Владимир Ильин - Повелитель миражей
– Охрана, схватить его! – картавит толстяк и бьет по кнопке тревоги. Неужели я еще пару зубов умудрился снести? Вот так радость.
Я успел выйти в холл и аккуратно прикрыть за собой дверь – не хотелось портить порцию чая рода Кавати. Быть может, стеклянные стены достаточно надежны, но лишняя дверка на пути не помешает.
Ветер привычно отзывается. Со стен порывом стихии срывается лепнина и другие украшательства, дробится в мелкую пыль, чтобы закрутиться вокруг тела серо-черным коконом. В трех метрах вокруг меня – буря. Вовремя – охрана открывает огонь, в нескольких местах бурю неприцельно пронзают техники уровня «ветерана». Даже уклоняться не надо – пыльная завеса надежно скрывает от чужих глаз. Всего пара секунд отделяет меня от окна в конце коридора. Первый раз, когда я шагал с высотного здания вниз, намертво впечатался в память, а вот все последующие – как этот – вовсе не вызывают эмоций. Наверное, потому, что время падения тратится на планирование. Главная задача – не калечить, не убивать, потом не отмоюсь. Да, придется идти на поклон к Кавати, но таков мир – одиночки не выживают.
Мягкое приземление и ошеломленные взгляды сверху. Прыгайте, родные, это же так легко. Призыв стихии – и очередной торнадо закрывает мою фигуру. Спрыгнул неудачно – внутренний двор здания, придется пробиваться с боем. Неожиданный удар чуть ли не вбивает в землю – увесистая вышла плюха, хоть и били по площади. Я оказался крепче, чем беседка чуть левее – сплошной искореженный металл. А ведь все на меня навесят, злодеи! Рукотворный торнадо приходится отпустить – эти просто так не отстанут. Шесть фигур широким полукругом закрывают мне выход, еще трое бегут справа, пятеро подтягиваются со стороны гаражей. Время до совместной атаки – секунды. Досадно.
Рассыпавшаяся пыль вновь поднимается четырнадцатью силуэтами вокруг меня. Совсем не похоже на шедевры реалистичности от сэнсэя, но в неуклюжих, словно рисунок малыша, фигурках с меня ростом, можно вполне угадать ноги, руки, туловище и голову. Усилие воли, и фигуры начали синхронно шевелиться. Я закрыл нашу компанию щитом и принялся отсчитывать расстояние до самой дальней группы. Не был уверен в результате, но хотелось сделать это красиво – не важно, победить или умереть. Лучше бы, конечно, победить. Нервы троих не выдержали первыми, но щит даже не просел от их атаки.
Пора. Первый шаг внутрь пыльного силуэта – тело подхватывает практически завершенную технику Воздушных оков и направляет в первого врага. Новый шаг по кругу – подхваченная техника, дуновение силы, и тело следующего охранника вжимает в землю. Шаг, еще один. Техника очень сложна, формировать ее – непростительно долго на поле боя. Однако можно позволить своему отражению сделать всю работу, а потом завершить ее лично. Правда, кроме сэнсэя повторить это никто не смог. То, что делаю я, жалкая пародия на его возможности. Но охране хватает – тринадцать тел прижаты к земле. Все живы, но не способны двигаться и формировать техники. Стоп, где четырнадцатый?
Прыжок в сторону спасает тело от Дыхания глубин. Техника земли; неудивительно для Акети, практикующих именно это направление. «Быть может, потому у них все так хорошо с чаем?» – подумал я, отпрыгивая от Кольев земли. Где враг? Еще один удар чуть не переламывает ноги. А, впрочем, главное – участие. Мир взрывается сотнями воздушных зеркал. Нестерпимое сияние пробивается даже сквозь сжатые плотно глаза. Теперь – бежать. С жалобным скрипом инерция тянет выломанные ворота после удара воздушным молотом, открывая мне путь к свободе. Мотоцикл – на месте, враги – позади. Кажется, прорвался. Домой идти не следует – толстяк что-то говорил о «грузчике». Неужели пробили за одну ночь? Впрочем, в кланах могут и не такое.
Несколько лет назад старейшина клана Акети с великим удовольствием передал главенство над кланом и родом старшему сыну. Мало кто мог похвастаться достаточной волей для такого поступка – власть под конец жизни оставалась единственным доступным удовольствием для многих достойных мужей. Старейшина видел мир немного иначе, шире. За маской ворчливого старикашки прятался добрый человек, смысл жизни которого был в детях и внуках, а уже потом – в процветании клана. Однажды старик увидел в глазах старшего сына уверенность и желание принять управление – и с легкостью ушел на второй план. Казалось бы, исполнилась мечта – труд всей жизни в надежных руках преемника, можно сосредоточиться на воспитании подрастающего поколения и забыть о проблемах. Вот только проблемы не позабыли о Старейшине.
– И что же, наемный убийца пришел под видом простолюдина, разбил нос моему двоюродному внучатому племяннику и спокойно вышел из здания? – напротив Старейшины, почтительно склонив головы, сидели жертва нападения и начальник охраны здания.
– Со слов господина Акети-сана и по записям с внешних камер видеонаблюдения, все именно так, – нейтрально ответил начальник охраны.
– Разве мы не ведем видео– и аудиозаписи по всему зданию? – удивился Акети-доно.
– Они оказались… испорчены, – слегка поморщился подчиненный, – есть только видео с внутреннего двора.
– Так, а где охранник, что привел… гхм, наемника в кабинет? – Старик взглядом пресек попытку нелюбимого родственника вступить в разговор. Вот же навязали, и не выкинешь же – родная кровь. Хоть и дальняя, но сестра просила, а сестру просил еще и… Тьфу, одним словом. Ведь поставили на самое непроблемное место – никаких пересечений с аристократией и высшим обществом.
– Уволен по приказанию господина. – Начальник стрельнул глазами вбок, чтобы было ясно – какого именно господина.
– Записи ко мне. Охранника разыскать, – скомандовал Старейшина и перевел взгляд на дальнего родственника, обиженно трогающего пластырь на носу. – Жди меня дома, не задерживаю.
– Но Акети-доно, я… – проблеял побитый.
– Жди. Меня. Дома, – надавил яки Старейшина, – тебя проводят, я распоряжусь.
Скорее даже не проводят, а отконвоируют. Не первый раз Акети-доно слышал, что кое-кто считает себя чуть ли не самим главой клана. Старик досадливо поморщился – видимо, увещевания так и не нашли тропку к разуму нерадивого родича. Вне зависимости от исхода сегодняшнего происшествия, тот отправится обратно в провинцию. Подлог и самодурство Старейшина прощать не собирался.
А вот с другим участником следовало разобраться.
Начальник охраны довольно быстро разыскал уволенного. Впрочем, времени ожидания было вполне достаточно, чтобы посмотреть скоротечную стычку с нескольких ракурсов.
Старейшина улыбался. Маленький фрагмент записи сказал ему куда больше, чем все расспросы. Да-а, такого он точно не ожидал увидеть.
– Акети-доно? – обозначил свое присутствие начальник охраны.
– О, наконец-то! – довольно хлопнул в ладоши Старейшина. Груз беспокойства и озадаченности моментально исчез под теплым бризом приятных воспоминаний молодости. – Так, рассказывай, что было в действительности и ничего не бойся, – направил он острый взгляд на понурого охранника.
С каждым сказанным словом Акети-доно все больше хмурился. Ситуация оказалась вовсе не такой безобидной, одной ссылкой родственничек не отделается. Пригласить в свой дом гостя, чтобы унизить и оскорбить его родителей – такое было просто недопустимым, даже с учетом разницы в социальном статусе. Понятно, что заявку дерзкого паренька никто не стал бы выполнять, но отказать можно было иначе. От телефонного звонка до более грубых форм, если наглец намеренно дерзил. Можно было сломать ему руку, которой он писал, или иначе обозначить неправоту – Старейшина вполне допускал насилие в свою систему видения мира. Но никогда, никогда нельзя оскорблять гостя, каким бы он ни был! Особенно – старик хихикнул про себя – такого.
– Свободны, благодарю за работу. Его восстановить и начислить премию – кивнул он на опального секьюрити.
Старейшина дождался, когда за служащими закроется дверь, и с несвойственным ему нетерпением принялся набирать телефонный номер.
– Але? – раздался на том конце провода ворчливый голос Макото-куна.
– Старая перечница, ты еще жив? – довольно отозвался Акети. – Пыль еще не сыплется при ходьбе?
– А я-то думаю, что за порошок в твоем чае! – засмеялся Макото.
– Как дела, как внучки? – поинтересовался Старейшина.
– Внучки утром чуть дом не разнесли, – почему-то довольно рассказывал Кавати-доно, – еле остановил. А ведь твоя любимица – ровесница моих?
– Так, да, – осторожно ответил Акети.
– И характером такая же, – задумался Макото. – Слушай, а где мы с тобой были, когда они росли? Или, может, год тогда был особенный?
– Скорее кое-кто просто не умеет воспитывать! – важно заявил Акети и слегка прикусил язык – речь-то была и о его «буйном» сокровище тоже. – Ты только и умеешь учить морды людям бить. Хорошо, впрочем, учишь, даже моя охрана оценила сегодня с утра.
