Владимир Ильин - Напряжение растет
Но вслед ней пришла новая, куда более солидная, с красными печатями, и запечатанный пухлый конверт без видимых надписей.
Старик перекинул свою ярость именно на конверт, разорвав по кромке и гневным жестом выудив пачку бумаг и фотографий. Не прошло минуты, как старик сник, понурился, оседая плечами и равнодушно махнул рукой в сторону бассейна.
У Кочетова промелькнуло даже слабое удивление, когда нырнувший в бассейн пловец, что служил палачом все это время, расстегнул скобы у ног, вместо того, чтобы ослабить цепь, и подтолкнул под руку, помогая всплыть.
— Я хочу, чтобы вы уведомили меня в тот же час, минуту и секунду, когда его казнят. — Зло прозвучал голос старика, стоило Олегу показаться над поверхностью.
— Разумеется, Ваша Светлость. — Согнулся гость в глубоком поклоне.
И пребывал в нем до тех пор, пока князь Панкратов резко не развернулся и не ушел в дом.
— Кочетов? Имперская служба безопасности. Мы забираем вас с собой. Оденьтесь. — Отреагировал на него мужчина и указал на пакет с одеждой в руках сопровождающего, до того почтительно стоявшего в отдалении.
Полосатая накидка, вмиг пропитавшаяся водой и тут же принявшаяся выстуживать тело. Шлепанцы слишком большого размера, норовившие слететь с ноги. Куда там бежать… Да и Силы… Силы не было, будто не существовало у Кочетова никогда. Неведомо почему, но точно — только у него. Целитель, который всякий раз оживлял его, стоило утонуть в очередной раз, пользовался ей вполне свободно.
Руки завели за спину и сковали пластиковым жгутом. В плечо толкнули, указывая дорогу.
Не особо важно, как быстро ушедшая пытка сменится новой, в застенках ИСБ. Главное — пока есть ветер, а сквозь зажмуренные глаза пробивается солнца.
— Иди давай, — беззлобно повернули его толчком руки на повороте.
Возле въезда в поместье Панкратов оказался представительный конвой машин. Две в окраске полиции: позади и в авангарде. Черная машина сопровождения с небольшим значком распахнутого глаза на дверях и тюремный автобус, серый, с двумя голубыми линиями вдоль корпуса, посередине. Люстры спецсигналов на каждой машине; неторопливые, уверенные в себе люди возле распахнутых водительских дверей.
— Загружаемся.
Его приковали к полу, стене и потолку автобуса, оставив в одиночестве, запертым в куб без окон. Из источников света — зарешеченная тусклая лампа в дальнем краю. Цепи… Можно было бы порвать. Только есть ли смысл, если Сила все равно осталась где-то там, во вчерашнем дне?
Через какое-то время, разбавленное ощущениями поворотов и звуков встречных машин, привычный шум машины сопровождения позади стих. А где-то впереди наоборот, взвыла сирена, спешно удаляющаяся вперед. Но автобус все еще двигался неспешно, по ощущениям, заходя в крутой поворот. Дизель автомобиля сопровождения так же ощущался рядом.
Вдруг скорость спала, кузов качнуло маневром принятия к обочине. Колеса заскрипели по камню. Двигатель затих, и в наступившей тишине — только звук хлопнувшей двери и тихий отзвук сирены впереди и… позади.
Дневной свет ударил через резко открытую дверь. Тот же охранник, что застегивал ему наручники от скоб, невозмутимо расстегнул браслеты на ногах, вывел Кочетова из кузова и вручил очередной пакет с одеждой, водрузив сверху нормальные ботинки.
— С вами хотят поговорить. Переодевайтесь и садитесь в машину. — Распорядившись, деликатно отвернулся охранник спиной.
Жил осенней жизнью лесной массив у поворота. Сбежать? А далеко ли удастся?
И Силы… Все еще нет.
Неспешно раздумывая и оценивая шансы на побег, Кочетов переоделся в джинсы, рубашку и серую кофту. Чуть подумав, водрузил на глаза темные очки, обнаружившиеся в пакете, и последовал к уже распахнутой задней двери машины сопровождения.
— Олег Степанович Кочетов… — Изучая бумаги на коленях, мазнул по нему взгляду знакомый мужчина из ИСБ.
— Я..
— Умер… — Завершил свою фразу тот, игнорируя Олега. — Оставил щедрое наследство, казалось бы. Но, как выяснится совсем скоро, опутанное долгами и залоговыми расписками. Как итог, клубы достанутся ряду банков, местных и зарубежных. Спортивные залы перекупит федеральная сеть, другие подразделения тоже не останутся без владельцев. Но войдет в итоге все это в молодой холдинг Алькут, зарегистрированных на Сейшельских островах, под руководством Питера Юзефовича Джексона. Это теперь вы.
Вместе с последней фразой Кочетову вручили фото с изображением тучного и воистину огромного мужчины — как в ширь, так и в высоту. На нынешнего Олега — совершенно не похожего. Разве что ростом, да и то… Из-за объема талии Джексон казался ниже.
— Наберете в весе. Можете уже начинать — вот чипсы, кола. — Указал он на карман в переднем сидении. — Татуировки вам сведут, нанесут новые. Образ у Джексона аскетический, так что со старыми излишествами придется попрощаться. Никаких картин и особняков. Хотя бы на первое время. «Крыша» будет тоже другой.
— Что дальше? — Холодный склад ума Кочетова уже постановил, что убивать его не станут.
А значит вопрос был вполне логичен.
— Продолжите заниматься тем, чем умеете. У нас не так много хороших и ответственных исполнителей, чтобы терять их просто так. — Поднялся на него взгляд равнодушных глаз.
— Если татуировки сведут… — Неожиданно ворохнулось в душе совершенно посторонняя мысль, но на фоне адреналиновой волны, пришедшей с осознанием новой жизни, показавшаяся очень важной. — Я смогу повидаться с отцом?
— Насколько я знаю, у вашего нового образа нет отца. — Холодный взгляд посмотрел на Олега, и тот согласно прикрыл глаза.
Не судьба… Даже в этой жизни…
— Еще вопросы?
— Что именно пошло не так в операции с Зубовым?
— Не занимайтесь стратегическим планированием, это не ваш конек. — Холодно осадили его.
— Я бы не хотел допустить такую ошибку снова, — изобразил вину Кочетов.
— Хм… Могу только порекомендовать внимательно смотреть, как общаются люди между собой. — Подумав, решил сказать представитель госбезопасности. — И если сын аристократа начинает бегать по распоряжениям простолюдинов из собственной команды… Делайте соответствующие выводы.
— Кто-то инкогнито? — Напряг руки в кулаки Олег.
— Во многих знаниях многие печали, верно? Давайте сосредоточимся на нашей миссии и не допустим, чтобы раковая опухоль кланов убила нашу любимую страну. Пусть живут красиво и ярко, живут для себя, не оставляя потомства. Этого хочет ваш отец. Думаю, если вы добьетесь успехов… — Многозначительной паузой обозначил намек мужчина. — Он об этом узнает.
