Игорь Огай - Прорыв осады
Серый плащ до самого пола, огромный капюшон, широкая, но сутулая, как будто специально согнутая спина… И еще летящая походка, стремительная и плавная…
Павел, не задумываясь, высадил бы в эту спину весь заряд батареи лучемета, если б только это могло помочь! И если была бы хоть секунда времени…
Выброшенный фигурой в капюшоне предмет взорвался переходящим в ультразвук визгом и перекрывающей даже ультрафиолет вспышкой. Однако физического воздействия не наступило, и поле «колпачка» не среагировало.
А потом очень быстро наступила тьма.
– …Не видно ни черта… Семен, ты, что ли, здесь?
– Я, я. Сиди тихо, не дергайся.
– Сижу… Не дергаюсь… Куда посадил хоть?
– В машине мы, Паша. Не рвись, ремень оборвешь.
– Понял… Я-то думал… Погоди. В какой машине? Там же Сергеев!..
– Здесь он, Паша. В отключке пока на заднем…
– Хорошо… Хотя стой! Контактер еще!..
– Контактер тоже здесь.
– Тоже в отключке?
– Да. Почти… Ничего, оклемается, если до сих пор кони не двинул.
– Не видно… Чем же он нас так?
– Я бы сказал – свето-шумовой гранатой. Если бы ты в судорогах не зашелся по беспамятке…
– Какая граната, Семен?.. Там ящер был!.. Какая, к дьяволу, у ящера граната?
– Тихо, тихо… Размахался руками… Откуда здесь ящер? Сейчас-то? Примерещилось тебе с контузии.
– Семен, я точно говорю! У Сергеева спроси!
– Спросим, как иначе? В себя придет, и спросим… Ты расслабься, подремли пока. А то два раза чуть не зашиб уже меня… И глаза закрой – таращишься как бельмами, смотреть страшно.
– Смотреть?.. Не вижу я ни черта, Семен…
– Ну вот и закрой. Или нет, погоди-ка… Где аптечка твоя?..
– Зачем?..
– Отдохнешь маленько. До фабрики еще час по пробкам…
– Не надо. Черт, больно же!..
– А я говорю – не дергайся! Иголку чуть не сломал. Все, спи теперь давай…
Спать. Хорошо бы. Вот только не вовремя… Ящер… Позвонить Шефу, чтобы… Чтобы что?.. Как все путается в голове. Словно таракан, ползущий по нарочно запутанной кем-то нитке… Тут главное – цепляться за ту единственную, что движет вперед, к заветной хлебной крошке на конце, не отвлекаться на пересечения и петли – по одним уже прошел, по другим еще предстоит… Часть изгибов ведет назад, почти к самому началу… Обиднее всего… Ничего не поделаешь – нить запутана, но есть же где-то ей конец?.. Вернее, уже не нить – стеклянная труба… Еще хуже… Выбирать, суча лапками, нужный конец из узла не приходится, но зато совсем нет перспективы, и стенка своей трубы путается с соседней… А в торце… Уже забыл, что должно быть в торце… Может, вкусная крошка, а может, чей-то каблук?.. Все равно.
Доползти…
…доползти…
– Семе-ен, – труба оказалась бесконечной, без помощи, пожалуй, не обойтись. – Семе-ен!..
– О, смотри-ка… – глухо донеслось с дальнего конца. – А говорили, еще пару часов… Тут я, Паша, чего тебе?
– Семен… ты Шефу позвонил?
– Ну, позвонил. А толку-то?
– Разгильдяй! – сообщил кто-то. В трубе вдруг образовалась развилка, и с другого ее конца осведомились: – А докладывать начальству уже не надо?
– Ну, я вот доложил, допустим, – немедленно напрягся Семен. – И что тебе с того? Только сидел тут и страдал сорок лишних минут, пока доехали.
Труба наконец вывернулась наизнанку и превратилась в бесконечную темноту. Уже лучше. По крайней мере привычней – считай, после каждого удара по башке…
Павел сосредоточился и попробовал сориентироваться. Положение в пространстве неопределенное, тупая боль под черепом, головокружение… Но качки уже нет, стало быть, не в машине. Да и Шеф… Шеф ведь здесь!
– Не страдал, а делом занимался! – отрезал Потапов.
– Я даже вижу каким! «Скорую» он вызвал… Нам, что ли, других проблем мало?!
Ну вот и все, это уже почти родное… Значит, все-таки на фабрике. Добрались. Только что ж так громко-то?..
На фоне перебранки отчетливо скрипнула дверь, и спорщики немедленно затихли.
– Так, а вы что тут делаете? Давайте-ка все в коридор! Говорила же, покой хотя бы до утра.
От этого нового голоса Павел непроизвольно вздрогнул, но разлепить веки все-таки не решился. Ну, Филиппыч, ну, Шеф – это понятно… Но откуда в отделе женщина?
– Шеф, – неуверенно позвал он, но внимания, кажется, не удостоился.
– Не нужен ему никакой покой, – произнес Филиппыч. – Уже не нужен. Сами-то посмотрите: как огурчик сидит…
Сидит? Павел снова произвел мысленную ревизию состояния. Да, он таки действительно сидел. Интересно, сам поднялся или так и было?
– Ну, в таком случае я умываю руки. Если мои назначения вам не нужны, то непонятно, зачем вообще было вызывать бригаду. Обходитесь впредь своими силами, Сергей Анатольевич.
Вот прямо так! По отчеству!
– За это ручаться не могу, Анна Федоровна. Без советов ваших мы еще, быть может, обойдемся, а вот без золотых рук… Так что телефончик я ваш, если позволите, сохраню.
В полном обалдении Павел выслушал этот диалог, и от его абсолютной иррациональности, кажется, поутих даже шум в голове.
– Ну что же… – начала было Анна Федоровна, но вместо продолжения многозначительно замолчала на целых три секунды, затем промычав многозначительное «м-да-а…», вышла из комнаты. Хлопнув, между прочим, дверью.
Шеф усмехнулся, Филиппыч кашлянул. Павел ощутил новый приступ головокружения и облокотился на стену за спиной. В щелочку между веками он попробовал подсмотреть, что там еще за Анна Федоровна, но не успел. Зато сразу понял, где находится. Эта комната на первом этаже сразу за спинами охранников у входа использовалась прежде исключительно в качестве карцера для короткой передержки изредка задерживаемых, вместо уничтожения на месте, чужаков-контактеров. Скудный зеленый с белым дизайн, вторая решетчатая дверь за пластиковой створкой и одинокая больничная койка с клеенкой вместо матраса. Это что же? Не могли, что ли, до приличного места донести?
Обращаясь к Филиппычу, Потапов распорядился:
– Догони и расплатись. И смотри бригаду не обидь.
– Опять расход. Евгений Саныч всю печенку выест.
– Подавится. Да живее, пока не уехали!
– Никуда не денутся. Стоят небось курят у крыльца, – Филиппыч фыркнул, однако, встретившись со взглядом Шефа, умолк и вышел за дверь.
– Так, теперь с тобой… – произнес Потапов, поворачиваясь к Павлу. – Или рано еще? Голова как?
– Почти, – честно сказал Павел. – Еще бы грамм сто сейчас, и полный ажур.
– Перебьешься. Семен и так полторы дозы тебе вкатал с перепугу, что ты прямо в машине буянить начнешь.
– В машине… – пробормотал Павел. – Ну да, было что-то…
– Ящер, – бросил Шеф. И на удивленный взгляд Павла пояснил: – Ты говорил, это был ящер. Не вспоминай: просто «да» или «нет»?
– Да, – машинально вымолвил Павел. Потом все-таки напряг память и… – Нет, точно «да». Уж этих тварей я ни с кем не перепутаю.
– Семен сомневается, – сообщил Шеф. – И я тоже.
– Почему?
– Во-первых, потому что ты жив. Во-вторых, потому что смарр не стал бы швыряться гранатами.
– Это мог быть артефакт. Просто аналогичное действие…
– Примитивно. В стиле смарра было бы, например, локально остановить время. Или заморозить вас обоих в куске пространства. Или даже с ходу зачистить память. Но размениваться на легкую контузию…
Павел помолчал. Сказанное было правдой: даже если смарр почему-то не захотел движением брови уничтожить обоих землян, то все равно воздействовал бы по-другому. И все-таки… Темный плащ с огромным капюшоном, стелющаяся, ни с чем не сравнимая походка… А перед дверью он и вовсе почти опустился на четвереньки. Рептилия, ставшая вопреки всем законам Древа разумной, все равно оставалась хищником и быстрее всего передвигалась на четырех конечностях.
– Знаете, что это значит, Шеф? – произнес Павел. – Это значит, что все еще хуже, чем мне показалось сначала.
Закаленный в бесконечных интригах Ассамблеи Потапов тут же уловил суть.
– Считаешь, именно это ему было нужно? Чтобы ты узнал, запомнил и остался в сомнениях?
Павел кивнул, забыв про головокружение. И тут же развил мысль:
– Или без всяких сомнений сдвинулся бы на догадках, зачем смаррам понадобилась такая примитивная маскировка…
– А вернее, кому понадобилось маскироваться под смарров! – Семен вернулся на удивление быстро, но из разговора застал краем уха только последние слова и пересмотреть свой взгляд на происходящее не успел.
Шеф оглянулся на него и не счел необходимым ничего объяснять.
– Заплатил? – осведомился он. – Взяли?
– А куда денутся? – удивился Филиппыч. – Насчет телефончика ты, конечно, того… Погорячился. Ни к чему нам этот рейд сейчас. Очень не к месту.
– Какой рейд? – изумился Потапов.
– Что значит какой? – удивился в ответ Филиппыч. – На станцию «Скорой» память зачищать. Массово не потянем, конечно, но если по одному, по двое отлавливать… Cправится Роман с прибором, как думаешь?
