Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет
— Народ Йера! — незамедлительно ответил Фирон.
— Храни нас Поднебесный от такого! — ужаснулся Граис.— Я вовсе не это имел в виду! Смысл моего высказывания сводился к тому, что, если начать бунтовать против существующей власти, власть сделается еще более жесткой и жестокой по отношению к народу!
— Я это понимаю, учитель,— мягко улыбнулся Фирон.— Но простой народ, не имеющий тех знаний, которые в свое время ты дал нам, своим ученикам, видит в твоих словах только то, что хочет видеть.
— Так, значит, в народе зреет бунт?
— Похоже на то,— кивнул Фирон.— В горах скрываются отряды объявленных вне закона йеритов, называющих себя вольными. Пока они только копят силы, и лишь время от времени для пополнения запасов провизии и оружия совершают нападения на караваны империи. Но, судя по тому, что в последнее время шалеев на улицах стало значительно больше, наместник уже воспринимает вольных как реальную угрозу для власти Кахимской империи.
— А что же Сирх?
— А что может Сирх?
— Он может предотвратить бунт, призвав людей к повиновению!
— Сирх? — Фирон едва не расхохотался.— Сирх уже ничего не может. Чего стоят слова проповедника, слушать которого народ сгоняют силой? Я удивляюсь, как еще наместник, который, как говорят, человек совсем неглупый, до сих пор не нашел Сирху замену? Учитель,— подавшись вперед, Фирон навалился грудью на край стола,— тебе надо снова начать проповедовать! Народ пойдет за тобой!
— Куда он за мной пойдет? — чуть поморщился Граис.
— Да куда угодно! Хоть против Кахимской империи!
— Пойми, Фирон,— с болью в голосе произнес Граис,— Йер не имеет достаточно сил для того, чтобы выступить против империи. Это будет бессмысленная бойня, которая закончится уничтожением большей части йеритов.
— Да все я понимаю.— Тяжело вздохнув, Фирон снова откинулся на спинку стула.— Вот только невыносимо жить под пятой завоевателей. Порою думаешь: вот хотя бы раз вдохнуть воздуха свободы, а после можно и умирать.
— Так может говорить человек, который думает только о себе, а не о своем народе,— ответил ему Граис— Нет большего преступления, чем попустительствовать стремлениям. Я скажу тебе даже больше, Фирон: сейчас власть империи — благо для Йера. Завоеватели не раздавили эту страну, а, напротив, заставили сплотиться прежде разрозненные кланы йеритов, которые, должно быть, впервые за всю свою историю почувствовали себя единым народом. Сегодня на базаре меня называли северянином, но это звучало не оскорбительно, как прежде, когда под словом «северянин» подразумевалось «дикарь». Теперь оно звучит, как слово «друг». Если бы Йер не захватила империя, то его растащили бы на куски воинственные соседи.
— И что же дальше? Так и жить с Кахимской империей, сидящей на загривке?
— Ни одна империя не может существовать вечно. Ее раздирают изнутри собственные противоречия. Кахимская империя, как и многие другие до нее и после нее, вскоре рухнет, и тогда Йер станет единым сильным государством.
— И сколько же ждать падения Кахима?
— Все во власти Поднебесного,— развел руками Граис.— Возможно, что даже мы еще успеем это увидеть.
Фирон покачал головой и залпом осушил свою кружку.
— И что же ты собираешься делать? — спросил он Граиса после долгой паузы.
— Я должен помочь Сирху вернуть доверие народа,— сказал Граис.
— Неблагодарное занятие,— криво усмехнувшись, заерзал на скамье Фирон.
— Быть может, ты слишком строго судишь Сирха,— мягко и даже немного вкрадчиво произнес Граис.
— Как уж заслужил,— резко отозвался Фирон, и глаза его злобно блеснули.
— Замените великого мастера-плотника — и вряд ли найдете такого, кто не поранит себе руку,— сказал Граис.
На это Фирон ничего не стал отвечать, только как-то неопределенно головой покачал.
— Пойми, Фирон, Сирх сейчас единственный в Йере, кто может свободно нести свое слово людям,— сказал Граис, словно бы оправдываясь за слова, произнесенные перед этим.— А время не ждет. Бунт, как ты сам говорил, может вспыхнуть не сегодня, так завтра. Поэтому приходится выбирать меньшее среди двух зол: возвышение Сирха или гибель Йера.
— Учитель,— преданно посмотрев на Граиса, сказал Фирон,— я пойду за тобой, куда бы ты ни приказал и что бы ты ни сказал.
— Ах, Фирон, Фирон,— с досадой покачал головой Граис.— Ты разве забыл, что я всегда требовал от своих учеников не слепой веры, а понимания моих слов.
— Умом я понимаю: то, что ты говоришь,— правильно. Но сердце мое,— Фирон всплеснул руками,— отказывается принимать такую правду!
— Через слабость побеждают силу,— сказал Граис.— Через мягкость побеждают твердость.
— Хорошо, учитель...— Фирон не успел закончить начатую фразу.
Дверь, распахнутая ударом ноги, с грохотом ударилась о стену, так что один из троих пьяниц даже вскинул голову, которая, впрочем, через миг снова упала с глухим стуком на доски стола.
С улицы вошли трое шалеев. Уже ночная стража, понял Граис, заметив черные плащи, накинутые поверх их обычной формы. Он почему-то сразу догадался, что это пришли за ним. Обмануть фантомом троих бдительных стражей вряд ли удалось бы. К тому же рядом был Фирон, который, не зная, что происходит, мог вмешаться в самый неподходящий момент.
Двое шалеев остались возле двери. Третий, окинув взглядом помещение, направился сначала в сторону пьяной троицы. Из всех троих его интересовал только один, светловолосый.
Схватив пьяницу за волосы, шалей приподнял его голову, чтобы взглянуть на концы его сползшего с плеч платка. Пьяница что-то недовольно замычал, но, получив по зубам, тут же затих.
Оставив пьяных, шалей подошел к столу, за которым сидели Граис и Фирон.
— Ты с севера? — спросил он, вытянув руку в сторону Граиса.
— Да,— спокойно ответил тот.
— Ты пойдешь с нами.— Шалей махнул рукой в сторону двери.
— В чем моя вина? — спросил Граис.
— Какой-то светловолосый северянин учинил сегодня беспорядок на рыночной площади,— безразличным голосом ответил шалей.— Видевшие его опознали в нем опасного бунтовщика.
— Этот человек не имеет никакого отношения к происшествию на рыночной площади,— быстро заговорил Фирон, испуганно глядя на шалея.— Он мой родственник. Я постоянно проживаю в Халлате и могу поручиться за него.
— После разбирательства все невиновные будут отпущены,— сказал шалей и, посмотрев на Граиса, снова махнул рукой в сторону выхода.
— Я пойду с ними,— сказал Граис Фирону.— Все будет в порядке.
Поднявшись на ноги, он накинул на голову платок.
— Но, учитель...
— Не волнуйся за меня,— сказал Граис.— Эти достойные стражи не причинят мне никакого зла. Им нужен бунтовщик. Ты же слышал: завтра все невиновные будут освобождены.
Пропустив Граиса вперед, шалей направился к выходу следом за ним. Фирон вскочил на ноги, опрокинув скамью. В глазах его пылала решимость.
— Нет, учитель! Я не могу допустить, чтобы с вами снова что-то случилось по моей вине! — крикнул он и, выдернув из-за пояса нож с узким лезвием, кинулся на сопровождающего Граиса шалея.
Оглянувшись, шалей увидел бегущего на него человека с ножом в руке и отшатнулся в сторону. Другой шалей, стоявший у двери, сдернул с плеча бич.
Конец бича, сплетенный из тонких кожаных полос, щелкнув в воздухе, захлестнулся на запястье руки Фирона, в которой тот сжимал нож. Шалей рванул бич на себя, сорвав с запястья Фирона широкую полосу кожи. Выпавший из онемевших пальцев нож закатился под стол.
Шалей, на которого попытался напасть Фирон, обнажил короткий обоюдоострый меч и, оскалившись, двинулся на йерита. Не дожидаясь удара шалея, Фирон подпрыгнул и обеими ногами толкнул противника в грудь. Шалей не устоял на ногах, но успел зацепить острием меча бедро Фирона.
Увидев, как обагрились кровью белые штаны ученика, Граис выбросил руки в стороны, и стоявшие рядом шалеи, не издав ни единого звука, рухнули на пол. Бросившись к лежащему на полу Фирону, Граис на бегу провел раскрытой ладонью над затылком поднимающегося на ноги шалея с зажатым в руке мечом. На одно короткое мгновение в глазах кахимского солдата мелькнуло изумление, после чего он растянулся на полу, все еще продолжая тянуть руку с оружием в сторону Фирона.
Присев на корточки возле ученика, Граис приподнял его, обхватив за плечи.
— Ах, Фирон, Фирон,— с досадой произнес Граис.— Горячая голова... Что же нам теперь делать?
Он быстро провел рукой над распоротым бедром Фирона, чтобы хоть ненадолго снять боль и остановить кровотечение. — Я не мог позволить им увести тебя, учитель,—едва слышно произнес Фирон.
— Да, Фирон,— погладил его по плечу Граис.— Я понимаю... Ты должен был это сделать...
— Здесь мой дом,— облизнув сухие губы, сказал Фирон.— Недалеко... Если ты поможешь мне, мы доберемся туда прежде, чем явится новый патруль.
