне нужен этот корабль, а воины Терзания на борту должны умереть. Для этого мне требуешься ты и твои братья, — Ариман видел, как Астреос мечется между противоборствующими инстинктами. — Я могу дать тебе больше, — произнес он и замер. — Я помогу тебе отомстить.
Астреос окинул его тяжелым взглядом и сплюнул на пол.
— Моя клятва и клятвы моих братьев не товар, который можно выменять.
Ариман медленно кивнул. Он знал, что все может прийти к этому и ему придется пойти на этот шаг. Ариману не хотелось этого делать, он уважал верность и стойкость Астреоса, но иного выбора у него не было.
— Отлично, — Ариман поднял меч Толбека. Колдун почувствовал, как кристалл в его сердцевине запел в одной тональности с разумом. Силой мысли Ариман вызвал холодный свет на лезвии клинка. Он воздел меч над головой, и Астреос неотрывно следил за ним взглядом, в свечении оружия непокорность превратила его лицо в безжизненный камень.
Ариман ударил, движение и мысль слились в одно целое. Астреос рухнул на пол. Марот взвизгнул из угла от звука разрубаемого металла.
— Теперь ты свободен, — произнес Ариман, разглядывая фигуру у своих ног.
— Будь ты проклят, — прошептал Астреос дрожащим от гнева голосом. Он остался стоять на коленях, остатки цепей свисали с запястий. — Будь ты проклят до скончания времен.
Ариман кивнул, затаив дыхание. Свечение меча отражалось от его глаз, и Азек повернулся к люку.
— Пошли, — тихо сказал он. — Ты должен отплатить за подаренную жизнь, — Астреос не сдвинулся с места. Он тяжело дышал, и Ариман чувствовал, как библиарий пытается взять верх над своей яростью.
— Ты получил мою клятву, колдун. Но за это ты мне кое-что должен, — Астреос поднял взгляд. — Назови свое имя.
— Меня зовут Азек Ариман.
Астреос кивнул, не проявив каких-либо эмоций или признаков, что узнал его.
— Нам потребуется госпожа корабля. Если твой безумный план сработает, она нам пригодится, — сказал Астреос и повернулся к Мароту. Прорицатель свернулся согбенным и грязным комком, облаченный в броню и выдубленную кожу. Марот хотел было что-то сказать, но не смог ничего из себя выдавить. При каждом движении его черные глаза метались в разные стороны.
— Он твой, — произнес Ариман, переведя взгляд с Астреоса на Марота. — Ты можешь не требовать мести, но я даю ее тебе, — Астреос поднялся на ноги и размял заживающие руки.
— Нет! Ты сказал, я буду жить, — заорал Марот, когда Астреос шагнул ближе.
— Сказал. Ты будешь жить, и я не выколю тебе глаза, — Ариман посмотрел на Астреоса. Марот замолчал, а затем улыбнулся, когда на него упала тень Астреоса.
— У твоего глаза вкус помета, которым ты, собственно, и являешься вместе со своими братьями, — прошипел Марот и облизал зубы. — Вы — братство полуслепых.
Он рассмеялся. Внезапно комнату захлестнула ярость Астреоса. Он наклонился, и его голые руки потянулись к голове Марота.
Ариман повернулся к двери. На краткий миг он закрыл глаза и увидел ворона, парящего на фоне красного солнца, и закутанную фигуру, взирающую на легион, от которого осталось даже меньше чем прах. Ариман так надеялся, что видение превратится в воспоминание, а потом и вовсе забудется. Возможно, он выжил, чтобы вечно терпеть это наказание. Но теперь Ариман избрал иной путь. Кто-то охотился на него, и судьба поймала его в свои когти. Он должен узнать, кто и почему. Впереди его ждал выбор и вероятности — Ариман видел это даже сквозь ложь демона. «Другие пойдут путем, от которого ты отказался», — сказал демон. Все демоны лгали, но Ариман чувствовал истинность этих слов так, будто всегда в них верил. Ничего другого ему не оставалось.
Ариман открыл глаза и вновь направил волю в клинок Толбека. Он рванул на себя люк и ударил в пространство за ним. Марот закричал.
Кармента остановилась посреди мрака, позволив безмолвию окутать ее саваном. Женщина медленно протянула руку и положила ее на трубу, идущую вдоль стены узкого коридора. Труба под медными пальцами завибрировала.
«Тихо, — подумала она. — Скоро я найду путь обратно. Найду. Обещаю».
Кармента была так близко к единению с кораблем, когда ее взяли в плен. Так близко, еще секунду и она смогла бы прогнать их со своего борта и превратить вражеский корабль в оплавленные обломки. Вместо этого ей пришлось наблюдать, как Терзание пытается захватить ее корабль. Они превращали палубы и трюмы в забитые внутренностями пещеры, наполненные дымом и криками умирающих. Одичавшие технопровидцы копошились во внутренностях ее корабля, словно крысы. Но, несмотря на осквернение, им не удалось пробудить «Дитя Титана». Корабль безмолвствовал, его системы спали. На краткий миг Кармента почувствовала то, что было похоже на отдаленное подобие улыбки. Им вовек не пробудить его, не без ее помощи, а они этого и не поняли. Терзание заковало ее в рабский ошейник, посчитав, что она лишь пилотировала корабль для Астреоса и его братьев. Если они и принимали Карменту во внимание, то лишь как существо, чьи познания об их трофее могут стать полезными. Она была благодарна за их глупость. Но все же им хватило ума запечатать мостик и приставить к нему охрану.
Ход ее мыслей нарушил звон металла о металл. Кармента оглянулась, но затем поняла, что это дрожит ее медная рука, а пальцы стучат по трубе. Она резко убрала руку. С каждым часом дрожь становилась сильнее.
Перед глазами резко вспыхнули данные. У нее до сих пор оставалась своеобразная связь с кораблем, тоненькая ниточка базовой информации, которая направлялась прямо в ее имплантаты. Через эту связь Кармента могла чувствовать тягучие сны «Дитя Титана» и осязать его боль. Каждая неуклюжая попытка Терзания пробудить корабль посылала болезненные уколы по всему ее телу. Поначалу такая связь была удобной, но теперь все явственнее давала почувствовать отсутствие настоящего единения — ее было достаточно, чтобы разделять боль, но недостаточно, чтобы успокоить ее. А еще Кармента была не вполне уверена в том, насколько ясным оставался ее разум.
В черепе расцвел яркий свет. Женщина остановилась и оперлась о стену.
Она не могла собраться с мыслями. На долю секунды Кармента запаниковала, разум и память неожиданно превратились в черный провал. Но затем ощущения и ясность мышления вернулись. Кармента огляделась. Она стояла посреди узкого, покрытого трубами коридора.
Лицо за треснувшей маской побаливало. Ей стало интересно, было ли это призрачное ощущение улыбки, но она не могла вспомнить, почему. Кармента коснулась стены. Металл казался неподвижным, но затем вздрогнул, когда очередная система вышла из строя. Мгновение Карменте казалось, словно она уже делала это прежде, но наверняка вспомнить не могла, да это было и не важно. Важно было то, что кто-то причиняет ей боль. Металл под пальцами опять завибрировал.
«Они умрут, — подумала Кармента. — Все они. Обещаю».
— Госпожа Кармента, — затрещал голос у нее в ухе. Женщина замерла. Голос говорил напрямую с ней, используя имплантированную ей в череп вокс-систему. Шифры для нее были известны лишь немногим.
Кармента зарегистрировала и опознала голос. Он принадлежал Астреосу, но в этом не было смысла. Воины Терзания бросили его в камеру, а вместе с ним и его братьев.
— Астреос, — ответила Кармента, словно перескочив из разума в вокс, минуя губы. Секунду она задавалась вопросом, был ли этот голос реальным или просто призрачным звуком, который всплыл в памяти. В голове зашипела статика, а затем раздался ответ.
— Мы свободны, и мы захватим корабль.
Но воцарилась тишина и статика, а затем раздался смех, который разнесся по воксу и по коридору. Карменте понадобился всего один удар механического сердца, чтобы понять, что смех принадлежал ей.
