Андрей Стрелко - Западня
Выстрелы из «Беретты» оказались более точными, чем у зомби, но недостаточно мощными для того, чтобы навсегда успокоить живой труп. Первая пуля вошла под правый глаз, почти не причинив зомбяку урона. Второй выстрел оказался не таким точным, зато, как ни странно, более эффективным. Пуля, выпущенная из «Беретты» с близкого расстояния, не способна пробить бронежилет, но зато может сбить человека с ног. С зомби эффект оказался почти таким же, с тем лишь различием, что он не упал навзничь, а просто отшатнулся на метр, потеряв при этом из виду цель. Зомби замешкался только на секунду, но этого оказалось более чем достаточно, чтобы Монгол кувырком ушел с линии огня и укрылся за металлической колонной. Стрелять отсюда было менее удобно, но зато куда более безопасно, теперь старатель мог спокойно поймать цель и одну за другой всадить в нижнюю часть головы противника семь пуль.
Зомби упал и больше не шевелился, это было плюсом, а вот в безусловные минусы Алекс занес поведение Мэг, которая вместо того, чтобы укрыться от пуль за погрузчиком, сползла по нему спиной к полу и закрыла лицо руками, пытаясь загородиться от опасности. В Зоне такое поведение означает только одно – человек спекся. Спекся, сдался, признал свое поражение, называйте это как хотите, смысл будет один: человек прекратил борьбу, вручил себя на милость Зоне, а она чай не добрая тетушка, не простит, проглотит и забудет, как звали. Все, сварилась железная леди. Уж как ни храбрилась, как ни переносила все тяготы жизни в лагере, все-таки нашлась беда, которая ее подкосила.
Алексу даже на секунду показалось, что одна из пуль угодила в нее, но как только звук выстрелов развеялся по пустоте здания, послышалось громкое завывание, исходившее от девушки. Плечи дергались в такт плачу, будто маленький ребенок спрятался от всего мира и дал волю разбушевавшимся чувствам, автомат безвольно лежал у ног, брошенный, как надоевшая детская игрушка.
Станция Янов мало чем отличалась от остальных районов за Рыжим лесом: все тот же унылый пейзаж, все та же разруха. Все то же желание поскорее убраться из этих мест. Виадук давно рухнул, остались лишь две опоры, поросшие копнами ржавых волос. Два состава, заснувшие на рельсовом полотне вечным сном, проржавели настолько, что в плохую погоду не могли служить даже укрытием от дождя. А вот рельсы почти не пострадали от непогоды и времени – то ли сталь иного сплава, то ли тесный контакт с землей сказался, теперь уже и не разберешь, да и не до того было пробравшимся во вражеский тыл старателям.
Здание станции пострадало процентов на девяносто, по меркам Зоны обычное дело – разруха стояла такая, что было непонятно, на чем оно еще до сих пор держится. Будто карточный домик толкнули рукой, он начал заваливаться, да так и замер в нерешительности. Фасад здания будто обглодан неизвестным мутантом – не осталось ничего, что напоминало о внешнем виде станции в доаварийные времена, но знающие люди догадывались, что этот самый злостный мутант всего лишь человек. Между первой и второй катастрофами мародеры потрудились и здесь, утащив все, что хоть как-то могло сгодиться в хозяйстве.
За густой растительностью угадывались другие строения, тоже в большинстве своем разрушенные чуть не до основания. Выброс раз за разом проходился по верхушкам зданий, срезая крыши острой косой аномальной энергии, превращая их в развалины, а затем уже ветер, дожди и аномалии вносили свою лепту в разрушительный пейзаж. В целом зрелище, представшее взгляду, было ужасно, но лично Макс ничего другого не ожидал, а учитывая, что им удалось достичь конечной цели похода, в пору было бросать шапки вверх и кричать: «Ура!».
Макс активировал карту и определил направление, в котором требовалось двигаться, чтобы добраться до разрушенной башни, имевшей вместительный, а главное – прочный подвал. В этом подвале, по совету Крюка, следовало провести следующую ночь, а заодно и переждать выброс, чтобы на утро отправиться к консервам, расположенным на полкилометра севернее.
– Туда, – указал направление Макс. Примерно через двести метров он обошел очередной вагон, который сошел с рельсов, был несколько развернут относительно состава и служил ориентиром на дороге. За ним пришлось протискиваться между двумя вороньими каруселями, все обошлось благополучно, разве что еще немного времени было потеряно. Когда все преодолели препятствие и снова взвалили на плечи свой скарб, Макс повел команду дальше, сквозь заросшую деревьями дорогу.
Уже около самой башни едва не погиб Птица. Причем едва не погиб так глупо, как только можно. На всем пути от электроподстанции до платформы Янов ходокам встретилась лишь одна невесть как тут оказавшаяся псевдособака – плешивая одноглазая самка. Она не планировала нападать на пятерых вооруженных старателей, лишь негромким рыком предупредила людей – на ее территорию им вход заказан. Макса такое положение дел устраивало, валить мутанта – все равно что оставлять за собой след, поэтому тварь и люди тихо разошлись в разные стороны.
О том, что тут водится кто-то, кроме крыс, напоминали лишь изредка встречающиеся обглоданные тушки, вокруг которых копошились крысиные стаи в десять-двадцать голов. Около одной из таких туш, судя по форме оставшегося скелета – кровососа, Птица позволил себе комментарий: мол, чего-то мало здесь мутантов для центра Зоны, за что тут же получил в скулу от Макса.
– Ты еще накликай давай кого-нибудь! – пояснил умнику проводник. – В Зоне о таких вещах помалкивать надо, сглазишь!
Птица не обиделся: старатели, они в суеверия верят похлеще, чем в законы Ньютона, чего ж от них еще ожидать?
Но, несмотря на опасения Макса, вплоть до самой башни с подвалом никого, кроме крыс, Птица не напророчил. Последняя стая в двадцать с лишним голов встретилась за тридцать метров до цели. Крупные, размером со среднюю кошку грызуны, занятые обгладыванием костей кабана, лишь недобро посмотрели вслед прошедшим мимо людям. Так бы и разошлись, при своих, если бы из чащобы позади башни не выскочил крысиный вожак. В его звериную сущность не входили планы отпускать людей, пусть даже это будет стоить жизни десяткам, а то и сотням его сородичей.
Не успели люди оглянуться, как сзади выстроилась целая армия голов в пятьдесят, и теперь их намерения не подвергались сомнению. Сам генерал крыс, оценив опасность, снова скрылся в гуще, предпочитая руководить боем с безопасного расстояния.
– Стрелять только из стволов, никаких гранат! – предупредил Макс. Хотя пара гранат уменьшила бы стаю крыс вдвое или трое.
Сначала люди пятились, все еще лелея надежду на мирное разрешение конфликта. Но крысы все прибывали, спустя полминуты их численность выросла до сотни и продолжала возрастать – твари накапливали силы для атаки. Ждать больше было нельзя.
– Я беру вожака на себя. Вы прикрываете, – скомандовал Макс. – На счет три – огонь.
Макс быстро отсчитал три раза и под шорох вылетающих из стволов пуль сконцентрировался на артефакте «глаз химеры». Как любой псионик, крысиный вожак источал некие импульсы, принимаемые крысами как сигналы приказов. Максу нужно было нащупать его волну и определить место, где скрывается тварь.
Первую волну удалось отбить – потеряв три десятка сородичей, крысы откатились назад, настраиваясь на новую атаку.
– Он там, на холме. – Макс указал рукой на поросший колючками холм в тридцати метрах к северу. – Перед холмом компрессионная аномалия, он за ней укрылся, как за стеной.
– Что делаем? – Серый перезарядил автомат, и руки требовали действий. Мутанты для него по-прежнему были гораздо страшнее человека.
– Пять метров вперед, мы с тобой обходим холм с двух сторон, остальные отрезают от нас крыс, даже если придется драться руками. Готовы? Пошли!
Дан, Птица и Санитар в три ствола нанесли упреждающий удар по скоплению крыс, которых к тому времени вновь набралось далеко за сотню, но крысиный вожак, почуяв неладное, не дал приказа к атаке. Крысы в нерешительности топтались на месте, лишь несколько особей инстинктивно бросились на врага, но тут же получили по мордам. Когда крысиный генерал сообразил, в чем дело, было поздно, Макс и Серый зажали его с двух сторон и открыли плотный штурмовой огонь, прощупывая заросли пулями. Тварь попыталась выпрыгнуть из капкана, но Макс, не только видевший врага, но и чувствовавший его намерения, перебил мутанту позвоночник, вожак заскулил по-волчьи и потащил задние лапы по траве, оставляя за собой кровавый след.
В тот же момент, получив запоздалый сигнал к атаке, крысы бросились на старателей, навалившись на них со всех сторон. В ход пошли приклады и ножи, острые зубы крыс впивались в кевлар защитных комбинезонов, пытаясь добраться до тел. Кевларовые пластины, понятное дело, оказывались им не по силам, но, разрывая ткань между ними, крысы все чаще цепляли и потерявшую защиту кожу. Некоторые особо умные твари высоко подпрыгивали и хватались за открытые участки тела, оставляя следы на шее и голове.
