Георгий Булавин - Новатерра
- Ох, спасибо, брат, что просветил! - гетман едва сдерживался.
- Не за что... И знаешь, Саныч, что за чертёж?
- Можно угадать с одной попытки? Химический комплекс!
- Да вот хрен тебе! Это наш замок, Кремль...
Разговор с Ходжаевым давным-давно был завершен, а гетман всё глядел на Рогачёва, тупо повторяя:
- Кремль... кремль... кремль им на кой черт?!
- Может, власть захватить хотят? - предположила Алина.
- Может, власть, - покачал головой Серёга. - Может, казну. А моѓжет, мать, как раз тебя.
- Ха! Баб в округе мало?!
- Баб-то, солнце моё, в достатке, да вот не за каждую наш гетман полцарства своего отвалит.
- Это уж точно, - вздохнул царь-батюшка станичного формата, а сам подумал - за Алёнку, может быть, ещё. - Гляди, братан, что получается: они опять начали щупать нас за вымя, за... хм, отростки, за кончики пальцев, а не за тело. Нас или выманить куда-то собираются, или же важную информацию получить, а то и - всё в одном стакане. А где у нас осведомлённые 'отростки'? Хозяйство Барина, купцы, Анахорет, Буцик, Стрёмный, Батяня, Большой Мент, наш Полумэр, ещё несколько человек... Дядя Ваня, блин, в городе застрял!
Серёга тут же подскочил.
- Я тебя понял!
- Далеко собрался?
- Людей предупреждать поеду.
- Как вы с Доком любите слинять да пошататься где-нибудь! Звони по нижнереченским, а к Батяне гонца зашлём, того же Русика Шайтана, они знакомы... Ты, кстати, Зяме-беспредельщику и Чумному-Дону 'трубки' оставил?
Богачёв кивнул.
- Вот и отлично, проверим их кодланы в деле. Звони, а я архимандриѓта поприветствую.
Серёга пересел на диван, и вскорости оттуда понеслось: рамсы, понятия, накаты, тёрки, беспредел, наезды и пробивки, прочие понты. А девушка, услыхав термин 'архимандрит', мгновенно навострила уши. О, мадемуазель, да вы любопытны не в меньшей степени, чем ваша новая подруга, - подумал гетман. Что ж, набирайтесь впечатлений!.. Естественно, динамик он так и остаѓвил на громкой трансляции.
- Первый Анахорет, архимандрит монастырской общины Свидетелей Страшного Суда отец Максимилиан слушает вас! - доѓнеслось из динамика.
- Макс, ты не охренел часом?!
- Здравия желаю, ваше высокородие! Так... так... дело, говорите, секретное и необычайной государственной важности? Тогда прошу одну минутку, мне необходимо уединиться.
Гостья глядела на телефон квадратными от удивления глазами, а супругов душил смех.
- Понты, - только и смог произнести Александр.
Через несколько секунд над балконом пронеслось:
- Привет, Сашка! Извини, паства окружала.
- Я так и понял. Имидж?
- Типа того.
- К вечерне собрал?
- К вечерним занятиям, сын мой. Как выражается твой славный хорунжий, на огневую подготовку. Напулялся я сегодня из подарка вашего, душе и сердцу дорогого, всласть! Веришь, даже попадать начал!
- Да, святые страстотерпцы не те уже, - усмехнулся гетман. - Нынешние вторую щёку в ответ на оплеуху не подставят.
- Так времена изменились, сын мой. Ты ведь и сам говоришь: добро должно иметь крепкие кулаки.
- А еще лучше - автомат Калашникова. Бог создал людей, а Сэмюэль Кольт сделал их равными.
- Это кто ещё? Тоже казачина твой?
- Увы, батюшка, абсолютно чуждый казачеству человек, американский конструктор прошлого... нет, позапрошлого века, который создал многозарядный револьвер наподобие твоего. Тут индейцам и пи... ну, полный аминь настал. А также множеству ковбоев, плантаторов, шерифов и просто заезжему на Дикий Запад люду.
- Ах, Кольт! Слыхал, как же! Это который Маузер, - проявил осведомлённость Анахорет. Осведомлённость, от которой гетман чуть ни брякнулся головой о столешницу. - Ты... это... Сань... слушай... как бы потактичнее...
- С патронами напряг?
- Ну! Ты не ясновидящий?
- Я просто сто лет в армии. Подкину обязательно в самом скором времени.
- И сами с Линкой подгребайте! Она слышит?
- Я тебе больше скажу - внемлет и передаёт горячий одесский приѓвет.
- И ей тоже, деве пресветлой, душою пречистой! Пусть ангельский лик её и далее... - минут пять батюшка извергал вычурный комплимент, а гетман, усмехаясь, прикидывал, в какую сумму ему бы в прошлой жизни обошёлся этот спич.
- Спасибо, Макс, за добрые слова. Только подъехать мы к тебе, увы, пока не сможем. Тут, понимаешь, вновь нехристи поганые объявиѓлись...
И гетман описал случившееся за последний день. Коротко. Долларов на пятьдесят... Когда же наконец распрощался с духовным пастырем-схизматом, то заметил, что глаза Алёнки так и не вернулись к 'первобытному' состоянию. Потому щёлкнул два раза пальцами перед её лицом и участливо спросил:
- Что, малыш?
- Батюшка! Макс! Охренел! Из револьвера! Напулялся! Подгребайте!..
- Всё в порядке, Алёнушка, - успокоила её Алина. - Он к тому же водку пьёт и... и вообще обычный человек, даже, можно сказать, хороший, просто работа у него такая. Познакомишься.
Закончил обзвон 'братских сердец' и Богачёв.
- Так, всех пацанов я зарядил, будут на стрёме. Как батюшка?
- Милитаризируется, - еле выговорила забубенный термин Алина. - Мы с господином гетманом ему, как ты говоришь, волыну подогнали, так он теперь палит почём зря. И меня вспоминал!
- Тебя забудешь! Слышь, господин гетман, а чего бы нам в таком разе не вскрыть бутылку да не выпить за милых дам?
- Чтоб два раза не вставать, - чуть слышно прошептала девушка.
И столь же чуть друзья не покатились на пол. Гетман поразился: сидела в ресторане, будто мумия, а вот поди же ты, услышала, запомнила!
Молодец, малыш! Малыш... милый малыш...
- Класс! - Алина распробовала раритетный по нынешним временам напиток.
- Очень вкусное вино, - поддержала её Алёнка, - никогда такого не пробовала... и другого тоже... до вчерашнего дня.
- Заяц, твоя непосредственность точно разорвёт мне сердце, - расплылся в самой благодушной из своих улыбок Богачёв. - Хочешь, водку пить научу? И матом ругаться.
- Матом я умею, - развеселилась девушка.
- Ой, не надо, я тебя умоляю! - гость встал из-за стола. - Сейчас ты фея северных лесов, а превратишься в простую бабу... Ладно, братцы и сестрёнки, спасибо вам, пошёл я, завтра трудный день.
Ох, если бы Серёга только знал, насколько сейчас оказался прав!..
Уже в прихожей, оставшись с гетманом наедине, он тихим голосом признался:
- Что-то у меня, Старый, на душе муторно. Мы или сдурковали где-нибудь, или не учли какой-то заразы. Помнишь, Добрород передал нам разговор лысого наёмника с шефом? Там были слова: 'эта тварь молѓчит'. Похоже, 'тварь' эта ценная и 'молчит' до сих пор, а они ищут концы. Хорошо, если ищут, а не уже нашли. И насчёт Замка неспроста выясняют. Помни, Старый, что я про полцарства говорил, метод этот безотказен и проверен временем. Я свою встречу, а ты Алину береги. И Алёнку... вижу, не так всё просто у вас.
- Похоже, - кратко ответил другу задумавшийся Александр.
И сам не понял, что имел в виду...
...Полина помнила, что тварью её называли. И сволочью. И мразью. И подстилкой. И вообще... Однако всё это припоминала очень смутно. Как будто сквозь непроницаемый туман. Зато отчетливо и ясно помнила одно - завтра встреча с ним. С Ним! И если за день, как и прежде, ей не удастся раздобыть того - Того! - что надобно Ему, тогда... Лучше не думать, что тогда случится!..
...А гетман думал о предупреждении щенка и собственном - и Елизарова, и Богачёва - предощущении беды. Беды, возможно, большей, чем трагедия на ферме Лешего. Возможно, меньшей. Но то, что неминуемой, - вне всякого сомнения!
Он думал и при этом направлялся в детскую. Девушка уже лежала в новой широкой кровати, накрывшись только лёгким покрывалом - было душновато. Во всю длину не столь уж великой комнаты вольготно развалился Дэн и явно уходить не собирался.
- Предатель! - бросил ему гетман.
- Пусть останется, Алексан Саныч, - вступилась за него Алёнка. - Дэн хороший.
- Ну, раз ты просишь... - он пожал плечами, улыбнулся и, присев на краешек постели, ласково провел кончиками пальцев по её щеке.
Алёнка тут же припала к ладони губами, из глаз брызнули слёзы.
- Что с тобой, малыш?! Тебе плохо?
- Нет-нет, что вы?! Совсем наоборот, мне так хорошо, как не было ещё никогда. Никогда-никогда! По крайней мере, в этой жизни...
- В этой, малыш, третьей по счёту жизни у тебя не было ещё вообѓще ничего, - горько усмехнулся гетман. - Но будет, обязательно будет, и только хорошее, я уверен в этом.
