Илья Тё - Рабыня Господа Бога
Леса в этом секторе не росли, а плавали, подобно морской капусте. Именно эта гипертрофированная «капуста», как пояснил Эливинер, впоследствии была использована человечеством в качестве ископаемых залежей каменного угля. Пни этих странных плавающих деревьев не укоренялись в почве и были заполнены воздухом — как воздушные подушки, и корневища разветвлялись в горизонтальной плоскости на десятки десятков метров, переплетаясь друг с другом, что позволяло вершинам удивительных лесных массивов-плотов вздыматься над поверхностью вод на высоту десятиэтажных домов!
Следующий сектор носил странное название «Пермь». Этот сектор был первым, который можно было назвать полноценным «животным парком». Гротескные предки ящеров, похожие то ли на гигантских собак, то ли на маленьких крокодилов, неслись здесь по скалам и мхам огромной обнажившейся суши. Из насекомых в «Перми» существовали жуки и многочисленные сетчатокрылые, а климат соответственно становился все суше и суше. Именно эта «засушливость» климата привела в конечном итоге к новой ужасающей катастрофе, в очередной, уже третий раз за историю полностью очистившей Землю от большинства обитателей.
Пермь закончилась Смертью, вымиранием видов, самым масштабным из всех, какие только знала планета. К завершению этой трагически «жаркой» эпохи от отсутствия влаги в пустынных впадинах мертвых морей исчезло 90 % видов морских организмов и 95 % наземных. Так же как лед в «Криогении», огнедышащий жар «Перми» уничтожил все живое на Древней Земле и… дал ей новое ускорение. Вновь вслед за массовым вымиранием последовал мощный эволюционный виток.
Кэти прищурилась. Пролетев границу «Перми» — гигантского прямоугольника с высотой грани в тысячу километров, — космомобиль скользил сейчас над прозрачным покрытием следующего космического павильона. За «Пермью» одна за другой следовали три секции «Мезозоя», что охватывал, по словам Эливинера, участок времени в сто пятьдесят миллионов лет.
«Триас» был первым из них. Бросив на поверхность быстрый скользящий взгляд, Катрина сразу увидела, что в этой секции площади внутренних морей, расположенных между континентами, чуть увеличились по сравнению с огнедышащей «Пермью», однако на огромных территориях суши все еще сохранялись обширнейшие пустынные ландшафты. Потепление климата, произошедшее на Земле в предшествующую эпоху, вызвало полное высыхание большинства внутренних водоемов, а в немногих оставшихся, как следствие, вода стала очень соленой. В результате, после глобального вымирания, в наземной растительности внезапно стали преобладать колючки и папоротники, а гигантские массивы «плавающих лесов» тихо скончались, став материалом для будущих залежей нефти и угля. Однако в жарком климате еще больше развились рептилии, появились первые современные устрицы и моллюски, а также первые млекопитающие. Но главное, передовой фронт развития жизни вновь двинулся в воду: крупнейшими животными мира вновь стали обитатели моря, разнообразие же позвоночных на суше упало почти до нуля.
Следующий за «Триасом» так называемый сектор «Юра», соответствовавший по словам Эливинера, среднему периоду «Мезозоя», охватывал развитие жизни в пределах пятисот миллионов лет. Единый континент Пангея, существовавший к этому времени почти два геологических периода, начал распадаться на отдельные плиты — прообразы будущих частей света, что и отражал искусственный рельеф этой части музея-кольца. Кэти без труда рассмотрела оставшиеся от Пангеи очертания сразу шести независимых континентов! К полному удовольствию биосферы, климат в юре стал более влажным, чем в перми и триасе, что оживило почти уничтоженную засухами растительность. В результате, огромные территории секции «Юра» застилал пред Катриной пышный зеленый ковер из просторных, разнообразных лесов. Последние, впрочем, состояли по-прежнему преимущественно из папоротников и хвои.
А под сенью этих деревьев бродили… удивительные динозавры!
«Ужасные ящеры», как назвал их бог-обезьяна, жили в юре повсюду: в обширных лесах, горах, морях, степях, озёрах, болотах. Диапазон различий между ящерами оказался настолько велик, что Кэти сбилась со счета. Они могли быть величиной с кошку или курицу, а могли достигать размеров огромных китов. Одни из них бегали на четырёх когтистых конечностях, другие скакали на задних лапах. Одни были ловкими кровожадными тварями, другие же поедали траву. Но единым было одно: все они жили на суше. Вода океанов, как «точило» для острия эволюции, снова отступила на задний план!
Следующий сектор музея-кольца носил название «Мел» и охватывал мутацию видов всего за восемьдесят миллионов лет. Мел считался последним из трех периодов мезозоя и закрывал этот красочный и, пожалуй, наиболее яркий из всех эонов Древней Земли. Однако, как и все «завершающие» эпохи развития биосферы планеты, мел являл собой вершину эволюции и заканчивался (уже почти традиционно) глобальной вселенской катастрофой.
На этот раз причиной Армагеддона послужил упавший на Землю громадный метеорит. Грозные властители папоротниковых джунглей — удивительные гигантские ящеры, рост которых достигал высоты многоэтажных домов, а масса была сравнима с весом китообразных, — сгинули в течение менее чем столетия. И теперь, пролетая над реконструкцией их павшей родины, Катрина Бета с удивлением взирала на возрожденные стада этих огромных животных, предки которых за столь ничтожное время превратились когда-то в гигантские обветренные скелеты!
Завершали великолепную экспозицию музея-кольца три секции кайнозоя — наиболее поздней геологической эры Древней Земли. Начиная с великого вымирания ящеров в конце мелового периода, эта эра, охватывающая всего шестьдесят пять миллионов лет, была, по мнению Эливинера, наиболее изученной, а потому биосфера самой близкой к Исходу эпохи оказалась представлена в музее-кольце наиболее полно и точно. Хотя кайнозой, по словам Эливинера, переводился как «новая жизнь», его флора и фауна были не просто «новыми» — они завершали развитие эволюции в течение двух с половиной миллиардов лет. Итогом такого «развития», по мнению демиурга, стало появление человека, а также последовавшая вслед за этим гибель планеты, сопровождавшаяся бегством людей в Искусственное Мироздание…
Секциями «Кайнозоя» были «Палеоген», «Неоген» и «Антропоген». Эти секции казались настоящим «парком млекопитающих». Развившись от мелких примитивных форм, распространившихся по планете еще в юре и меле, к этому времени они стали отличаться большим разнообразием наземных, морских и летающих видов. Улыбаясь, Эливинер называл кайнозой также «эпохой саванн», что имело веские основания, ибо, выглянув за борт, Кэти увидела под собой обширные даже с космической высоты ровные и сухие просторы. Континенты в эту последнюю эру приобрели очертания, в которых и встретили гибель Древней Земли — свою последнюю форму!
Началу эона соответствовала секция «Палеоген», что охватывала сорок миллионов лет развития живых видов. По краям секции Кэти увидела белые очертания ледников, которые, вероятно, возникли под влиянием различной интенсивности искусственного освещения и имитировали шапки ледников, появившиеся в эту эпоху на полюсах. Бурный расцвет млекопитающих брал свое начало именно в это удивительное во всех отношениях время. После тотального вымирания гигантских рептилий возникло множество экологических ниш, которые мелкие зубастые живородящие существа, до этого мелькавшие разве что между ног чудо-ящеров, начали усиленно занимать. Яйцекладущие, сумчатые и плацентарные во множестве форм и подвидов заполонили планету, охватив постоянно растущими ареалами саванны и лесостепи! Вместо гигантских стрекоз и птеродактилей в воздухе господствовали веерохвостые и зубастые птицы, а на земле широко распространились и их «бегающие» собратья — крупные хищные «диатримы», подобные страусам и пожиравшие плоть.
Следующая секция — «Неоген» — посвящалась второму периоду кайнозоя и охватывала мутацию жизни в двадцать пять миллионов лет. В это время, рассказывал Эливинер, на планете появились киты и фауна стала очень похожа на современную. Однако по просторам прерий и тундростепей по-прежнему кочевали удивительный мастодонт и гиппарион, медведесобаки и гордые саблезубые тигры…
Последней секцией удивительного космического музея, переходящей в секцию «Архей», с которого начался их облет, был «Плейстоцен». На нем экспозиция в миллионы километров кольцевого обода завершалась, переходя в себя, — и путь начинался заново. Над этой секцией их лектика зависла прямо над прозрачной поверхностью гигантского прямоугольного павильона, а шимпанзе обернулся и пристально посмотрел на Катрину.
По словам Эливинера, плейстоцен охватывал самый краткий срок из всех эпох развития жизни — всего два миллиона лет. За это время с точки зрения глобальной истории планеты не произошло никаких существенных в космических масштабах событий — не мутировали виды млекопитающих, не падали ужасающие метеориты, не двигались горы, не отступали моря и континенты не меняли своих границ.
