Андрей Буторин - Играй и умри
– Меня задела! – вспомнив о своем «ранении», потрогал Теонг щеку. Но тут же признался: – Только, наверное, камень, а не пуля.
– Ну что ж, ковать твою медь, с боевым крещением тебя. А сейчас побудь здесь, я схожу к выходу, гляну, что там.
– Нет-нет, я с тобой! – испугался тохасианин.
– Сказал же: здесь стой! – рыкнул Сом. И чуть мягче добавил: – Ты безоружный, а у меня еще с полрожка патронов осталось. Потом вооружимся, вон здесь сколько этого добра, – кивнул он на автоматы поверженного противника.
Теонг снова посмотрел на мертвых врагов. Впрочем, некоторые тела еще шевелились. Тохасианин вспомнил оторванную руку, у которой двигались пальцы, и его едва не вырвало. И этот внезапный приступ тошноты, а также саднящая царапина на щеке чувствовались настолько реально, что Теонг засомневался в своей теории об агонизирующем сознании. Но если все это происходит с ним в действительности, то что же тогда такое бред? Нет, реальностью это быть никак не могло. Потому что такого не бывает в принципе! Даже в сказках, даже в легендах о временах крылатых предков!.. Какая-то внезапная мысль царапнула по краешку сознания, но поймать ее тохасианин не успел.
– Тимоха! Иди сюда! – послышалось издали.
Силуэт Сома виднелся в светлом пятне возле самого выхода из туннеля. Задумавшись, Теонг и не заметил, как туда добрался напарник.
Осторожно переступая через распластанные тела, через подрагивающие конечности, тохасианин пошел по туннелю. Пару раз он едва не упал, поскользнувшись на блестевшей повсюду синей жидкости, заменяющей, видимо, неведомому врагу кровь. На сами тела Теонг старался не смотреть – глянул один раз и больше не захотел, настолько неестественно мерзкими показались ему мертвецы.
Однако стоило ему добраться до Сома, как тот именно с этого и начал.
– Йодистый калий! Ты только посмотри на эти рожи! Вот уж уроды так уроды! Кто они такие, валять твою кладь?!
Тохасианин на миг перевел взгляд на распростертое рядом с выходом тело. Хорошо освещенное, оно выглядело омерзительно: лицо, словно кора старого дерева, было изборождено трещинами, бугрилось шишками, сочилось из глубоких пор мутной слизью… Один глаз, багровый, как тохасианское солнце, выпирал из глазницы кровавым пузырем, другой же едва поблескивал между рваными складками толстых век. Теонг снова почувствовал дурноту и на сей раз его бы наверняка стошнило, не будь желудок пустым.
– Это разве не твои знакомые? – подавив рвотный позыв, выдохнул тохасианин.
– Какие знакомые? «Стервы», что ли?.. – удивленно посмотрел на него Сом. – Нет, они, конечно, твари, но выглядят все-таки краше. А эти… Это ж не люди, не заметил разве? Я, конечно, слышал всякие сталкерские байки о том, что в Зоне есть… обитатели, но раньше только ржал над брехунами. А теперь… Вот и ты, солить твою плешь, все гундел тут, в Зону не верил. А что это может быть, если не Зона, не ее, эпический опус, проделки?.. Одно не пойму: откуда у Зоны автоматы? Да еще не пойми какие…
Сталкер наклонился к убитому и снял с его шеи автомат, внешне, на взгляд Теонга, мало отличимый от сомовского. Почти то же самое выдал и сталкер, после того как повертел в руках оружие, чем-то пощелкав, что-то с него сняв и вновь поставив на место:
– О-очень интересно, валять твою кладь!.. Ведь «калаш» «калашом» – тот же принцип действия, те же основные узлы… Только все какое-то не такое – другие размеры, другие стандарты… Даже патроны ни то ни се: ни семь шестьдесят два, ни пять сорок пять, ни пять пятьдесят шесть, как у буржуев… И маркировка – не пойми что за хрень. Не видал никогда таких крокозявр… Будто специально сделали какую-то пародию-хренодию, тук тебя в так!.. Вот только на кой маракой – не допру… Да и кто, ковать твою медь, сделал? Что-то я тоже крышей поехал… Зона все может. Не такие еще закидоны устраивала…
И все-таки Теонг сумел различить в голосе сталкера некоторые нотки сомнения. Все-таки в оружии, как понял уже тохасианин, сталкер был дока.
А тот, между тем, буркнул себе невнятно под нос:
– Может, и впрямь Посещение?.. Да ну, тук тебя в так, не смеши мою жопу!.. – и тут же по-обычному громко и уверенно сказал: – Значит, так, солить твою плешь. Нам все равно, из каких нестандартов стрелять. И калибр тоже похрен – тут у каждого подсумки с магазинами. Берем каждый по тарахтелке и по паре подсумков. Усек?
– А… это? – протянул тохасианин ПМ.
– Этим в ближайшее время только орехи колоть. Давай сюда.
Сом забрал у Теонга пистолет, дал ему автомат, который только что осматривал, и пошел к дальним телам, чтобы взять такой же себе. Уже отойдя, обернулся:
– И вот что еще. Напялим на себя их прикид, чтобы издали нас за своих приняли.
– Что напялим?.. – почувствовав, как на макушке зашевелились волосы, промычал тохасианин.
– Их комбезы. И маскировка, и вообще… Ты обратил внимание, какие у них комбезы?
Теонг не обратил на это внимания, он вообще старался не смотреть на жуткие трупы. Так он и ответил сталкеру.
– А напрасно не обратил, – сказал тот. – У них ткань-хамелеон, валять твою кладь. Я слыхал о таких разработках, но вижу впервые.
– Это как? – спросил Теонг не из интереса, а лишь бы что-то сказать – помыслить о том, чтобы снять с убитого урода одежду и надеть ее на себя, он просто не мог.
– Она становится того же цвета, как и то, что за тобой. А эта еще и текстуру повторяет, так что становишься почти невидимым. Если бы эти уроды не против света на нас перли, а встретились при нормальном освещении, нам бы с тобой несладко пришлось.
– Но я… Я все равно не буду это надевать. Противно же!..
Однако Сом и слушать ничего не хотел. Благо что раздел двоих мертвецов сам, выбрав наиболее целые и чистые комбинезоны. Один протянул тохасианину:
– Надевай, солить твою плешь! Тоже мне, чистоплюй брезгливый, тук тебя в так. Пуля-то, хоть и дура, а тобой не побрезгует.
– А можно… прямо на мою одежду, сверху? – сглотнул комок тошноты Теонг.
– Дело твое, хоть прямо, хоть криво, если сопреть не боишься. Ну да не сильно жарко вроде, я тоже, пожалуй, поверх натяну, чтобы свое в руках не таскать. Жар костей не ломит, а руки в бою должны быть свободными, ковать твою медь.
– В каком бою?.. – насторожился тохасианин.
– А в любом. Думаешь, мы этих слизняков морщинистых побили – и все?.. Там тоже Зона, – кивнул Сом на выход, – а в Зоне каких только подарков не бывает, сам теперь знаешь. И там еще «стервы», тоже не забывай. Мы, правда, вышли хрен знает куда, не узнал я что-то местности, но Кота с Ребусом все равно искать надо. Так что…
– А что там за местность? – заинтересовался Теонг.
– Выгляни да посмотри, – ответил сталкер и крикнул рванувшему к выходу тохасианину: – Только переоденься сперва, тук тебя в так!
Теонг, забыв о брезгливости, быстро натянул комбинезон мертвого чужака, перекинул за спину автомат, прицепил к поясу поданные сталкером подсумки с магазинами и наконец-то вышел наружу.
Посмотрел вокруг, и его челюсть непроизвольно поползла вниз. Внизу, у подножья горы, простиралась переходящая в густой лес зеленая долина. Настолько зеленая, что казалась нарисованной яркими красками. Различимые издали большие деревья показались тохасианину незнакомыми, хотя с такого расстояния он мог и ошибаться. Но дело было не в этом. Дело было в том, что никакой цветущей долины тут быть не должно. А уж леса с вековыми деревьями – и подавно. Ведь гора с анабиозной камерой стояла в безжизненной пустыне… Но и это еще не самое страшное. За сотню, или сколько там, лет климат мог поменяться. Мог вырасти лес, могли даже сдвинуться горы и поменять течение реки. Измениться могло все. За исключением солнца. Нет, оно, разумеется, тоже меняется. Но только не за сотню и даже не за тысячу лет. Нужны тысячи тысячелетий, чтобы из большого и красного оно превратилось в маленькое и желтое.
– Это не Тохас… – выдохнул Теонг, забыв о предупреждении Сома.
Однако выбравшийся вслед за ним наружу сталкер, вопреки своему обещанию, «хрюкать» не стал. Напротив, даже обрадовался.
– Ну наконец-то, солить твою плешь! Знать, свежий воздух на больные мозги подействовал.
Землянин поднял с земли несколько камешков и разбросал их перед собой по неширокой дуге. Поднял еще и стал бросать на пару метров дальше.
– Зачем ты это делаешь? – не выдержал тохасианин.
– Затем, что это Зона, валять твою кладь. А в Зоне имеются аномалии. Например, «комариная плешь».
– Та, которую солить?
– Можно и посолить, только вкуснее она от этого не станет. Что такое гравитация, знаешь?
Теонг, подумав, сказал:
– Это сила притяжения между телами.
Сом рассмеялся.
– Это ты кое с чем другим перепутал, – сказал он. – А гравитация, тук тебя в так, это сила тяжести. Земля все к себе притягивает, потому и в Австралии кенгуру в космос не валятся. А в «комариной плеши» эта гравитация такая, что, попади в нее, сразу лепешкой станешь. И вот чтобы ею не стать, я, прежде чем вслепую ломиться, камни впереди себя и кидаю. Если камень не так полетит, значит, там аномалия и есть. Усек?
