Сергей Симонов - Древний свет
— Особенно Бэнксу, — сказал Лугарев. — Смотри, он уже вовсю веселится. Бэнкс за обе щеки уписывал все, что попадалось на столе в радиусе действия его рук. Феанор поднялся и трижды хлопнул в ладони. Наступила тишина, нарушаемая лишь одиноким чавканием Бэнкса. Беляев толкнул его в бок, и чавкание прекратилось.
— Мы собрались здесь, в кругу друзей, — сказал Феанор, — чтобы от всей души поблагодарить наших союзников. Они помогли нам освободиться, восстановили Священные Деревья, сражались с нами плечом к плечу против Предвечного Врага, и с их помощью мы осуществили нашу древнюю мечту! Четвертая эпоха Северного мира закончилась нашей победой. Начинается новая, Пятая эпоха. Пусть она станет мирной для всех народов. Я рад сообщить всем вам, что Вечность и Королевство Нолдоров заключили соглашение о стратегическом партнерстве, — эльф слегка запнулся, выговаривая непривычные человеческие слова. — Отныне нолдоры и люди из Вечности будут вместе защищать свои интересы и стоять на страже Северного мира. Для каждого из вас мы приготовили подарки, — продолжал Феанор. — Но прежде я прошу моих сыновей показать всем, из-за чего много тысяч лет назад началась вся эта история. Он сделал знак рукой. Карантир и Целегорм вынесли из ближайшего шатра большой металлический футляр и установили его на небольшое возвышение возле ствола березы. Целегорм снял металлическую куполообразную крышку, и все зажмурились от неистового белого сияния. Когда глаза немного привыкли к свету, наемники увидели большой прозрачный ларец из защитного стекла. В нем горели ослепительным светом три больших столбчатых кристалла. Священные Сильмариллы, вынутые из резонатора лазера, вернулись на свое законное место — в сокровищницу нолдоров. Лугарев увидел, как осветилось радостью залитое их сиянием лицо Селестиэль. Все нолдоры как по команде встали из-за столов, и гости последовали их примеру. Они низко поклонились сверкающим кристаллам. Затем Целегорм опустил крышку, они с братом подняли футляр и унесли его в безопасное место.
— На наших праздниках я обычно носил Сильмариллы как украшения, — пояснил Феанор, — но для наших гостей их свет может быть опасен. А теперь вручите нашим друзьям приготовленные нами скромные подарки. «Скромные подарки» представляли собой шкатулки солидных размеров, сделанные из серебра, и наполненные потрясающими воображение ювелирными изделиями древней эльфийской работы. Сверкающая россыпь драгоценных камней, оправленных в витое филигранное золото, заискрилась перед глазами Лугарева, и у него перехватило дыхание.
— Бог ты мой! — сдавленно произнес Бэнкс. — Да ведь здесь миллионы!
— Вот только толку от них мало, — сказал Бартон. — Руки не поднимутся продать такую красоту.
— Зачем продавать? — сказал Голдштейн. — Под них любой банк выдаст тебе какой угодно кредит.
— Наших механических союзников мы тоже не забыли, — сказал Феанор. БС и Р8 получили энергоконверторы, такие же, как в магическом браслете Селестиэль.
— Эти приборы позволят вам впитывать энергию из окружающей среды, — объяснил Феанор. — А для третьего нашего друга у нас подарок немного побольше. За шатрами послышался рев мощного двигателя.
— Что я слышу? — радостно произнес Т20. Эльфы отодвинули в сторону несколько столов, освобождая проход.
Взревывая мотором, между шатрами появился новенький танк Т-80, перевязанный розовой лентой с бантом. Он остановился перед столами, и из люка высунулся Мартин Бейли. Он был не в андроидном теле, а в своем собственном.
— Привет, ребята! — крикнул он. — Думали, я смогу пропустить такое торжество? А ну, посмотрите, что я вам привез! Он нырнул в люк, танк с ревом развернулся, и все увидели стоящий на плоской площадке позади башни огромный многоярусный торт. Из танка грянула музыка, верх торта откинулся в сторону, и оттуда, извиваясь в такт мелодии, вынырнула раскрашенная девица в микроскопическом бикини.
— Гм, — сказала Селестиэль, многозначительно приподняв бровь. — Кажется, ты получил, что хотел… Бюст у девицы был весьма впечатляющий. Лугарев подумал, что запихнуть ее в торт, вероятно, было нелегким делом. Бейли снова вынырнул из люка и крикнул:
— Вы только взгляните, парни, какие формы!
— Да, — прогудел киберноид, восхищенно глядя на танк, — мне особенно нравится башня…
— Эй, Мартин! — заорал Бэнкс. — Давай сюда торт, а бабу можешь себе оставить! Наемники загоготали. Эльфы смотрели на это безобразие с чисто познавательной точки зрения. Глядя на длинные глухие платья эльфийских женщин можно было помереть со скуки. Танцовщицу изъяли из торта, завернули во что-то и пустили по рукам. Лугарев так и не увидел, куда она подевалась. Бэнкс выпросил у кого-то из эльфов меч и мастерски разрезал торт. Некоторое время царила тишина, все были слишком заняты. Затем поднялся старший сын Финарфина — Финрод:
— Мне особенно хотелось бы отметить вклад в наше общее дело Игоря и Селестиэль, — сказал эльф. — Без них ничего этого просто не было бы. Нолдоры до сих пор жили бы на Эрессэа, в рукотворных каменных ущельях, в которые даже в полдень не заглядывает солнце. Я знал Берена и Лутиэнь. В свое время я отдал жизнь за них, и, не раздумывая, сделал бы это снова. Игорь и Селестиэль вернули жизнь множеству нолдоров. Они вернули нам Сильмариллы. Они вернули даже Священные Деревья!
— А еще они вернули нолдорам свободу и величие, — добавил, поднимаясь, Феанор. — И это самая большая их заслуга. Поэтому для тебя, Игорь, я приготовил особый подарок.
— Эта сладкая парочка сама по себе — тот еще подарок, — промямлил набитым ртом сидящий напротив Митчелл. В руках Феанора появился хрустальный шар на серебряной подставке.
Он был величиной с апельсин, и походил на обычный Палантир, но он был не темный, как обычно. В его глубине, казалось, пульсировало серебряное пламя.
— Это не простой Палантир, — сказал Феанор. — Он много сильнее всех прочих. Я сделал его специально для тебя, а Селестиэль вложила в него частицу серебряного света Тэлпериона, что вобрал в себя в Валиноре ее браслет. Где бы ты ни был — в воздухе, под водой, в глубинах Земли или в невообразимо далекой бездне пространства за Стенами Ночи, на любой линии Времени — возьми его в руки, произнеси имя любого из нолдоров, и тот, кого ты позовешь, ответит тебе. Если ты захочешь посмотреть на наш мир, вспомнить все, что пережил здесь — возьми его в руки и подумай о хрустальных башнях Тириона, или о залитых светом праздничных огней набережных Аваллона, или о белоснежной вершине Таниквэтиль — и Палантир покажет их. А через несколько лет ты сможешь увидеть в нем и роскошные подземные залы Нарготронда, и переливающиеся в лучах солнца фонтаны Гондолина… И еще один, маленький подарок, пусть он всегда будет при тебе как память о подвиге, который вы совершили, — Феанор подошел к Лугареву, поставил подставку с Палантиром на стол, и снял с пальца изящный золотой перстень. Его кольцо было как бы свито из нескольких тонких цепочек.
Маленькие бриллианты обрамляли цилиндрический цоколь из золота, в который была вделана вырезанная из светящегося внутренним светом сапфира восьмилучевая звезда.
— Это — символ Дома Феанора, — сказал эльф. — Перстень этот не так знаменит, как тот, что носил Берен, а следом за ним — многие поколения людей. Я знаю, что и тебе довелось носить его. Но даже если спустя много тысяч лет твой отдаленный потомок покажет его любому из нолдоров — он получит нашу поддержку и помощь. Лугарев с трудом нашел подходящие слова, чтобы выразить свою благодарность. Феанор ободряюще улыбнулся ему и сел на свое место.
Снова заиграла музыка, потом начались танцы, продолжавшиеся с перерывами до глубокой ночи.
На следующее утро Лугарев проснулся на удивление отдохнувшим и бодрым, словно и не было вчера веселого праздника, затянувшегося почти до утра. Вчера он позволил себе немного расслабиться, но, как ни странно, похмелья не было. «Опять эльфийское колдовство, — подумал он. — Но я вовсе не против такой магии». Он уже вскипятил воду и заварил себе кофе, когда в дверь постучали.
— Входите, — сказал он. На пороге появился Митчелл.
— Ты готов, Игорек? Самолет будет через час.
— Ага, готов, — кивнул Лугарев на стоящий у стены чемодан. Наемники не спеша погрузились в несколько «виллисов». Митчелл передал присланному проводить их чиновнику ключи от дома. Лугарев взглянул на Кевина, с самого утра крутившегося возле наемников.
Мальчишке явно не хотелось расставаться с новыми друзьями. Лугарев и сам чувствовал нечто похожее. Он уже почти полюбил этот странный сказочный мир, полный невообразимых чудес; его загадочных обитателей… Но он все же был чужим здесь; он был для них пришельцем из другого мира, непонятного и далекого; пришельцем, пусть добрым и полезным, но чужим. Пользуясь всеобщей суматохой отъезда, он прислонился к стене и окинул взглядом остальных наемников. «Интересно, — подумал он, — понимают ли они, как нам всем невероятно повезло? Мы на полгода окунулись в волшебную сказку, мы видели то, чего не довелось видеть никому, кроме нас. Мы дружили с эльфами, гномами, драконами. Мы помогали им вершить историю этого мира. Наверное, после нашего ухода менестрели сложат о нас легенды и песни… Мы столкнулись лицом к лицу с самой зловещей и загадочной расой Галактики, и вырвали у нее их сокровенные тайны — пусть еще не все, но начало положено. Мы отразили вторжение из космоса, и изменили сам лик Земли. Понимают ли они, осознают ли все это?»
