Михаил Алексеев - Воскресное утро
— Здравствуйте, товарищи! — негромко поздоровался он с потомками.
— Здравия желаем, товарищ Сталин! — рявкнула в ответ шеренга.
«Жигарев постарался!» — хмыкнул про себя Сталин, подходя к правофланговому офицеру и протягивая ему руку.
— Командир 44-й учебной воздушно-десантной дивизии Воздушно-десантных войск генерал-майор Оганян! — доложил тот, отдав честь и пожимая протянутую руку.
Оганян чувствовал себя немного не в своей тарелке — он был в повседневном мундире. Выезжал-то на учения. А попал на парад.
Вот полковник Красавин был при полном параде — прямо как с картинки офицер в золотых погонах! После представления его Сталин задержался около полковника, внимательно разглядывая форму. Причем рассматривая ее, он несколько раз посмотрел на форму Начальника Штаба ВВС — как бы сравнивая. И судя по выражению его лица — вариант с погонами его не разочаровал. Далее ему представились все семь членов экипажа корабля. Поздоровавшись со всеми, Сталин обратился к командиру корабля с просьбой рассказать ему о возможностях самолета. Отдав приказ на разгрузку трейлера, командир повел Сталина и Берию к хвосту самолета, докладывая характеристики и давая пояснения на возникающие вопросы.
Сталин с интересом посмотрел выгрузку трейлера с танком Т-34-85, причем и танк он осмотрел тоже внимательно, а потом вся группа по опущенной рампе поднялась в грузовой отсек. Вот это было самым сильным впечатлением. Он переспросил командира корабля о том, сколько солдат может поднять «Антей». Сталину понравилось имя самолета. Командир доложил штатные цифры, добавив, что в 1972 году во время эвакуации советского персонала из Египта АН — 22 взял на борт 700 человек. Цифра впечатлила всех. После осмотра «Антея» Сталин поблагодарил экипаж за интересную, как он назвал — «экскурсию» в будущее, и вместе с Берией в сопровождении Жигарева, Оганяна и Красавина подошел к танку.
— Товарищ Оганян! Расскажите все, что знаете об этом танке. И главное — сможем ли мы сегодня наладить производство таких же красавиц?
— Так товарищ Сталин! Это обычная «тридцатьчетверка», — какие выпускаются и сейчас. Отличие — больший погон под башню, орудие 85 миллиметров — остальное уже все производится. Ну конечно, технологически и технически он более совершенен, нежели сегодняшние танки — он был радиофицирован, коробка перемены передач пятиступенчатая, двигатель отлажен и имеет значительно больший ресурс по моточасам. Приборы наблюдения значительно улучшены. Но в целом, это та же «тридцатьчетверка». Я думаю, нашим конструкторам и инженерам не составит особого труда разобраться в улучшениях, сделанных в этой модели по сравнению с базовой.
Сталин, слушая генерала, отметил про себя — «нашим».
«Потомки даже в мыслях не отделяют себя от Родины! Сегодняшней Родины» — подумал он.
— И как там? В будущем, — спросил он, обращаясь сразу и к Оганяну и Красавину.
— Неплохо товарищ Сталин! — ответил за обоих Оганян. — Вторая по мощи страна в мире. Первая в космосе. Мы производим все, что только изобрело человечество. Все эти достижения заложены в Ваше время. Мы об этом помним.
— Так не бывает — чтобы действительно все было только «хорошо» — ответил Сталин. — Наверно есть и проблемы?
— Есть — поддержал беседу полковник Красавин, — но, они в принципе все решаемые. Главное — мирный труд советских граждан гарантирован, а с остальным — разберемся. На сегодня для нас главное — помочь стране победить в этой войне с меньшими потерями.-
— Вы члены партии? — задал вопрос Сталин.
— Да. Мы — члены КПСС — ответил Оганян.
— КПСС — задумчиво произнес Сталин. — Расшифруйте, пожалуйста.
— Коммунистическая Партия Советского Союза, — такое решение о переименовании принял 19- й съезд ВКП (б) в 1952 году — произнес Красавин.
— Ну ладно. Я поработаю над вашей «библиотекой» — сказал Сталин, — и фильмы посмотрю. Но это все — позже. Сейчас, товарищ Жигарев прав — нужно дорожить каждой минутой. Наверно у вас есть какие-то предложения как можно использовать вашу технику? — Сталин пытливо смотрел на потомков.
— Так точно! Товарищ Сталин! — переглянувшись с Красавиным и приняв положение «Смирно!» ответил Оганян, — есть задумка, как устроить немцам неприятный сюрприз.
— Хорошо! Подробности вы обсудите с товарищем Жуковым. Думаю, будет правильным направить его для помощи нашему командованию в Белоруссию. К тому же он там долго служил и знает театр. Но понимая, что ваши возможности велики, но не безграничны, хочу спросить, что вам необходимо в первую очередь, чтобы «сюрприз» состоялся?
— Товарищ Сталин! Части и подразделения имеют некоторый запас боеприпасов и ГСМ. На один «сюрприз», я думаю, хватит. А вот в дальнейшем нам все это понадобится. Думаю, обязательно нужно будет организовать приезд к нам конструкторов, инженеров и ученых по профилю, чтобы наладить производство всего необходимого — хотя бы по минимуму — чтобы мы могли использовать свою технику, — ответил Оганян.
— Лаврентий! — обратился Сталин к Берии. — Думаю этими вопросами, а так же организацией безопасности подразделений и…, как называется ваш аэродром?
— «Двоевка» — подсказал Красавин.
— Да! «Двоевка». И аэродрома «Двоевка» — продолжил свою мысль Сталин. — Думаю, нужно после совещания в 12 часов слетать тебе в эту Двоевку и на месте определиться, что там надо сделать.
— Есть! Товарищ Сталин, — ответил до сих пор молчавший Лаврентий Павлович.
— А сейчас поедем в Кремль. В 12 часов я собираю совещание, на котором мы начнем продумывать и принимать меры, чтобы избежать сценария ваших книг. На совещание я вас не приглашу — думаю, пока рано всем знать о вас. Лаврентий! — он повернулся к Берии — вопрос соблюдения секретности — это твой вопрос. И еще — танк переправь в Кубинку — пусть там специалисты его подробно рассмотрят. А вот после совещания я вас познакомлю с Жуковым. И вы вместе подумаете над своим «сюрпризом».
После этих слов Сталин сел в свою машину.
Красавин и Оганян направились было к машине Жигарева, но их всех окликнул Берия.
— Одну минуту! Товарищ Жигарев! Я пришлю сюда подразделение НКВД для охраны самолета и оперативников — они возьмут подписку о неразглашении у всех сотрудников аэродрома. Передайте это своим людям. И пусть найдут чехол какой — нибудь или брезент — танк накрыть.
Жигарев кивнул в ответ и тотчас его порученец заспешил к зданию аэродромной комендатуры.
— Давайте, наконец, познакомимся, — обратился к Красавину и Оганяну Берия. — Меня зовут Лаврентий Павлович Берия. В данный момент я — Нарком внутренних дел и заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР. Только что, как вы слышали — назначен так же вашим куратором. Вы, я так понял, в Вязьме не контактировали с местными органами НКВД?
