"Фантастика 2023-72". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Лагно Максим Александрович

— Я здесь, — позвал ее тихонько.

Она тут же кинулась ко мне, и мы скрылись от чужих глаз в ближайшем закоулке.

— Андре, что ты здесь делаешь? — спросила Надин, кутаясь в клетчатую шаль. Она выбежала так, как спала — в тоненьком домашнем платьице, со спутанными волосами, сонная и… родная.

— Нам надо поговорить. — Закрыл ее собой, если вдруг кто-то будет проходить мимо.

— Уже наговорились, — тут же помрачнела она. — Прости, не хочу повторять.

— Несколько минут, — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Удели мне несколько минут.

— Хорошо, я слушаю.

Наконец-то Надин смотрела мне в глаза! А я растерял все мысли, все заготовленные слова.

— Пойдем со мной, — сказал наконец. — Опасно тут оставаться.

— Что? — замерла она. — Андре, ты сам себя слышишь? Я никуда не пойду!

— Почему? Если ты хочешь, чтобы я извинился за то, что наделал и наговорил, прршу прощения. Довольна? Теперь идем.

Надин смотрела на меня как на сумасшедшего. Будто я стоял перед ней на голове или разговаривал не обычно, а нутром, как чревовещатели.

— Андре, я никуда с тобой не пойду, — отчеканила она. — И дело не в твоих извинениях, а в том, что не хочу больше иметь с тобой ничего общего.

— Ты лжешь. — Я прекрасно видел, что в ней говорит обида.

— Лгу. — Надин еще сильнее запахнула шаль. — И что с того? Что с того, ответь? Ты выгнал меня, оскорбил, использовал. Мне продолжить? А сегодня вдруг появляешься как ни в чем не бывало и зовешь с собой. Как это понимать, Андре?

— Ты здесь в опасности. Я не хочу, чтобы ты пострадала, — пытался растолковать очевидное. — Твой Денни…

— Он — не мой!

— Не твой Денни — безумец. А если он поймет, что это ты сообщила о покушении? Если…

— Хватит, — перебила Надин. — Благодарна тебе за заботу, но — нет. И потом, какое тебе дело до жизни первой попавшейся… шлюхи?

Я замолчал. Нечем крыть. Глупо было думать, что стоит мне появиться на пороге, как она тут же сделает то, о чем прошу. Мелькнула даже мысль протащить Надин через пустоту методом Фила, раз уж зеркал поблизости нет.

— Надин, пожалуйста, — начал снова.

— Я пойду. Счастливо оставаться, Андре, — скороговоркой выпалила она и пошла прочь, гордо расправив плечи. Кинулся было за ней, но вдруг почувствовал чужой взгляд. Если пойду дальше, меня заметят рядом с Надин. И тогда у нее точно будут проблемы. Поэтому надвинул светлый капюшон плаща и двинулся прочь.

В голове кружились сотни вопросов. Главный: зачем вообще пришел? Понимал ведь, что так будет. Лучше всего на свете я умею ранить окружающих меня людей — и Надин тоже ранил. Я это понимал, но надеялся, что все еще можно изменить. При этом сам ее так и не простил. Все запуталось. В голове царила привычная каша. А я ведь уже начал отвыкать от этого состояния. К демонам все…

Ускорил шаг. От одной мысли, что придется вернуться к Вейранам, сводило зубы. Сейчас начнутся расспросы, догадки, разбирательства. Надо поскорее перебираться… хоть в башню, хоть на край света. Наверное, во мне говорили усталость и привычка к одиночеству, выработанная за мои двадцать семь лет. И чувство вины, которое не давало покоя, прочно угнездившись внутри.

Ворота, ступеньки, холл. Сейчас аккуратно проскользнуть в отведенную мне комнату и…

— Андре.

Я замер. Только не это! Вот кого уж точно я видеть не хотел, так это Виктора Вейрана.

— Мне надо с тобой поговорить.

Граф Виктор появился из бокового коридора и замер, дожидаясь моего ответа. Ждал? Следил?

— Хорошо, идем.

А что мне оставалось делать? Я не ждал от беседы ничего хорошего. Наши разговоры с отцом можно было заносить в графу «особо опасно», потому что каждый раз только искры летели. Но не бегать же от него по дому. Глупо это. И дом его. Поэтому пришлось проследовать в гостиную графа. Он не предложил присесть, только взял с полки какую-то папку и протянул мне с таким видом, будто еще не решил, пристрелить меня сразу или потом.

— Держи.

— Это что? — спросил я.

— Читай.

Исчерпывающий ответ. Я открыл папку, достал документы — и едва прочитал первые строки, перед глазами заплясали черные точки. «Данной бумагой засвидетельствовано, что граф Виктор Вейран признает Андре Варне своим законным сыном…» Дальше я уже не видел.

— В одолжениях не нуждаюсь, — проговорил тихо, опуская папку на стол.

— Это не одолжение, — пояснил Виктор в своей обычной манере, будто он стоит на вершине мира. — Скорее вынужденные меры. Ты занимаешь высокую должность — и получается, используешь свое имя незаконно, что порождает некую двусмысленность. Мне кажется, этому пора положить конец, поэтому я решил…

— Ты решил, — перебил его. — Ты, папа, решил! А меня спросить не захотел?

— Ты свой выбор сделал, когда назвался моим именем, — холодно ответил Виктор. — Хватит позорить семью сплетнями.

— Знаешь что? Чтобы я не позорил семью, давай просто сделаем вот так!

Выхватил из папки документы и разорвал на мелкие кусочки. Белая бумага усеяла пол, как снег — посреди лета. Виктор только пожал плечами.

— А толку? Это были всего лишь твои копии, можно сделать другие. А оригиналы я еще вчера отправил во все инстанции, так что процесс необратим, смирись.

Я не знал, что ему ответить. Что сказать этому высокомерному ублюдку, который по воле маменьки стал моим отцом. Как? Как человек может быть уважаемым в обществе, сильным магом, хорошим мужем и родителем для своих детей — и такой сволочью?

— Повторяю еще раз, — сдерживался из последних сил, и только из уважения к хозяйке этого дома. — Мне не нужно твое имя. Мне не нужен твой титул. И сам ты ни на волос не нужен! Здесь я оказался только по стечению обстоятельств, хоть и поклялся, что ноги моей не будет на пороге твоего дома. Извини, загостился.

И пошел прочь, стараясь не бежать.

— Андре, стой! — окликнул меня Виктор. — Стой, кому говорят!

— Да пошел ты!

Я пронесся до своей комнаты только для того, чтобы забрать разную мелочевку — зеркальце Мелани, медальон Филиппа и Лиз. Все, с меня хватит! Еще один день рядом с этим человеком, и я сойду с ума!

Виктор спокойно ждал в дверях. Конечно, через окно я не полезу, а единственное настроенное на переход зеркало — у Филиппа. Ничего, адрес Денни я Филу и через зеркало передам, когда доберусь до башни. Промчался мимо Виктора… Почти промчался, потому что тот перехватил за рукав.

— Да остановись ты, дурья башка! Куда собрался?

— Домой.

— Твой дом — здесь.

— С каких это пор? — все-таки замер перед ним.

— С сегодняшних.

— Не нуждаюсь! Я не нуждаюсь в вашем снисхождении, разве трудно понять? Я — не котенок, не щенок, которого можно подобрать, а потом вышвырнуть на улицу за ненадобностью. Хватит, надоело!

— Андре, прекрати истерику.

— Истерику? Где ты ее видишь? Я всего лишь пытаюсь донести до тебя простую, как медяк, мысль. Мне все равно, каким именем называться. И все равно, где жить. Хватит, наконец, меня унижать, папа!

Виктор разжал пальцы, и я вылетел на свежий воздух. Уже давно рассвело, но еще было слегка прохладно, и ветерок охлаждал пылающее лицо. Ничего, пока дойду до башни, успокоюсь. Успокоюсь, я сказал! Только внутри будто что-то взрывалось. Было больно до отчаяния, как и каждый раз, когда Виктор снисходил до разговора со мной. Почему? Почему я не могу просто наплевать на него? Так было бы проще для нас обоих. Тем более что сейчас я мог просчитать ситуацию на десять шагов вперед. Узнает графиня Анжела, надавит на мужа или на сыновей, и мне придется в сотый раз объяснять, что я проклинаю тот день, когда вообще напомнил отцу о своем существовании. Пусть бы лучше думал, что я где-нибудь издох, испарился, исчез! Вот дернуло же…

Путь до башни вдруг показался коротким как никогда. Только что шел по городу — и вот впереди уже привычная серая громадина, глядящая пустыми окнами. Окна пострадали после разговора с Надин. Придется искать стекла, как-то заменять. Почти все стекла. Надо было как-то сдерживаться, что ли.