Игорь Недозор - Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар
И еще - внутри сидели люди, которые заставляли это мертвое, но вместе с тем не совсем мертвое существо двигаться. И был там еще кто-то, или скорее что-то - тоже не совсем мертвый, и способный как бы думать - хотя и с умом куда меньшим, чем у ящерицы или землеройки - питающийся силой молнии.
Маг даже сжал ладонями голову - настолько непонятным и удивительным было то, что он увидел.
Нет, это нужно было обдумать, а сначала - хотя бы понять.
Ладно, надо осмотреться, пока все не прояснится окончательно.
Марков устало оперся на броню головного БТР. Сказывалось ли схлынувшее боевое напряжение, или еще что-то, но силы покинули его.
Отрешенно он слушал разговор командира с базой: радист, еще вздрагивающий от пережитого, не без труда наладил связь.
…- Так точно, товарищ полковник… Как дела? У нас тут произошло боестолкновение… Похоже разбойники, грабившие местных. Пусть пришлют врача… Потери? Раненые? Нет, у нас только несколько легких и один средней тяжести. Одному парню из каравана разбойнички выпустили кишки - если не поможем, определенно загнется. И пусть еще прилетит кто И пусть еще прилетит кто-нибудь из артиллеристов или инженеров - у нас уничтожили бронетранспортер непонятно чем.
…- Никак нет, не из задницы подбили, товарищ полковник. Я действительно не знаю что это за оружие, должен посмотреть специалист… Да никак не выглядит, мы его еще не нашли… Я не пил… Хорошо, по прибытии представлю подробный рапорт, хотя… Так точно, представлю и без всяких «хотя»… Я повторяю, товарищ полковник, тут действительно ситуация непонятная, и по радио не объяснишь.
Товарищ капитан - разрешите обратиться?
Это был командир отделения из третьего взвода - осетин Исса Нухаев. Рядом с ним стоял, о чем то умоляюще лопоча, немолодой человек в странной полосатой рубахе с капюшоном. Кто-то из спасенных ими путников.
- В чем дело, товарищ сержант? - напустив на себя строгий вид, спросил капитан.
- Вот, - как-то виновато бросил боец, - он не дает хоронить тех убитых. Прямо-таки в ноги кидается.
- Ну и не надо - нам меньше работы. Может, у них принято покойников бросать прямо где померли - почем знать? - буркнул лейтенант
- Да нет, - солдат выглядел сконфуженным. Он хочет, чтобы мы их взяли с собой.
Человек вновь что-то залопотал, умоляюще прижимая руки к груди, а потом подбежал к склонившемуся над одним из раненных человеку с лентой, и потащил к покойникам, что-то втолковывая ему, и указывая в их сторону.
Местный знахарь, остановившись у одного неподвижных тел, несколько секунд внимательно смотрел в их сторону, а потом подозвал капитана жестом.
Пожав про себя плечами, Марков приблизился.
Тогда тот опустился на колени, приложив ладони ко лбу жертвы разбойников, что-то пробормотал…
И мертвец… зашевелился. Затем жалобно застонал, приподнялся - и ту же вновь замер, недвижим.
Стоявший рядом Нухаев вздрогнул, и рука его сделала какое-то движение, как будто он хотел перекреститься.
Но лейтенант не испугался (или, если уж по честному, почти не испугался).
Во первых, покойники, как известно, оживать не могут, во вторых - он почти мгновенно догадался - в чем тут дело.
Черт возьми, неплохо придумано! Вогнать в человека стрелу с парализующим снадобьем, а уж потом без помех скрутить и взять в плен. Тут ведь наверняка процветает работорговля, а значит, нет никакого резона убивать тех, кого можно выгодно продать… Странно, что у них на Земле до такого не додумались.
Чтобы подтвердить догадку, он подобрал одну из валявшихся стрел.
Древко было не круглым, как он ожидал, а аккуратно - без заноз и заусенцев, оструганным на восемь граней.
Так и есть - недлинное тонкое жало костяного (хм) но острого наконечника, хранило в бороздках что-то похожее цветом и видом на битум.
Навершие стрелы украшало деревянное утолщение, не дававшее ей, видимо, втыкаться глубоко в тело жертвы.
Все продумано - если человек - это товар, то зачем его портить?. Да, гадость конечно - типичная феодальная дикость. Ну ничего - мы тут наведем порядок…
Подумав так, он отправился туда где санинструктор хлопотал над раненными.
Было их мало - два разбойника, поймавшие пули в ноги, ефрейтор Коркин, слабо стонущий из под скрывшей лицо повязки, да еще экипаж подбитого бронника.
К счастью никого серьезно не обожгло. Только кисти рук и лица, опаленные брови, да краснота на спинах и шеях.
Маскхалаты конечно к чертям - ну и черт с ними.
Нет - рядового Смагина, кажется, зацепило всерьез.
Он тихо шипел сквозь зубы, не в силах раздвинуть заплывшие красные веки с начисто сгоревшими ресницами. Вся верхняя часть лица приобрела цвет, неприятно напоминающий свежеободранную тушу. Из трещин лопнувшей кожи сочилась белесая сукровица. Кажется, Макеев поторопился сказать, что тяжелых у них нет.
Как бы не пришлось отправлять парня на Землю.
Повернувшись, капитан обнаружил, что к ним направлялся тот самый парень с травяного окраса лентой на шапчонке.
Должно быть, как истый служитель Эскулапа он хотел предложить свою помощь. Удрученный санинструктор только отмахнулся от него, но тот не обратил внимания, лишь заинтересованным взглядом скользнув по разложенным на брезенте медикаментам и инструментам.
Потом присел на корточки рядом с увечным, положил ладони ему на щеки - и багряный, налитый кровью ожог начал бледнеть буквально на глазах.
Все присутствующие с открытыми ртами наблюдали за происходящим.
- Ну, прям Джуна Давиташвили! - только и вымолвил Марков.
- Электросекс! - восхищенно подхватил стоявший рядом Чуб.
- Кто? - переспросил капитан.
- Электросекс, товарищ командир, - смущенно повторил боец. - Или электросенс? Ну, так вроде называют тех, кто может всякую такую… ну, кто, в общем, без лекарств лечит. - Слышал я про такое, - с толикой профессиональной ревности сообщил старшина-медик. Вроде называется лечебный гипноз: человеку внушают что он здоров, и он выздоравливает. Даже паралитиков так можно на ноги поднять, говорят.
- Что тут у вас? - полюбопытствовал незаметно подошедший Макеев.
- Да вот, цирк бесплатный, - отозвался Георгий. - Местный экстрасенс проводит сеанс исцеления руками.
- Ну-ну, - заинтересовался майор. - И успешно?
- Да вроде как…
- Тогда молодец! Надо бы его на довольствие поставить!. И сто грамм боевых налить. Не видишь, человек умаялся.
Лекарь и впрямь выглядел не лучшим образом. Весь осунулся. Кожа из темной стала какой-то серой.
Вдруг, растолкав товарищей, вперед пробился Серегин, подсел к эскулапу и протянул ему обе руки. Тот отрицательно покачал головой, отводя мягким движением ладони солдата. Но парень настойчиво протянул их вновь, при этом указав на вполне пришедшего в себя Смагина.
