Кристофер Макнамара - Горец III
— Да, это настоящий сюрприз, — задумчиво проговорил Дункан и принялся рассматривать рукоятку, торчащую из тела друга. — Так. Здесь есть какие-то странные колечки. Четыре штуки и все с буквами. Послушай, он был сумасшедшим…
Действительно, на колечках были буквы. На первом — четыре буквы "С", на втором — четыре "Л", на третьем — "Э", на четвертом — "Н". Было совершенно очевидно, что из них надо составить комбинацию имени Квинса.
Дункан быстро понял, что провозится с этим хитрым замком непозволительно долго. Отвезти Конана куда-нибудь, где можно будет спокойно вынимать «паука», было просто не на чем, а нести домой его на руках — это безумие. Посидев так несколько минут и поразмышляв, Дункан встал и поднял свою катану.
Взмахнув мечом, он срезал рукоятку гарпуна вместе с колечками, на которых были нарисованы буквы. Лепестки сошлись, разнося в клочья недавно восстановившиеся ткани. Конан глухо застонал. Отбросив катану, Дункан вырвал из его груди остатки страшного оружия и проговорил:
— Ничего, ничего… Ну подумаешь, перерезало несколько ребер! Незачем так орать… В первый раз, что ли?
Он улыбнулся и обессиленно опустился на камни. Так прошло несколько минут. Потом Конан зашевелился и прохрипел:
— Господи, как больно!..
Он уже почти восстановился, но ему явно не хватало сил, чтобы подняться. Слишком уж серьезные повреждения внутренних органов и большая потеря крови измотали его.
— Да-а-а, — ответил Дункан. — Посмотри, какая прелесть!
Он показал Конану останки «паука», который еще недавно сидел у старшего Мак-Лауда в груди.
— Черт!
— Но зато теперь ты будешь спокойно жить дальше, — Дункан бросил острые лепестки в воду.
— Я так и знал. Ты никогда не приезжаешь вовремя.
— Извини, — улыбнулся младший Мак-Лауд. — Я больше не буду.
— Да, — Конан постепенно приходил в себя и мог уже приподняться на локте. — А как там Слэн?
— Я справился с ним, — гордо ответил Дункан.
— Ну вот, — огорченно протянул Конан, но по его лицу было видно, как он доволен, — я же говорил, что кому-то всегда достается все. И кроме того, все самые красивые женщины.
Но Дункан серьезно произнес в ответ:
— Я сегодня не вернусь к Тессе. Я не могу заставить ее бесконечно переживать и мучиться.
— Я понимаю это, — кивнул Конан, пытаясь подняться. — Но она, наверное, не поймет.
Дункан бросился к нему и помог встать на ноги. Конан с трудом удерживал равновесие, но с каждой секундой ему это удавалось все легче и легче.
— Ну что, — предложил он, — пойдем?
— Пойдем, — со вздохом отозвался Дункан.
Собрав мечи, и поддерживая друга, чтобы ему было легче передвигаться, Дункан пошел к дороге. Вдруг перед ними высунулась голова Ричи. Мгновение помедлив, голова исчезла за высокой насыпью.
— Как быть с мальчишкой? — поинтересовался Конан. — Он все видел.
— Я знаю. Если будет нужно, я за ним присмотрю.
— Я надеюсь на это, брат. Может быть, дети, — это именно то, чего сейчас тебе так не хватает, — и, немного помолчав, он добавил тихонько. — И Тессе тоже.
— Хорошо, — медленно отозвался Дункан. — Я позабочусь о нем. Может быть, ты и прав.
— Я всегда прав, — ухмыльнулся Мак-Лауд, — кроме того, мы родственники и поэтому очень похожи.
— К чему это ты?
— Просто у меня в Нью-Йорке тоже есть человек, о котором я уже очень давно забочусь.
Конан уже вполне мог передвигаться сам. Они поднялись на мост, а оттуда пошли к темным спящим домам.
За окнами уже светало, послышались первые звонкие голоса только что проснувшихся птиц. Тесса подняла голову со спинки дивана, на котором просидела всю ночь, и чутко прислушалась. То ли ей показалось, то ли действительно хлопнула входная дверь, — та, что в ее мастерской. Нет, не показалось. Теперь ей ясно было слышно, что кто-то вошел в дом.
Она тихонько поднялась и, прямо как была, босиком, побежала вниз по деревянной лестнице. Подбежав к двери своей мастерской, Тесса вдруг резко остановилась и, не заглядывая в комнату, позвала:
— Мак, это ты?
Раздались негромкие шаги, человек шел на голос. Вот он появился перед ней.
— Конан?!
Ее взгляд пробежал по его фигуре и замер на растерзанной окровавленной рубахе, лучась испугом и невысказанными вопросами.
— Да, — Мак-Лауд кивнул. — Все в порядке.
— А где Мак? — почему-то шепотом спросила она.
— Он жив, а Слэн… Короче, он больше не будет тебя беспокоить. Все в порядке.
Тесса пристально смотрела на него, но он невозмутимо улыбался своей иронично-снисходительной улыбкой и молчал. Тессе это не нравилось все больше и больше, и она повторила свой вопрос:
— Конан, куда уехал Мак?
— Он мне не сказал, — спокойно ответил тот и почувствовал, что она сейчас вцепится ему в лицо, если он не изменит тон разговора.
— Но я могу догадаться, — уже серьезно сказал Конан.
— Где же он?
— Ты действительно хочешь это знать?
— Да, — ответила Тесса.
Ей вдруг стало хорошо и совершенно спокойно. Она повернулась и скомандовала:
— Тебе надо принять ванну и переодеться. Через час мы выезжаем.
Этот уголок, по-прежнему затерянный в вековых лесах, хранил маленькое озеро. Всегда спокойное, похожее на колодец и окруженное подползающими к самой воде необъятными елями — оно, как и много лет назад, отражало голубое прозрачное небо, в котором даже днем можно было увидеть большие бледные звезды.
Тесса никогда не видела ничего подобного и поэтому радовалась, как ребенок, глядя, как взлетают с этой зеркальной водной глади потревоженные пришельцами дикие утки. И как носятся высоко в ясном небе чайки, высматривая резвящуюся у самой поверхности рыбу.
Конан пришвартовал лодку к пологому берегу, поросшему высокой густой травой. Подождав выбирающуюся на землю Тессу, он указал на гигантскую ель, выделяющуюся из всех деревьев своими исполинскими размерами, и проговорил:
— Иди туда. Он должен быть где-то здесь.
Дункан сидел под большим валуном, сплошь покрытым толстым одеялом мха. Скрестив ноги и положив на колени руки, он словно смотрел закрытыми глазами куда-то далеко-далеко. На его застывшем каменном лице заснула едва уловимая улыбка.
Тесса остановилась ярдах в десяти. Она стояла и просто смотрела на него. Мак-Лауд вздрогнул и открыл глаза.
— У тебя не работает телефон. Я звонила, звонила… — еле слышно проговорила она.
Дункан поднялся с земли. Не в силах больше оставаться на месте, Тесса бросилась к нему. Прижимаясь всем телом, она гладила Дункана по спине и, осыпая поцелуями щетинистое лицо, шептала:
— Я люблю тебя, люблю!
— Ты ведь знаешь, что все это никогда не кончится, — шептал он ей в ответ. — А если и кончится, то, быть может, совсем не так, как нам бы этого хотелось.
Бесшумно подошел Конан и вмешался в разговор:
— Этого никто не знает. Но раз мы живем в этом времени и в этом месте, то кому-то… Немногим, правда, достается все самое лучшее. Вся радость жизни…
— И все красивые женщины, — добавил Дункан.
— Да, именно так. Но что-то подсказывает мне, что пора уходить, — он сделал вид, что прислушивается к неслышному всем остальным голосу. — А, это, наверное, духи шепчут мне, что вам сейчас лучше всего побыть наедине.
Конан развернулся и направился к лодке.
— Мы будем рады, если ты останешься с нами, — вдогонку ему проговорил Дункан.
Конан обернулся и произнес:
— Прощай, Тесса.
— А разве мы не увидимся? — она удивленно посмотрела на него и крепко сжала руку Дункана.
— Я надеюсь, — привычная саркастическая улыбка пробежала по его губам, — что нет.
Дункан только улыбнулся ему в ответ и едва заметно качнул головой.
Так больше ни разу и не обернувшись, Конан спустился к реке.
— Ты даже не попрощался…
— Я никогда не прощаюсь с ним.
Дункан поцеловал Тессу и, обняв за плечи, повел к едва уцелевшему остову старой индейской хижины, с трудом уже различимому в высокой траве.
6
Ночь. Огромное белоснежное полотнище полощется на ветру, искажая пузатые, разноцветные буквы, гласящие: «С НОВЫМ ГОДОМ». Гигантский отель сверкает иллюминацией и гремит музыкой, льющейся сквозь открытые окна. Люди веселятся. Люди есть люди.
Узкая лестница ведет наверх к большой площадке солярия. Рядом площадка, освещенная габаритами посадочной полосы.
Звон клинков практически не слышен внизу. Ветер подхватывает этот малиновый звон, секунду треплет его в воздухе и, наигравшись, бросает вниз, где звуки музыки рвут его на куски. Если вертолет захотел бы совершить посадку в обозначенный квадрат, то пилот рассмотрел бы силуэты двух белых фигур, подобно привидениям мечущихся по крыше, подпрыгивающих, размахивающих руками, словно пугая друг друга.
Бешеная пляска клинков завершилась новым финтом Дункана — и соперник отлетел к тонким прутьям ограды, судорожно цепляясь за нее свободной рукой.
