Иван Шавлюга - Телепатия. Проклятие языка (СИ)
Ирина Степановна говорит:
— Так, Ксения, ты медик или нет?
— Ну.
— Так, человек умирает, а ты ему жизнь не спасаешь.
— А что надо? Я же просто программный код набрала.
— Так, ну и что дальше?
А Оксана ощущала такую лёгкость и безмятежность, а душа рвётся выше, а Ангел вдруг говорит, что как-то аж шлем-стимулятор фиксирует:
— Делай выбор, тебе код ввели.
Секунды идут, а они медики стоят и смотрят. Теперь через пятнадцать секунд Ирина Степановна начинает что-то делать, Ксения щелкает пальцами и умудряется включить виртуального эксперта. Оксана молчит, тогда Ангел ведёт душу девушки по туннелю, в конце которого яркий белый свет. Становится жутко холодно. Теперь Оксана рассмеялась:
— Ну и жизнь, не жизнь, а ад.
— Второй ад, получается, — сказал Ангел, — откроешь сейчас резерв — выживешь.
— А если нет?
Идёт туннель, в конце которого яркий белый свет. Свет такой яркий, что белизна стен туннеля была Чётко видна. Да где тут стена, где пол, а где потолок — не понять в принципе. Такое чувство, что это просто туннель в мегаполисе, где есть секретная линия метро. Так настолько это всё обычно и привычно. И это обыкновенный бетон, обыкновенный камень. Приглядываешься и понимаешь, что твоя теория жизни не была верна вообще, что твои убеждения уже в этом туннеле полностью развенчиваются. Развенчивается миф о том, что женщина домработница, которая, как все считали, не работает. В реальности трудится во много раз больше, чем все её родственники. Развенчивается миф о том, что ты сама, Оксана, не любишь диктатуру и ты певица демократии, когда тебя показывается сцена из твоей биографии, где ты в заброшенном доме поддерживаешь те пытки, которые главари устроили одному парню. А ты тогда считала, что ты права, и что мир скоро будет крутится вокруг тебя, Оксана. И Оксана только теперь понимает, что это иллюзия и убить даже могли, и не только того парня, но и тебя саму, Оксана. Ой, мамочка, а как же быть с этой сценой, где уже тебя пытали параличом неделю назад. Тебе, Оксана, тоже намекали. И развенчивается вдруг этот миф, которые поддерживали многие философы мира, даже художественная литература пошла по этому пути. Развенчивается этот миф о том, что можно изменить время, изменить прошлое или будущее. Не возможно материально его изменить. И только здесь в этом туннеле Оксана понимает, что есть только материальное физическое настоящее, есть только оно, и материального прошлого и будущего нет. И изменить, соответственно, прошлое нельзя. Так что оптимизация и обретение способностей — это также миф. Ещё один миф — это то, что математика является основой мышления. И тут же сознание быстро считает формулы и по формулам пытается собрать слова. Мало того, что получается фраза: «крыг, мал, абврпи, шоыл». Вот что это значит, просто одна буква математически как-то зависит от следующей, но смысла никакого нет. Получается во всей твоей жизни, Оксана Дмитриевна Сенно, никакого смысла. И ты идёшь дальше на новый круг. И не в те параллельные миры, где будет счастье, а в этот же мир через мир мёртвых. А в мире мёртвых есть ад и рай. В рай тебе нельзя. А в аду сплошная для тебя математика. И такой же сплошной будет математика для тебя в следующей жизни. И опять такая секта? Да, Оксана моя дорогая, да, туда же!
— Будет третий такой же ад или даже хуже.
— Включай резерв! Я не хочу повтора!
Щёлкнул резко переключатель. Такой резкий звонкий звук, похожий на звук какой-то сирены. Где-то вдали что-то красное зажглось, где раньше горело что-то зелёное. Вот же сцена, где раньше она писала репортаж о завершении строительства новой стартовой площадке. Ярко стоит перед глазами эта картина и хочется вернуться в коллектив, на работу в эту газету. Ярко стоит сцена журналистской работы, которую трудно выразить словами. Это же ощущения, а не просто какая-то картинка без эмоций. Прозвучало отовсюду:
— Клиент сделал выбор! Устранить конкурентов!
Оксана вскоре открывает глаза и всё равно кричит:
— Включай резерв! Я не хочу повтора!
— Рекурсивный цикл тебя настораживает? — как-то совершенно спокойно спросила Железнова.
— А это так называется?
— Резерв я включила, только я не думала, что Бог у твоей воли спросит. Будем в следующий раз учитывать, только вот как, всё же от тебя зависит.
— Что сказать, я просто не понимаю, что со мной происходило? — спросила Оксана вслух, она действительно трансформировалась, ведь просто окончательно спадает гипноз, под которым она была с того дня, как не вернулась домой и жила неизвестно где.
Ксения Сергеевна теперь понимала, что скрытый резерв организма сделал из заплетающейся речи Сенно вполне нормальную речь, не смотря на то, что голова у неё по-прежнему болит и кружится. И вероятности здесь не причём, ведь больная жива и тут не до статистического подсчёта. Наивная девушка, ещё сомневается, что спецслужбам её язык не интересен. Может кто-то всемогущий находится здесь или, нет, скорее всего, есть кто-то всемогущая и наблюдательная в этой палате. Теперь можно, вопреки подсознанию, которое ещё долго будет содержать в себе автопилот и его проигрывать, до Ксении Сергеевны дошло, что всемогущие люди, идущие за ней по следу, как за каким-то прогрессером, есть просто агенты контрразведки. А это называется наблюдением, а может какой-то проверкой. И естественно, о том, что сделал язык N, дойдёт до самого верха. А где тот верх, Ксения для себя уже не уточняла. Она это приняла откуда-то с небес в форме ощущений. А ощущения, по причине инерции психики, в слова не образуются. И сцена того, как полуразрушен город Сантьяго, он стоит перед глазами. И сцена цунами стоит перед глазами. Стоят разрушенные города, погибшие люди. Если бы не наши астрономы, как и другие астрономы других стран, погибших было сотни тысяч. И как умудрились правительства обеих Америк стольких эвакуировать и куда главное. Но погибших от двух волн цунами в Северной Америке и Южной Америке было много, но сколько конкретно? Есть много пострадавших, но не погибших. И эти сцены, черт возьми, отвлекают. Начинаешь сопереживать и думать, что это всё тебя не касается. Что следователи как придут, так и уйдут. И что тебя ждёт длительный курс реабилитации и спокойная жизнь дома. И идти вновь работать в лаборатории в Плазмоградском университете невозможно. У неё же болезнь, мать его.
— Странно, галлюцинации пропали? — ответила Оксана. — Я с Богом разговариваю. Что со мной происходит. И что за музыку я слышу.
— Смотри, — Ксения просто показала смартфон и компилятор языка N. Маркера бегали по исходному коду программы в левом углу экрана, а в правом мелькали мысли в сознании. Ксения показала надпись, где говорилось о том, что эта не интерпретация слов Бога, а сам Бог, причём в сознании. — Это и есть твой скрытый резерв, который сейчас активен. Мой революционный язык это сделал.
И удивлялась Ксения сказанному, и не верила в то, что вылечит человека, и сомневалась в том, что компилятор работает. Но удивлялась от того, что самооценка реальности не соответствовала, причём была тенденция к понижению этой оценки у воли Ксении. А воля твердила одно: я либо вылечусь, либо сама себя убью. Причём поражалась пациентка Ксения, что она встала и стоит, хоть её опять шатает. Поразилась Оксанка тому, что руки стали двигаться, взяли смартфон. Поражалась она тому, что силы берутся.
Вообще, откуда силы у человека берутся? Одна пациентка стоит, шатаясь. Другая пациентка двигается, через боль в мышцах. Но обе они чувствуют ту неведомую силу, почему-то потустороннюю, которая настолько всесильна, что просто на атомном уровне влияет и всё. Хочешь или не хочешь, а ты будешь стоять, будешь двигаться. А страх? Да его преодолеть нужно. Что же делать остаётся, если сопротивляться бессмысленно уже. И хочется верить в эту силу, потому что только это и остаётся. И наступает перелом, только медленно, незаметно. Сначала на уровне подсознания. Нет, просто она пока осознала то, что это работает, и что дальше? А то, что она упала на пол, и опять такое головокружение, что она подняться то не может.
Хорошо, что Ирина Степановна подошла:
— Да что-то в восьмой палате всем разом плохо, хоть ты врачей всех вызывай. Так, понятно всё, больные опять сбесились. Пока мы жизнь спасаем, они кричат благим матом о роли личности в истории!
Практически все больные дамы орали благим матом. Так вот откуда волнение. Причём есть такой странный диалог, в том числе и об игре разведок. Каждая начинает мнить себя агентом. Каждый начинает строить козни друг другу и тем более врачам. И все они контактируют с астральными сущностями, читают гороскопы. Несут полную агентурную чушь. А сознание выбирает, как ему и положено, отдельные фразы и строит другую картину. Так, хоть и нельзя рот скотчем заклеивать, — на этом месте Ирина Степановна перевоплотилась в монстра из триллера: — Но я сейчас эксперименты начну ставить при помощи препаратов и пытать буду неделю!
