Андрей Круз - Эпоха мертвых-3
- Мля... мясорубка. - заявил я, разглядывая лужу самого настоящего гнилого фарша, в которую превратилась вся верхняя часть туловища твари.
- Точно. - подтвердил Васька. - Уходим?
- Сейчас, бумагу зажгу.
Потом мы бежали изо всех сил, пересекая двор. На выходе нас никто не обстреливал, но пока неслись к соседнему зданию, у нас над головами прошла пулеметная очередь. К счастью, этот сектор просматривался плохо с той крыши, так что на вторую очередь у противника времени не хватило.
- Куда?
- Вокруг дома!
Васька рванул за мной. Два мертвяка навстречу, но не догонят, нечего на них и время тратить, лучше свернуть. Топот по асфальту такой, что кажется, будто весь город слышит, даже отдаленная стрельба его не забивает. Узкий проход между домами, невысокий забор, через который мы перемахнули в одно касание. Еще двор, в просвете между домами виден грузовик, но он в самом конце улицы стоит. Возле него двое, но смотрят не на нас, не видят.
- Дальше, вперед!
Узкий переулок, заросший старыми тополями так, что свет не пробивается, фасад хрущовки. Окно на первом этаже открыто, черт его знает, что за ним, но...
- Туда! Подсади!
За окном гостиная, в которой пусто. И полный порядок, словно люди только ушли оттуда. Перемахнул через подоконник, подтянул Ваську, затем окно за собой закрыли. Теперь вопрос номер один - тут морфов нет? Мертвечиной не пахнет, точнее даже вообще ничем не пахнет, тихо и пусто. Разве что пыльно очень, квартира уже давно брошена, наверное, еще в дни прихода Беды. Осмотрели все, даже в шкафы заглянули - ничего. В глазок входной двери тоже ничего интересного не разглядели. Оторвались?
- Передохнем. - сказал тяжело дышащий Васька, падая на диван и поднимая клуб пыли.
- Давай.
Передохнуть надо после такого рывка, весь мокрый, штанины к ногам прилипают, словно в одежде купался, пот по лицу льет. Стянул шлем, стряхнул капли с коротких волос. Васька не лучше выглядит, красный как рак, чуть не язык на плечо.
- Чего дальше? - спросил он.
- Дальше? Дальше надо сканер погонять, может обмен какой услышим. А потом ближе к крыше подниматься, мы сейчас опять с неправильной стороны. Ну и связь с нашими нужна, хоть знать, что вырвались.
- Ладно, посмотрим.
Запущенный сканер дал неожиданно много радиообмена, еле успевали фильтровать. По некоторым разговорам сразу понятно становилось, что контингент базарит, другие больше военщиной отдавали, это не вытравишь. И судя по всему, воевали как раз эти самые военные с этим самым контингентом. Бандиты на штурм твердынь двинули, или что?
Вопросы снял чей-то спокойный и деловой голос, вдруг ясно заговоривший: "Выхожу двумя бортами из города, по Центральной. Бандюги ваши ни хрена не союзники, веду огневой бой, имею двух трехсотых. Как поняли? Повторяю, выхожу по Центральной, двумя бортами..."
- Слышь, Серый, они между собой, кажись, начали...
Не бывает таких подарков, но кажется, что кто-то нам его сделал. Как хочешь, так и понимай, но у преследователей пошли междоусобицы. Хотя, чему удивляться, "фармкоровские" наверняка здесь были борзые как и везде, а бандитам за нами гоняться сто лет не надо, своих проблем хватает. Другое дело, что их могли настропалить, описав наши художества... Хотя, о чем я? Дались местным зекам страдания другой банды из другого села? Да сто лет им не надо, у них своих головняков хватает, вон, мечтают "шешнашковские" склады захватить, что им мы?
Так и сидели, слушали радио, но нового ничего не узнали уже. Правда, в главной мысли укрепились - можем и проскользнуть, пока у противника проблемы. Через четверть часа встал, аккуратно выглянул в щель между занавесками. Никого, но зато в той стороне. Откуда мы прибежали, поднимался столб дыма. Погребальный костер, вечная память тебе, Сергеич, друг наш верный. Царствие тебе небесное.
Володя Большой, радист и пулеметчик.
28 мая, среда, утро.
Машины стояли в кустарнике, которым густо оброс край пологого, но глубокого лесного оврага, который в случае появления преследователей должен был образовать естественный рубеж обороны. Разведали это место заранее, сюда и ломились ночью через темный лес, ориентируясь по меткам и ориентирам.
У машин сидели трое - сам Большой, Шмель и новый механ - Санёк. Санёк курил, часто сплевывая, время от времени поглаживал замотанную свежим бинтом руку, недовольно морщась.
- Сань, тебе болеутоляющее дать? - спросил Володя.
- Нормально, терпимо, - отмахнулся тот здоровой рукой. - Вести смогу, просто ты ко мне садись, чтобы подменить, случись чего. Сумеешь бэтр вести?
- Если без экстрима, то сумею.
Большой посмотрел на невысокий вытянутый холмик свежей земли неподалеку, в который был воткнут самодельный деревянный крест с надписью, вырезанной ножом: "Николай Шматков". И годы рождения и смерти - в кармане убитого нашелся паспорт и военный билет, оттуда и узнали.
Ночью поначалу все шло по плану. Бэтээр, которым рулил Санёк и, прорвался по намеченному маршруту, выбросил группу у бойлерной, и затем прикрывал ее несколько минут. Сидевший за стрелка Николай лихо подавлял любой ответный огонь из двух пулеметов, заставляя укрываться стрелков противника, кроша из КПВТ кирпичные стены и отгоняя укрывшихся в доме напротив врагов от окон.
Санёк заложил заряды взрывчатки под бетонный забор так, как его научили заранее, заскочил в кабину, разматывая за собой длинный тонкий провод и нажал на кнопку подрывной машинки. Грохнуло, все окутало пылью почище дымовой завесы, а сам водитель с ликованием увидел, как сразу несколько секций бетонной стены плашмя завалились наружу, освобождая проезд.
Потом была недолгая гонка по темным улицам, разваленный проволочный забор периметра. Через него бронетранспортер проскочил взбесившимся носорогом, даже не заметив, и рванул в темноту, туда, где загорелся яркой звездой фальшфейер, в приборе ночного видения напоминающий колышущуюся бесформенную медузу. И в этот момент в борт машины ударили пули.
- Ходу! - закричал Николай, разворачивая башню.
Бэтээр и так несся на максимальной скорости, тяжко подпрыгивая на ухабах и проваливаясь в ямы. Николай выпустил пару очередей по преследователям и выматерился - при таких скачках попасть во что-то было нереально.
Противник преследовал не включая фар, видимый по вспышкам выстрелов. Две машины, до которых даже дистанцию определить было затруднительно.
Большой, сидевший на пулеметах в "бардаке", выдвинувшемся от леса на километр и тихо стоявшем прямо в поле, ждал, до крови закусив нижнюю губу, прохода бронетранспортера за ориентир. До того момента "бардак" должен был оставаться невидимым и даже несуществующим. Они даже выехали к позиции на непрогретом двигателе, сразу заглушив его, чтобы оставаться невидимыми в тепловизорах.
