"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна
– Настоящего? – удивлённо переспросил Андрей.
– Ну да. Тыщу лет не пил. Джонатан в город ездил. Достал там где-то.
Парни молча смотрели, как Фредди вскрывает банку и засыпает в кофейник непривычно пахнущий порошок, наливает воду и ставит на решётку.
– Пока поедим, вскипит.
Ели не спеша, молча, невольно принюхиваясь к необычному аромату.
– Никогда такого не пробовал, – не выдержал Андрей.
– Так уж никогда, – усмехнулся Фредди. – Оно лет десять как исчезло. Неужто… дома не готовили?
Эркин бросил тревожный взгляд на Андрея, но тот ответил внешне спокойно.
– Чай пили. Кофе я не помню.
– Бывает, – кивнул Фредди. – Значит, попробуешь.
На Эркина он не посмотрел даже. Индейцу-рабу совсем неоткуда знать про кофе. Но про дом, значит, Эндрю нельзя спрашивать. Сразу в напряге парень. И индеец забеспокоился. Они-то друг друга, видно, знают. А другому лучше не лезть. Нечего мину ковырять. Фредди дал дважды вскипеть кофе и разлил дымящуюся почти чёрную жидкость по кружкам.
– Ну, парни, пробуйте.
И засмеялся, глядя, как Андрей осторожно губой трогает кофе. Эркин глотнул чуть смелее.
– Очень… очень странно, сэр, – сказал он, наконец.
– А ничего, – Андрей почмокал, распробовав. – Совсем даже.
Фредди с наслаждением смаковал почти забытый напиток.
– Да, – согласился Эркин. – Хорошо. Спасибо, сэр, – подался вперёд, словно хотел подвинуть кофейник, и Фредди услышал тихий, но очень отчётливый шёпот: – Пошлите меня за водой, сэр.
– Сходи, ещё воды принеси, – сразу сказал Фредди, даже не успев сообразить, что это.
– Да, сэр.
Эркин встал, взял котелок и ушёл в темноту. Андрей спокойно пил кофе, но Фредди заметил, как он положил руку на голенище с торчащей рукояткой ножа, и незаметно подвинул кобуру под руку.
Эркин шёл шумно. Вот он спускается, видно оступился, потому что выругался вполголоса, вот зазвенел ручеёк о дно котелка. И только этот звон, журчание наполняющегося котелка… И вдруг тишину распорол вопль страха и боли.
Андрей вскочил на ноги и, испустив какой-то дикий клич, ринулся на крик. Фредди отпрянул от костра, выхватил кольт, но… в кустах что-то ворочалось, рычало и ругалось, а стрелять просто на шум он не хотел, и, взяв чуть повыше, выстрелил, не стараясь попасть, а пугая. Шум быстро удалился и затих. Фредди стоял неподвижно, ожидая. Не могли же уложить обоих. Кого же? Кто кричал? Индеец? У родника подстерегли? Но сам же попросился за водой. Эндрю сорвался позже…
Затрещали сучья, и к костру вышел Андрей. Огляделся.
– Фредди? – неуверенно позвал он.
– Здесь, – тихо отозвались из темноты. – Уйди от огня.
– Они ушли, – ответил Андрей, усаживаясь на прежнее место.
Фредди вернулся к огню и, помедлив с секунду, сел.
– Чёрт, гады ползучие, – Андрей подобрал свою брошенную кружку, – допить не дали.
– Где?.. – Фредди запнулся, вдруг забыв имя индейца.
– Эркин? – Андрей огорчённо рассматривал свою кружку. – К стаду пошёл. Ах чёрт, он же котелок у родника оставил. Сейчас принесу.
И тут Фредди услышал, что журчание изменилось, и понял: вода бежит через край наполнившегося котелка. Значит… значит, парень подставил котелок для шума и зашёл к тем с тыла. Ловко.
Они вернулись одновременно. Андрей с полным котелком и Эркин, злой из-за порванной рубашки. Он молча отобрал у Андрея котелок и долго пил через край, а остаток вылил себе на голову. И только сев к костру, сказал:
– Из рук вывернулся, – и выругался так, что Фредди крякнул.
– Рубашку он тебе? – спросил Андрей.
– Нет, Подлюга, – Эркин снова выругался, уже спокойнее. – Выстрела, видишь ли, испугался. Ну, и проволок меня малость, – оглядел решётку. – Кофе-то есть ещё, или ты всё сковырнул?
– Пей, – налил ему и себе Андрей.
– Сколько их было? – спросил Фредди.
– Не считал, – буркнул Эркин и тут же быстро добавил, – сэр.
Фредди поморщился, но промолчал.
Эркин залпом выпил полкружки, отставил её и стал стаскивать рубашку. Фредди заметил тёмные пятна спереди.
– Ранен?
– Нет, сэр. – Эркин говорил уже спокойно. – Я сгрёб одного, приложил к дереву, и от других им заслонился. А тут этот как ломанётся быком психованным, они и рванули. А как выстрел был, их и на коне не догонишь. А кровь? – он рассматривал рубашку. – Это, видно, когда я его головой по лицу двинул, мне и накапало. Гад Подлюга, такую рубашку порвал.
– Я думал, это ты орёшь, – смущённо признался Андрей.
Эркин вскинул на него глаза.
– Ты чего? Я ж сам пошёл. Чего ж я орать буду?
Андрей вытащил из-за голенища нож, осмотрел лезвие.
– Вроде, я кого-то задел.
Эркин вдруг засмеялся.
– Похоже, тебя задели. По скуле.
Андрей спрятал нож и провёл пальцами по наливающемуся синяку.
– Точно. И не заметил, когда, – и засмеялся. – Это не ты случайно?
– Может, и я, – пожал плечами Эркин. – Я ж говорил. Когда вблизи, не подворачивайся.
Эркин бросил рубашку и ушёл к вещам. Повозился там и вернулся с тугим матерчатым комком. Развернул тряпку с вколотой иголкой и намотанными на углы разноцветными нитками. Фредди впервые видел такое. Похоже, Эндрю это тоже в новинку.
Эркин быстро отмотал и оторвал нитку, прищурившись насадил на неё иголку и стал шить, разложив рубашку на коленях. Отсветы огня играли на его плечах, высвечивая то лицо с напряжённо сжатыми губами, то перекатывающиеся на плечах шары мускулов. Андрей взял его тряпку с нитками, повертел в руках.
– Ловко. Никогда такого не видел.
– Рабские выдумки, – пожал плечами Эркин. – У Зибо перенял.
– Зибо… кто это? – осторожно спросил Фредди, опасаясь нарушить то зыбкое, неощутимое, что появилось у костра.
– Старый раб, сэр, – спокойно ответил Эркин. – Тоже скотником был, сэр. – и взглядом остановил собиравшегося что-то сказать Андрея. – Спать по очереди надо.
– Думаешь, ещё полезут? – засомневался Андрей.
– Это была, как это, ну, смотрят перед боем…
– Разведка, – подсказал Фредди.
– Да, сэр. Разведка, сэр. Пока они добегут да расскажут…
– Ночь кончится, – закончил за него Андрей. – До утра они не управятся.
Эркин оборвал нитку, вколол иголку, снова скатал тряпку в комок и засунул его в карман джинсов. Допил свою кружку. Оглядел рубашку, попробовал пальцем пятна и встал.
– Пойду застираю, пока не засохло, – и уже на границе светового круга обернулся. – Я не люблю, когда меня сонного бьют. Прикрыться не успеваешь.
Фредди встал, поправил кобуру.
– Ладно. Я к стаду пойду.
– Идёт, – кивнул Андрей. – Я потом.
Фредди кивнул и не спеша пошёл в темноту к неясно белевшим пятнам бычков.
А похоже, индеец в главные выходит. Фредди усмехнулся. Ловко он провернул. Ну, и слух у парня, услышал. И сообразил сразу как. Может, и правда, что все индейцы – прирождённые воины. Был бы белым, цены б такому на фронте не было. Да и везде. Ладно. Его дело прикрыть парней и стадо. После этой драки пути индейцу отрезаны. Если он ещё дичиться перестанет… А здесь главное – не задеть его ненароком. Они оба, чуть что, на каждое слово топорщатся. С кофе хорошо получилось. Но никогда не думал, что у русских такой кофе. Настоящий. Без примесей. Вроде полкофейника ещё осталось. Это на утро.
Фредди обошёл стадо, стараясь ступать как можно бесшумнее. А ловок индеец, ох, и ловок. Жалко будет, если взбунтуется и в раскрутку пойдёт. Жалко таких. Он повидал уже. Сорвавшихся, давших выход ненависти. Эти до последней секунды не сдавались. Зубами рвали. Если могли дотянуться. У этого тоже накоплено немало. Но умён, при себе всё держит. И вышколен. По-серьёзному. Полгода на свободе, а старое сидит в нём крепко.
Когда Фредди вернулся к костру, оба уже спали. Он постоял, глядя на них. Эндрю завернулся с головой, а индеец лежит на спине, вытянувшись. Придумал же. На половину лёг, половиной накрылся. Костёр уже догорает, и виден на заброшенной за голову руке номер. А одеяло для него самого лежит по другую сторону костра. Всё-таки не удержались. Мы сами по себе, ты сам по себе. Фредди усмехнулся, сел на одеяло и прикурил от веточки. Показалось ему или и впрямь индеец следит за ним из-под ресниц? Не верит. Никому не верит. И ни единому белому не поверит. Питомниковый. Где он этого паренька – Эндрю совсем мальчишка – где-то он его нашёл и прикрылся им как напарником. Или Эндрю им прикрывается? Что может заставить белого жить с цветным? Ведь в их паре индеец командует. Он и старше, и сильнее Эндрю. И опытнее. Жалко будет, если сорвётся. Такие и работники хорошие, и в чём другом надёжны. И умны. Дураки не срывались. Покорно всё терпели, не понимая зачастую, что с ними делают. Дурак не бунтует. Лжёт, ворует по мелочи. Раб. Джонни прав – те все дворняги, шакалы. А это волк. Волка не приручишь. Редко кому удаётся с таким справиться.
