"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

То же самое относилось и деревням основным занятием которых было животноводство. Они подати могли платить как продуктом — мясом, молоком, шерстью, сыром, или даже просто головами скота — так и монетой.

Староста пересчитал мешки с зерном и тяжко вздохнул. Зерно товар стра-те-ги-че-ский — вспомнил он слово — продавать его имеет права только корона, ну и покупать соответственно. Поэтому хочешь — не хочешь, а сбывать урожай придется графу, по той цене какую он назначит, да и подати тоже зерном…

Убедившись, что все правильно посчитано, староста со «свитой» из самых уважаемых мужиков направился к трактиру, на окраине дороги. Чаще всего именно там они и встречались с людьми графа, прибывшими за податью. Староста даже знал капитана гвардии и счетовода, которые обычно, по этим землям ездят. После того как все дела будут улажены и староста получит в учетную книгу печать от счетовода, можно было бы дорогих гостей и пивком угостить, пусть оно у Фрола, в его хрючевальне, кислое, но зато холодное всегда, из подпола…

Размышляя о кислом пиве местного трактирщика, староста с мужиками добрели до окраины поселка и удивленно замерли — парочка, самых впечатлительных мужиков, даже с разинутыми ртами.

— Ты смотри как идут!

Посмотреть и впрямь было на что. Вдалеке виднелся отряд пеших гвардейцев, за которыми неторопливым шагом шли запряженные в тяжелые телеги лошади. Все как всегда, вот только вместо запыленных, уныло бредущих вояк, которых можно было бы принять за бандитов с большой дороги если бы не графские гербы, в сторону деревни шел чеканя шаг как на параде, идеальный, как с картинки, взвод, блестящий новенькими доспехами.

— Все равны, как на подбор… — послышался удивленный бубнеж за спиной старосты.

— И в ногу идут, смотри как шаг чеканят, отседова видать. Ать-два, ать-два… Хоть бы один запнулся! Ты гля, как на параде. Может сам граф с ними едет?

— А доспехи-то! Блестят как!

— Хе-хе, встали на подходе к селу где-то да начистили каждую бляшку чтоль?

— Может личная графская стража?

— С чего это к нам такие люди пожаловали?

— Сейчас подойдут и узнаем, — оборвал болтовню староста.

Странный отряд встал в отдалении, а к селу выдвинулись несколько всадников, каждый из которых вел за собой по паре пустых лошадей. Староста шагнул навстречу спешившемуся гвардейцу, кивнул, изобразив поклон.

— У вас все готово? — сразу перешел к делу гвардеец, — надеюсь мне не придется ждать пока вы соберете все? Время дорого.

— Как можно, ваша милость? Все готово. Только запрячь.

— Хорошо. Скажите вашим людям пусть забирают лошадей…

Пока «уважаемые мужики» взяв пустых лошадей под уздцы уводили их к ангару, в котором стояли телеги с податью, староста попытался заговорить с предводителем гвардейцев,уж слишком странно выглядело все в этот раз.

— Ваша милость, а что случилось с капитаном Велларом? Обычно он в наши края приезжает.

— Он завтра приедет, — буркнул гвардеец. — я бы сам все забрал, но видишь же, лошадей не хватит просто.

— В смысле все? — удивился староста почуяв что-то неладное.

— А, ты не в курсе еще. Ну так знай, с этого года налог повышается, ровно вдвое. Завтра Веллар доедет, заберет остаток, я сам видишь, никак не могу.

— Как вдвое? — староста даже покачнулся и ухватился за сердце, — ваша милость, а что же нам останется?

— Ну что-то да останется, — отмахнулся гвардеец. — затяните пояса потуже, там уже в лесу плоды пойдут скоро, всякие корешки в полях, рыба в озере опять же. Скотина. Как-нибудь прокормитесь.

— Ваша милость, как можно? — не отступал староста. — Это же почти все. Мы землей живем, у нас ни промысла ни скотины толком, так по пустякам, курей держим, поросят маленько…

— Поросята это хорошо. Вас теперь помимо зернового еще и мясным налогом обложат, империи нужно мясо. Сколько уж голов с вашего села, я не знаю, тут уж Веллар тебе все расскажет.

— Как же так? Еще и скот?

— Ах да, про скот. Забыл сказать — собери завтра юношей из тех, кто не женат еще, часть в ополчение заберут. Война как никак.

— Да какие из них ополченцы? Так, смазка для клинка…

— Заткнись! — внезапно рявкнул гвардеец так, что староста аж подпрыгнул на месте, — война идет, бойцы кровь свою за тебя, ублюдка проливают, родину защищают, а тебе для них хлеба жалко? Подмогу им посылать не хочешь? А может ты шпион? Может врагу пособляешь? Может тебя повесить на воротах, от греха подальше?

— Да как можно, ваша милость, — бухнулся на колени староста, — ничего не жаль коли от нас что-то надо, но как же нам весь год жить?

— То-то же. Проживете как-нибудь… Где там твои лентяи шляются? Давай живее.

Лошади запряженные в телеги с мешками зерна, показались из-за амбара именно в этот момент, и капитан, уже занесший плетку дабы стегануть старосту, намереваясь наверное, таким образом как-то ускорить мужиков что ушли с лошадьми, руку опустил.

— То-то же, — снова заявил он, словно что-то доказав, кивнул своим бойцам и те живо подхватили под уздцы коней.

— Ваша милость, а печать?

— Печать? Печать… Веллар завтра прибудет, остаток налога заберет, он и печать в книгу поставит.

Развернув коня капитан, а вслед за ним и его гвардейцы, поскакали к стоящему чуть в отдалении отряду. Бойцы, завидев капитана, в ногу, все как один, развернулись будто на параде, и так же нога в ногу затопали от деревни сверкая на солнце полированными бляшками новеньких доспехов. Капитан быстро обогнал пехоту и вместе с конным отрядом умчался вперед, авангардом, а вереница лошадей, запряженная в телеги, понуро побрела следом, как обоз при армии.

Староста обернулся, к ничего не понимающим мужикам, и махнул рукой позвав «уважаемых» за собой, на ходу обдумывая, что же дальше делать. Сам процесс выплаты подати и получаса не занял, все было заранее готово, но за эти полчаса все вдруг перевернулось с ног на голову.

Обошли трактир, по какой-то внутренней, селянской привычке все как один вытянули шеи, пытаясь разглядеть хоть что-то в телегах за забором — неизвестные путники, остановившиеся в трактире, пока из своих комнат носу не казали, видать отсыпаются после дальней дороги. Чего такого они в своих телегах везут — никто не знал. Мальчишка — сын трактирщика попытался было нос под дерюгу сунуть, да его заметили, за ухо отодрали, а трактирщику чуть по зубам не насовали.

Путники суровые были, под дорожными плащами читались и мечи и доспехи, связываться с ними — себе дороже, так что никто больше к ним с расспросами не лез, и к возам не подходил. За жратву платят, за комнаты платят. А чего еще надо? Какая разница что они там везут коли зла никому не чинят? Важнее было понять что дальше делать.

Урожай традиционно делили на четыре части. Четвертину оставляли на посев, четвертину забирал себе в качестве налога лорд, две четверти оставались в селе, из которых одну четверть все равно частично продавали лорду, но уже за монету, на которую покупали соль, ткани, да и все остальное, что требовалось деревне. Последняя четвертина уходила на пропитание.

С прошлого урожая, больше половины «своей» четвертины уже потрачено. Четвертина посажена, только что лорд свою четвертину забрал, а завтра заберет последнюю. До следующего урожая останутся совсем крохи. Этого не хватит чтобы прокормиться.

— Первый год протянем на скотине, — думал вслух староста, — хорошо бы до урожая следующего дотянуть. Там уж видно будет.

— Ну не может же граф не понимать, что мы так перемрем тут все? Если нас не станет кто на полях работать будет? Еще и ребят заберут… Что думаете мужики, совсем все плохо дела на фронте у нас?

Обсуждение грядущего, невеселого будущего, не закончилось даже под вечер. Каждый из уважаемых мужиков, по секрету рассказал своей бабе, а уж те, по секрету растрезвонили по всей деревне. Вечером, переместив обсуждение в кабак, староста принял решение, и поспешил его озвучить, вполголоса правда.

— Ну значит так, я своих отправлю в Грушино, родня у меня там, если кто своих тоже сможет куда-то отослать, это наверное поможет. И ртов поменьше и пацанву уберем подальше от графских. Нечего им помирать на чужбине…