Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
Подошел Егор, ухватил его за руку, заглядывая в глаза:
— Глеб, мы же их не бросим?
— Не бросим, Егор. Иначе мы себе этого никогда не простим. И вообще, пойдем к ним. Возможно, я просто не нашел нужных слов.
— И правильно, Глеб, — поприветствовал его Олег, как будто ничего и не произошло. — Присаживайся, сейчас девчонки нам чайку сгоношат. А ты, пацан, пряники будешь?
Егор кивнул, не сводя голодных глаз со стола, где помимо сладостей было и много чего другого съедобного. Они уселись под тентом, и Егор тут же ухватился за покрытый глазурью пряник. Глеб взял в руки пластмассовую кружку, наполненную пивом и придвинутую ему Олегом. Он уже поднес ее ко рту, когда поставил снова на стол.
Музыка, ему послышалась музыка, как будто бы со стороны реки. Он повертел головой: возможно, она ему мерещится? Но нет, остальные явно ее услышали тоже.
Музыка приближалась, и Глеб смог ее узнать. Наверное, лучший из хитов «Нирваны», по крайней мере, для него точно. «Smells Like Teen Spirit», в исполнении скрипача Дэвида Гаретта под аккомпанемент симфонического оркестра.
Все они подошли к самой воде, пытаясь увидеть источник музыки. К Чужинову приблизилась Настя, встала рядом, взглянула искоса раз, другой:
— Глеб, — наконец сказала она почти шепотом. — А ты все серьезно Олегу говорил?
Чужинов кивнул:
— Серьезно, Настя. Еще как серьезно, ты даже не представляешь насколько. Знаешь, если вдруг случится что-то, то, чему ты не сможешь дать объяснения, постарайся держаться рядом со мной, просто держаться рядом.
— Глаза у тебя очень красивые, — зачем-то добавил он.
— Только глаза? — рассмеялась девушка, заставив Чужинова неожиданно для самого себя смутиться. Затем вдруг указала на реку рукой. — Смотри!
Из-за поворота реки выплыл катер. Обычный буксир, речники за форму корпуса кличут их «зубилами». С самодельным спардеком на рубке, с лебедкой на корме и с пустующим местом над машинным отделением, там, где должна быть лодка. Буксирный катер плыл без баржи, и он именно плыл, влекомый течением. Двигатель на нем не работал, иначе все они услышали бы его звук задолго до того, как показался бы катер, как услышали музыку — звук по воде распространяется далеко. А сама мелодия, вероятно, доносилась из установленного на невысокой мачте рупора громкоговорителя.
— Эй, на корабле! — раздался рядом с ним звонкий девичий голос. — Включите музыку погромче!
Худенькая девушка, с завязанным на затылке «конским хвостом» и в длинном, почти до пят, просвечивающем под солнечными лучами сарафане, чьего имени Глеб еще не знал, махала рукой проплывающему мимо буксиру.
— Черт, связь так и не появилась, — послышалось слева от него.
И Чужинов вздрогнул, но не от услышанного известия: с борта катера отделились две темные тени, бросились в воду и поплыли по направлению к ним.
— Что это? — озадаченно спросил Олег, не обращаясь ни к кому конкретно.
— То, о чем я пытался тебя предупредить, — зло прошептал Чужинов, срывая ружье с плеча, с которым не стал расставаться даже когда уселся за стол, несмотря на обращенные на него недоуменные взгляды.
Твари, а это были именно они, плыли ничуть не быстрее, чем, например, собаки, олени, лоси или любые другие животные. Но и разделяющее расстояние было невелико. Глеб приложился к ружья, поймал мушкой тварь, плывущую немного впереди другой, и потянул сразу оба крючка. Удар картечью дуплетом из двенадцатого калибра в голову оказался настолько силен, что тварь погрузило в воду полностью. Он переломил ружье и, обдирая ногти, потянул пустые гильзы из стволов, до боли прикусив губу, потому что оставшаяся тварь приближалась слишком стремительно.
Сбоку от него раздался частый треск пистолетных выстрелов, и Глеб поневоле взглянул туда. Егор, вытянув перед собой руки и крепко зажмурив глаза, палил из «Вальтера». Фонтанчики взметались где-то далеко в стороне, а одна из пуль звонко щелкнула по стальному борту буксира.
Второй дуплет Чужинов сделал едва не уперев стволы в голову твари, которая, почувствовав под собой дно, понеслась вдвое быстрее. Она завалилась почти у самых его ног.
Глеб снова перезарядил ружье, проводил взглядом почти скрывшийся за росшим на берегу тальником буксир, подошел к Егору, все еще стоявшему с вытянутыми руками и закрытыми глазами. Осторожно вынул пистолет из его как будто одеревеневших пальцев, и только после этого по очереди оглядел всех остальных.
— Кто это? — хорошо было видно, что Олегу стоило немалого мужества приблизиться к с развороченной близкими выстрелами головой туше.
— Не знаю, но эти твари чувствуют электричество, как алкаши халявное бухло.
Сравнение он подобрал далеко не самое удачное, но причина был тому весьма уважительная. Левую руку пришлось спрятать в карман: пальцы на ней ощутимо подрагивали. Ведь протяни он еще какой-то миг, и эта тварь снесла бы его вместе с ружьем — ему ни за что бы уже не успеть его вскинуть.
— Ну так что, — снова обвел всех взглядом Глеб, — будем и дальше шутки шутить, или все же поверите мне на слово?
Глава 7
Нас венчали не в церкви…
— Чужак, а зачем тебе оптика? Мне за тебя рассказывали, что ты и на слух без промаха бьешь, — Атас ухмыльнулся, довольный.
— Бью, — кивнул Глеб. — Но, понимаешь ли, какое дело: иногда у меня правый глаз не до конца закрывается. Так вот, на этот самый случай она и пригодится.
Чужинов прилаживал к автомату оптический прицел. Хороший прицел, восьмикратный, ПСО-3. У него отсутствует подсветка сетки, но ничего, она ему без надобности, да и лишний риск.
«Чепуха все это, что наши автоматы сильно проигрывают в точности зарубежным штурмовым винтовкам, — подышав на линзы, он осторожно протер их лоскутом мягкой фланели. — Разница лишь в том, что возьми, к примеру, любую из „эМок“, и сразу начнешь палить точно в цель. К нашему же привыкать необходимо, изучить все его привычки, сродниться с ним. И тогда он тебя не подведет».
Пожалуй, из своего и на все четыреста метров в голову Глеб рискнул бы.
— А… — начал было Лажев, но Чужинов взглянул на него так, что тот сразу умолк и отвернулся.
Обмениваться шутками или колкостями у Глеба настроения не было, но не потому, что они снова влипли. Не в первый раз, выкрутятся, дело в другом.
Капсула, которую он проглотил незадолго до этого, не подействовала. Глеб все ждал, что вот-вот его отпустят болезненные спазмы внутри, когда пришла такая волна боли, что потемнело в глазах. Пришлось проглотить еще одну, и благо, что она оказалась нормальной. Ну и с чего тут быть веселым, если оставшиеся капсулы уместятся в пригоршню одной руки?
И что потом? Видел Чужинов, причем не единожды, в каких муках умирают от подобной заразы люди. Как корчатся от нестерпимой боли, зубами руки до мяса себе грызут, чтобы не закричать в полный голос. А некоторые и кричат, воют, стонут так, что их мольбы пристрелить не кажутся такими уж бесчеловечными. Закончатся у него капсулы, и что дальше? Но так уж устроен человек: он до самого последнего мгновения надеется на чудо, и сам Глеб не исключение.
Настроение портило еще и назойливое внимание Полины. Девушка то и дело обращалась к нему по поводу и без, улыбалась, зачастую невпопад, к тому же постоянно старалась под любым предлогом прикоснуться. Люди уже коситься начали. Молинов же вел себя так, как будто абсолютно ничего не происходит. Порой Глебу казалось даже в его взгляде нечто вроде облегчения.
— Денис, что-нибудь видно? — вполголоса поинтересовался он у Войтова.
— Туман, — коротко ответил тот.
И верно: утро встретило туманом, таким плотным и густым, что в нескольких шагах ничего не видно, а сам его хоть горстями хватай и по стенкам размазывай. Стены здесь добротные, кладкой в три кирпича.
Они нашли себе убежище в старом складе. Когда-то, чуть ли не при царе Горохе — лет семьдесят назад, здесь располагались военные склады, и к ним подходила давно заброшенная железнодорожная ветка. Тот склад, который они заняли, стоял наособицу от всех остальных. Возможно, из-за того, что в нем хранились боеприпасы, возможно, по какой-то другой причине. Кровля местами еще сохранилась, ну а стены, что им будет за этот срок? Пользовались им достаточно часто, как местом, где можно безопасно переночевать по дороге куда-либо, или укрыться от тварей. Вполне оборудованное местечко со сложенным посередине очагом, навесами по краям из-за давно прохудившейся крыши, и расстеленными по потолочным балкам досками по всему периметру.
От огромных ворот оставалась лишь одна металлическая створка, но проход почти до потолка был заложен мешками с землей, с обязательными бойницами. Настоящий форт.
Но на этот раз твари были ни при чем.
То, что их кто-то преследует, Чужинов заметил еще в середине вчерашнего дня. Причем преследовала не одна группа — три, что являлось вполне логичным. Логика же заключалась в том, что преследователи разделились на группы, и в каждой из них было не больше четырех-пяти человек. Наверное, ученые и смогли бы объяснить, как твари улавливают статику, вырабатываемую большой группой движущихся людей, выделяя ее в естественном фоне. Но где их теперь взять, ученых, с их приборами, электронными микроскопами, всяческими осциллографами и всем прочим научным оборудованием, к слову, работающем от электричества?
