Василий Горъ - Демон. Книга 3
– О, Великие воины Духа… Мы счастливы, что Провидение подарило нам шанс увидеть сияние, которым вы озаряете Вселенную… – бредил кто-то из них. – Свет вашего Духа затмевает даже деяние Ло мили Оскана, подарившего нам принцип межзвездных перелетов…
Дальше стало хуже: я не понимала практически ни одной сказанной фразы. То есть каждое слово по отдельности было мне знакомо, а поставленные друг за другом, они превращались в горячечный бред. К концу этой самой речи я вдруг начала сочувствовать яйцеголовым, вынужденным ежедневно выслушивать нечто подобное. И не имеющих возможности отказаться. А только когда Гном поднял над собой здоровенный кроваво-красный камень, еле сдержала смех: мне показалось, что вот-вот раздастся дежурная фраза вроде 'необходимости закладки первого камня в фундамент будущей дружбы между нашими народами'…
…Как нам потом объяснил один из специалистов по культуре этой расы, высшая награда Гномов – Рубиновая Скрижаль – за всю историю этой расы вручалась всего двенадцать раз. И каждый Гном знал имена ее кавалеров наизусть: благодарные потомки рассказывали об их 'подвигах' своим детям чуть ли не в аналоге наших начальных школ.
– Теперь им придется ломать языки, заучивая еще и ваши имена… – отправив Гномов обратно в Гринфилдский Университет и вернувшись к нашей компании, генерал Роммель принялся над нами издеваться. – Хотя, на мой взгляд, Виктор Волков, Ирина Орлова и Линда Горобец звучит гораздо благозвучнее, чем эти их Ло мили Оскан, Вейнр мили Ливорс, Шола мидо Виенирра… Что вылупились? – заметив, как на него посмотрела Линда, заулыбался он. – Пока мы летели к вашей казарме, Мрио мили Олигас, ну, тот, который награждал Волкова, мне про них все уши прожужжал…
– По сравнению с тем, кто открыл принцип межзвездных перелетов, мы не сделали ничего особенного… – дождавшись небольшой паузы в разговоре, буркнула я. – Я чувствую себя не в своей тарелке…
– Да? – внезапно разозлился Роммель. – Ничего особенного, говоришь? Скажи-ка мне, девочка моя, сколько кораблей сегодня сбила ваша троица?
– Двадцать два в первой атаке… а дальше я еще не смотрела…
– Не смотрела, значит?! А я – СМОТРЕЛ! И Гномы – тоже! Они до сих пор в шоке. Семьдесят три! Представила себе цифру? Ну что, все еще 'ничего особенного'? Молчишь? Только попробуй мне сказать, что ты просто ставила щиты: не будь их, твои напарники не пережили бы даже первого пролета сквозь 'Туман'…
– Теперь новые технологии у них можно не просить, а требовать… – принимая удар на себя, ухмыльнулась Линда.
– Ага… – мигом вернувшись в прекрасное расположение духа, поддакнул Роммель. – Кстати, эдак через месяц мы закончим строительство первого межсистемного передатчика. И если он заработает, то жить нам станет гораздо веселее…
Глава 9. Мозли Крю.
Стоимость парковки на крыше развлекательного комплекса 'Золотое Дно' оказалась раз в пять выше, чем рассчитывал Крю. Поэтому, автоматически подтвердив списание платежа, он не сразу сообразил, что сделал очередную глупость: зайти в комплекс, имея на счету сто четырнадцать монет и непогашенный кредит за квартиру было практически нереально.
'Ничего… Подожду здесь…' – подумал Мозли, и, с трудом найдя крошечное местечко неподалеку от центрального входа, втиснул в него свой 'Колибри'.
Оба здоровенных охранника, стоящих по обе стороны арки центрального входа, неодобрительно посмотрели на его машину. И, тщательно просканировав ее на предмет наличия мощной записывающей аппаратуры и оружия, мигом потеряли всякий интерес. Переключив свое внимание на слегка подвыпившую компанию, выгружающуюся из роскошного 'Бельвиля-Примы'.
Слегка затемнив панорамное остекление своего флаера и, заодно, сменив цвет кузова на ярко-оранжевый, Крю приподнял повыше кресло, развернул его наискосок, и, опустив спинку почти до горизонтали, принял любимое положение – лежа на боку. А потом, подумав, решительно отключил комм и локалку: уйти с головой в работу в процессе ОЖИДАНИЯ было бы несусветной глупостью.
…Наблюдать за посетителями развлекательно центра оказалось довольно скучно: уже через полчаса Мозли рассортировал их на несколько условных категорий и даже прикинул те параметры, с помощью которых можно было бы описать каждую из них. Основная масса тех, кто стремился внутрь, пребывала в отличном настроении, предвкушала будущие развлечения, и, как правило, находилась под воздействием алкоголя, легких наркотиков или галлюциногенов. Не вписывались в стандартную схему разве что проститутки: они были трезвы и усиленно изображали искусственную радость; амплитуда движения их бедер превышала допустимые для homo sapiens пределы, а количество косметики, маскирующих тщательно сконструированные пластическими хирургами тела, вызывало оторопь. При этом взгляды, которые эти личности бросали на вваливающихся в заведение толстосумов, говорили сами за себя…
Систематизировать выходящих из 'Золотого дна' оказалось несколько сложнее: кроме выигравших и проигравшихся, под аркой то и дело возникали чем-то обиженные или возмущенные женщины, пьяные или укуренные в дым мужчины; те же проститутки, вьющиеся возле своей добычи и влекущие ее к флаеру; посланные куда подальше телохранители и куча других категорий. Всю эту толпу можно было разделить на тех, чья одежда сохранила первоначальный вид и на тех, у кого она превратилась в нечто, выходящее за рамки фантазии ее дизайнера; тех, кто собирается домой и в другой увеселительный центр; тех, кто еще соображает и тех, кто уже нет; тех, кто сохранил способность носить на лице маску и тех, кто выставил на всеобщее обозрение свое настоящее 'я'…
…Рука, потянувшаяся к сенсору включения комма для того, чтобы закинуть в память рабочие наброски будущей программы сортировки, замерла на полпути: около двери спортивной 'Монцы-F1', зависшей над площадкой для ВИП-персон, мелькнуло знакомое лицо.
Хансен не обманул: Латива появилась у центрального входа в 'Золотое Дно' ровно в двадцать два часа. И, привычным движением поправив подол крайне легкомысленного вечернего платья, летящей походкой двинулась к арке, переливающейся всеми оттенками золотого.
'А чего это они с ней ТАК?' – возмущенно подумал Мозли, заметив, как подобострастно заулыбались охранники. И еле усидел на месте, заметив, как из глубины холла к бывшей жене, улыбаясь, движется Нечто…
Тощее, макушкой достающее Лативе до плеча, чертовски манерное создание в белоснежном костюме с золотой окантовкой по обшлагам рукавов и в безумного покроя фуражке качало бедрами ничуть не менее активно, чем те жрицы любви, которые прошли к лифтам прямо буквально за минуту до его появления. А когда ОНО, взяв в свои руки ЕЕ ладони, начало покрывать их поцелуями, Крю вдруг почувствовал, что его начинает подташнивать: в движениях и взгляде этого мужчины не было ничего настоящего.
