Андрей Попов - Солнечное затмение
Как, например, в одном треке из его нетленных творений была раскручена такая оригинальная фабула:
"Наша жизнь протекает пред нами
Подобно журчащему ручейку.
И эпохи летят пред глазами.
И душа восклицает..."
Король долго не мог отыскать достойную рифму к слову "ручейку", о чем поставил в известность весь замок. Один из придворных подошел и шепнул ему на ухо: "кукареку, ваше величество". Эдуант пришел в восторг. Он не только похвалил находчивого вассала, но и купил у него право авторства на это слово, наградив десятью евралями. Таким образом, в завершенном, отшлифованном и окончательно отредактированном виде, трек звучал так:
"Наша жизнь протекает пред нами,
Уподобившись журчащему ручейку.
И эпохи летят пред глазами,
И душа восклицает: кукареку!"
Те же самые люди, которые в присутствии короля рукоплескали и кричали: "браво, ваше величество!", едва отходили в сторону, тут же покручивали указательным пальцем возле виска. Поэзию, равно как и нравы Эдуанта обхохатывали по всем тайным углам его же собственного замка. К нему давно привесили ярлык "Эдуант-юродивый". Когда один простолюдин на улицах Велфаста говорил другому: "а ты знаешь, король-то наш... со странностями в голове!". Тот в ответ смеялся: "твои сведения уже устарели, сейчас ходят слухи, что он полный дурак! Полный!"
Лорды и высшая английская знать не особо-то тревожились по поводу того, что трон их державы занимает некое чудаковатое, инфантильное создание, которое и королем-то назвать не особо поворачивался язык. Таким монархом было легко вертеть как марионеткой, многим он был выгоден. И нигде иначе, а именно на троне. Перед лицом Эдуанта лорды соревновались друг с другом в изяществе реверансов, заискивали с королем, "ваше величество, ваше величество...". А как только оставались одни, говорили: "слышали, господа, наш придурок хочет новый указ издать?..".
Вот и сейчас Эдуант, сидя в кресле, уже дочитывал свою новую оду. Фрейлины, едва сдерживая себя от зевков, помахивали веерами и преданно смотрели ему в глаза. Когда же в оде отшумели и отгремели последние строфы, те опомнились и с некоторым запозданием принялись рукоплескать автору.
-- Ваше величество, это было великолепно!
-- Изысканно!
-- Вы, наверное, провели очень много времени, сотворяя этот шедевр?
Эдуант слегка засмущался. Суматошными движениями пальцев он сложил исписанные листы и сунул их во внутренний карман. Поднимаясь с кресла, он как бы невзначай бросил:
-- А... как вы находите мое новое платье?
-- О, ваше величество! Глаз невозможно оторвать! Какая расцветка! И фасон прямо по теме вашей поэзии. Как в последней строке у вас сказано: "... я представляю мир, в котором раньше не был. Зеленая трава и голубое небо...". -- Эта фрейлина только и запомнила последнюю строчку, так как всю остальную оду продремала.
Король выглядел полностью удовлетворенным. Его чистое лицо с мягкими женственными чертами изобразило некое подобие улыбки. Он прошелся по блестящему отражениями свечей паркету. Поступь его башмачков сопровождалась многомерным эхом, которое прокатывалось до сводчатого потолка просторного зала и, не найдя себе выход, возвращалось обратно.
-- Ну что ж! -- Эдуант резко развернулся к дамам и подарил им еще одну улыбку. -- Моя индивидуальность желает немного побыть наедине. Как только я превзойду свое последнее творение музой более изящной и более возвышенной, я обязательно с вами поделюсь. Вы, мои дорогие, будете первыми слушателями.
Король послал воздушный поцелуй и удалился. Оказавшись в своих покоях, он подошел к зеркалу, утомленно посмотрел в задумчивые глаза собственного отражения, подмигнул ему. Потом снял парик и швырнул его в угол. В тот же самый угол полетели скомканные листы со стихотворными рунами. Эдуант прилег на кровать -- столь роскошную и широкую, что на ней могли бы уместиться еще пятнадцать таких Эдуантов, но не уснул. Его задумчивый взор какое-то время шарил по росписи потолка. Потом король резко поднялся, достал книгу в черном переплете и принялся ее читать.
В это время лорд Клайсон, командующий английской армией, подошел к дворецкому и спросил:
-- Этот недоумок, -- лорд приставил ко лбу три пальца, символизирующих корону, и добавил: -- У себя?
Дворецкий заваривал чай и любезно предложил Клайсону отведать его аромат. После отказа он пожал плечами и безразлично произнес:
-- У себя, куда он отсюда денется? Такого короля опасно показывать народу.
Лорд расхохотался.
-- Английский народ не из пугливых! Мне он нужен. -- Клайсон уверенно зашагал в сторону королевских покоев.
Дворецкий, размахивая кружкой чая, скороговоркой произнес:
-- Сэр! Сэр! Подождите! Надо бы доложить!
Лорд лишь брезгливо отмахнулся, как отмахиваются от назойливой мухи.
-- Дело очень срочное. Юродивый должен поставить свою подпись под одним документом.
Клайсон уверенно, с чувством настоящего хозяина прошагал по длинному изогнутому коридору. Осветительные факела рабски трепетали пламенем, как только он проходил мимо одного из них. С не меньшей уверенностью лорд вошел и в покои Эдуанта, даже не соизволил прежде постучать.
Король, сидящий на кровати, от неожиданности вздрогнул. Книга выпала из его рук и захлопнулась.
-- Почему мне не доложили?!
-- Извините, ваше величество, но дело действительно очень срочное! Герцог Альери внес в палату новый закон о налогах, по которому вилланы... -- Клайсон вдруг прервал свою речь. Его взгляд случайно скользнул на пол, где валялась книга в черном переплете. Но черт с ней, с книгой, и черт с ним, с переплетом. Его шокировало название, которое было выведено красивыми позолоченными буквами: "Книга Древностей". Правое веко лорда пару раз судорожно дернулось.
-- ... по которому вилланы... -- эхом повторил язык собственное изречение и вновь замолк. Клайсон с крайним изумлением посмотрел на короля. -- Ваше величество...
-- Что? -- Эдуант как ни в чем не бывало состроил свою идиотскую улыбку.
-- Но ведь это... еретическая книга! Вы это читаете?!
Король изобразил такую недоумевающую гримасу, будто ему только что сказали, что все его стихи никуда не годятся, а наряды годны только для базарных торговцев.
-- Правда?! Вы это серьезно, лорд?!
Клайсон ничего не ответил, лишь помыслив про себя: "вот это новость!".
Король поднял с пола книгу, внимательнейшим образом посмотрел на ее обложку и вдруг звонко расхохотался.
-- Ой... ха-ха-ха! Ой, не могу! Она и вправду еретическая! Это же надо! Прочитал целую половину и только сейчас заметил! Вы, лорд, можете в это поверить?
Клайсон задумчиво прошагал в другой угол покоев. Он даже не знал что сказать. "Нет, это уже слишком! Только еретика нам еще не хватало на троне!". Он посмотрел в центр горящего пламени одного из настенных бра, попытался обнаружить в его пеклище какой-то философский смысл, потом медленно обернулся и... замер. Его челюсть также медленно отвисла от полнейшего непонимания происходящего. Перед ним стоял Эдуант, но... это был совсем не тот Эдуант, которого он привык видеть во дворце. Изменилось все абсолютно: цвет лица, взгляд, жесты и сама его сущность. Король стоял с вытянутой вперед шпагой. С его глаз словно упала вуаль... Оказывается, они могли быть гневными и жестокими.
-- Ваше вели...
-- Послушай, мракобес! -- изменился даже голос монарха. Преломленный непонятными внутренними метаморфозами, он стал грубым, впервые по-королевски властным: -- Прежде, чем ты сдохнешь, ты должен кое-что узнать! Думаешь, мне нравится постоянно изображать перед вами роль шута? Тешить ваш померкший ум глупыми стишками да пестрыми попугайскими нарядами? Вы считали, на вашем троне сидит какой-то недоумок, которым можно вертеть как пешкой, да?
Клайсон попятился назад.
-- Ваше вели...
-- Думаешь, мне вообще доставляет удовольствие править вашим проклятым островом?! Знай же, что солнце, о котором сказано в этой книге, скоро зажжется на небе и спалит все ваши миражи! Может, только тогда в ваших помраченных мозгах хоть что-то проясниться. Но тебе это уже не увидеть!
Клайсон метнулся в сторону. Только теперь он понял, в чем заключается истинное сумасшествие короля. В его глазах застыл безмолвный ужас. Все движения стали несуразными, он даже не догадался выхватить собственное оружие. Эдуант нанес один-единственный, но очень меткий удар. Острие шпаги воткнулось в фанерную картину, что висела на стене, предварительно проткнув Клайсону горло. Лорд поначалу не сообразил, что с ним вообще произошло. Ему показалось, что в покоях вдруг стало слишком душно. С налитыми кровью глазами, тяжело дыша, он начал спешно расстегивать свой воротник, пока пальцы не нащупали холодную сталь. Клайсон рухнул вниз, так и не почувствовав под собой твердого пола. Его тело провалилось в бездну, а душа воспарила ввысь и сгорела в пламени обыкновенной свечи...
