Николай Андреев - Пролог. Смерти вопреки
Схватив проезжавшую мимо пайку, заключенные приступили к приему пищу. Изредка слышались короткие невнятные реплики.
Но вот голод утолен, и каторжники поплелись к нарам. Практически сразу осужденные увидели землянина. Чтобы не провоцировать конфликт юноша поспешно встал.
– У нас новенький, – бесстрастно констатировал высокий широкоплечий мужчина. – Странно, почему Ордент не предупредил. Обычно надзиратели сообщают о прибытии очередной партии.
– Да, это ведь голый невольник, привезенный с Алана! – воскликнул какой-то парень.
– Точно, – вымолвил коренастый заключенный. – Поправился стервец. Как я долго тебя ждал…
Преступники громко захохотали. Они издевались над Волковым так же, как на корабле. Но тут нет солдат, и каторжники к перекладине не прикованы. Последнего негодяя, несмотря на угольную пыль, Андрей узнал. Его плоский, расплющенный нос трудно не запомнить. Сжав кулаки, подросток терпеливо молчал.
– А мальчик беленький, чистенький, розовощекий, – продолжал паясничать осужденный. – Я развлекусь с ним сегодня же ночью. Надеюсь, никто мое право на пленника не оспаривает?
Желающих остановить ублюдка не нашлось. Видимо, он пользовался авторитетом у заключенных.
– Делай с рабом, что хочешь, Дарен, – произнес высокий мужчина, – но без травм и увечий. Если невольник не сможет завтра пойти в забой, ты будешь делать двойную норму. Я лично прослежу.
– О чем речь, Стин, – усмехнулся преступник. – Я знаю правила.
– И не забудь про камеры, – сказал Эктебан. – Не торопись, скоро охрана выключит свет.
– Поверь, я очень терпеливый, – проговорил каторжник, беря Волкова за ворот куртки.
Землянин не сопротивлялся. Такой вариант развития событий юношу устраивал. Справиться с одним мерзавцем гораздо легче, чем с несколькими. Дарен, конечно, силен, но на стороне Андрея внезапность. Заключенный даже не предполагает, с кем связался. За что и поплатится…
– Пойдем со мной, щенок, – пробурчал преступник, таща подростка в укромный угол.
Осужденные предусмотрительно расступились перед выродком. Кто-то скорбно опустил глаза, кто-то бесстрастно продолжал жевать, кто-то язвительно ухмылялся. И ведь за всем происходящим в помещении внимательно наблюдали маорцы. Однако надзирателям абсолютно наплевать на внутренние разборки каторжников. Солдаты привыкли к подобным, сценам.
Между тем, заключенный и подросток достигли дальних нар. Дарен сел на настил и произнес:
– Устраивайся рядом. Я объясню тебе, что нужно делать.
– Мне это известно, – сказал Волков, опускаясь на корточки перед преступником.
– Прекрасно, – улыбнулся аланец. – Может, сразу и начнем? Чего тянуть-то? Ты парень опытный…
Под сводами грота раздалась вибрирующая сирена. Андрей невольно вздрогнул.
– Не пугайся, – иронично произнес осужденный. – Охрана оповещает, что через минуту наступит темнота.
– Вот и хорошо, – прошептал подросток. – А то я стал нервничать. Колени трясутся…
– С чего бы вдруг? – спросил преступник. – Судя по репликам, тебе ведь не впервой…
Закончить фразу Дарен не успел. Волков резко подался вперед и нанес аланцу три сильных точечных удара в область сердца и легких. Астин утверждал, что данный прием является смертельным. У человека происходит рефлекторная остановка дыхания. На практике, разумеется, слова учителя землянин никогда не проверял.
Расслабленное тело заключенного было идеальной мишенью. Промахнуться юноша не мог. Зрачки каторжника неестественно расширились, нижняя челюсть опустилась, руки повисли словно плети. Дарен покачнулся и повалился на Андрея. Чтобы негодяй не упал, подросток обнял преступника за талию. Действия мальчишки не вызвали ни малейших подозрений у осужденных.
Через пятнадцать секунд лампы под потолком погасли, и лишь у туалета и над воротами горело тусклое дежурное освещение. Волков осторожно положил мертвого аланца на нары, перелез через него и отвернулся в другую сторону. Сегодняшнюю ночь землянину придется провести в полуметре от покойника.
Но самое страшное даже не это. Юноша отчетливо осознал, что не испытывает ни боли, ни горечи, ни сострадания. Он убил человека, а в душе пустота и безразличие. Нет ни ненависти, ни отвращения, ни злости. Андрей будто выполнил обычную, рутинную работу.
Постепенно подросток превращался в безжалостного, хладнокровного преступника. Меньше чем за полгода Волков прикончил шестерых. Да, землянин защищался, боролся за жизнь и, тем не менее… Искупая грех, юноша тихо бубнил молитву.
Громкий, надрывный сигнал разбудил Андрея. Подросток лениво сполз с нар и побрел к туалету. Удивительно, но спал Волков спокойно. Землянина не мучили ни кошмары, ни видения. На окоченевший труп заключенного юноша не смотрел. Когда Андрей вернулся, возле мертвого каторжника уже собралась толпа. Преступники недоуменно обсуждали случившееся.
Заметив подростка, Эктебан быстро зашагал к нему. В глазах мужчины Волков без труда прочел изумление и растерянность.
– Что произошло с Дареном? – жестко сказал Стин. – Еще вчера он был жив и здоров.
– Понятия не имею, – пожал плечами землянин. – Наверное, умер от перевозбуждения. Не дотерпел…
Часть заключенных отреагировала на шутку юноши и рассмеялась. Гибель аланца не очень-то расстроила каторжников. Одним ублюдком в лагере стало меньше. Преступники привыкли к смерти.
– Я вынужден доложить об убийстве надзирателям, – проговорил Эктебан.
– На мой взгляд, формулировка не точна, – вымолвил Андрей. – Бедняга скончался от сердечного приступа.
– В тридцать семь лет? – язвительно произнес Стин. – Что-то не верится…
– Напрасно, – возразил мальчишка. – Тяжелый труд и сексуальное воздержание доконают кого угодно.
Помещение огласилось новым взрывом хохота. Авторитет Волкова среди осужденных стремительно рос. Мало того, что раб сумел постоять за себя, так он еще и обладает чувством юмора. А в том, что именно землянин отправил Дарена на тот свет, каторжники не сомневались.
– А ты не боишься однажды утром не проснуться? – неожиданно спросил Эктебан.
– Чему быть, тому не миновать, – ответил юноша. – Однако если я опережу противника, мерзавцу несдобровать.
Слова Андрея прозвучали угрожающе. Мальчишка ничуть не лукавил. Труп, лежащий на нарах, яркий тому пример. На устах Стина появилась одобрительная усмешка. Смелость и разумная наглость здесь была в цене. А что касается убитого аланца, подлец получил по заслугам.
– Ты мне нравишься, невольник, – сказал преступник. – Но будь осторожен. У Дарена остались друзья.
Эктебан неторопливо двинулся к воротам. Возле них находился переговорный пульт.
– У нас проблема, – вымолвил Стин. – Умер один из заключенных.
– Причина? – донесся взволнованный голос охранника.
– Неизвестна, – произнес каторжник. – Внешних повреждений нет. У несчастного остановилось сердце.
– Всем немедленно построиться в три шеренги! – приказал маорец. – Завтрак переносится.
Эктебан не только формально, но и официально исполнял в лагере роль старшего. Короткая, отрывистая команда и осужденные бросились занимать свои места. Через мгновение на свободной площадке грота стояли три линии осужденных. Не зная куда идти, Волков замер в нерешительности.
– Пленник, присоединяйся ко второй бригаде! – приказал Стин. – Заменишь там покойника.
Подросток расположился на левом фланге среднего ряда. Примерно через пятнадцать минут массивная преграда отъехала в сторону, и в помещение вошли надзиратели. Андрей насчитал четырнадцать человек. В столь ранний час вызвать людей на службу непросто, а принимать меры надо.
Конвоиры рассредоточились по периметру и взяли преступников в прицелы лазерных карабинов. Попытка к бунту будет жестоко подавлена. Из ста пятидесяти заключенных уцелеют единицы.
Впрочем, каторжники даже не шевелились. С Гленом Вилбейлом шутки плохи. Охранник отличается вспыльчивым и раздражительным характером. Осужденных маорец ненавидит и презирает. Его бы воля, заставил преступников без отдыха и сна трудиться день и ночь. За Гленом семенил врач в синем халате.
– Где мертвец? – спросил надзиратель, останавливаясь посреди помещения.
– В дальнем углу, – проговорил Эктебан. – Мы бедолагу не трогали.
– Разберемся, – вымолвил Вилбейл. – Доктор поставит диагноз, просмотрим голографическую запись, проанализируем ситуацию. Если найдется виновный в гибели заключенного, я негодяю не завидую.
Едва заметный кивок головой, и медик направился к нарам. Землянин с тревогой наблюдал за действиями маорца. Врач задрал Дарену робу, ощупал грудь, шею, голову, перевернул каторжника на живот. Вскоре мужчина двинулся назад. Сняв перчатки, доктор задумчиво произнес:
– С виду осужденный довольно крепкий. Странно. Что-то в этом есть подозрительное.
