KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Боевая фантастика » Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром

Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Василий Звягинцев, "Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Путаясь ногами в высокой траве, я пересек поляну, продрался сквозь кусты и подлесок, нацепляв на волосы какой-то паутины, и вышел на опушку.

Поле передо мной плавно понижалось к югу, метрах в пятистах видна была автострада, и одного взгляда хватило, чтобы окончательно во всем удостовериться. Но я простоял там минут пятнадцать, глядя на мелькающие машины, и за все это время в их жиденьком потоке не проскочило ни одного «Жигуля», 24-й «Волги» или, скажем, «КамАЗа»…


На старинной электричке, с забыто просторными тамбурами и вручную открывающимися дверьми, я доехал до Ярославского вокзала. Почти весь вагон занимали студенты МИСИ, ехавшие с полевых занятий, с теодолитами, нивелирами, полосатыми рейками. Отвернувшись к окну, я слушал их разговоры, древние шутки, непонятные уже намеки и забытый сленг. Это же были мои ровесники, мы, наверное, не раз встречались на улицах и институтских вечерах. И вот я вернулся после долгого отсутствия…

Настороженный, как разведчик, только что перешедший через нейтралку на ту сторону, я почувствовал, что чем-то привлекаю внимание этих парней и девушек. Ощутил спиной, по взглядам, по неуловимо изменившейся атмосфере, по интонациям. И хорошо, что вскоре замелькали за окном красные закопченные корпуса Москвы-Товарной, я вышел в тамбур и, как только поезд остановился, распахнул дверь и растворился в толпе на перроне. Хотя ерунда, конечно. Шпионский синдром. Причем шпиона плохого, трусливого, которому кажется, что все смотрят только на него. А студентов, скорее всего, заинтересовал мой наряд, все-таки слишком броский для этих времен и для моего возраста.

Перейдя площадь, я купил в ларьке возле гостиницы «Известия», взглянул на дату. Хоть с этим нормально. Ирина сумела удержать контроль за переходом. Как и намечалось, сегодня 6 июля 1966 года, среда. И я, таким образом, отныне являюсь первым лично мне известным путешественником по времени. Ни о каких других времяпроходцах сведений, так сказать, не поступало. Жаль только, что я так и останусь известен весьма ограниченному кругу лиц, и ни оркестров, ни красных дорожек, ни званий и наград не предвидится. В чем и заключается явное преимущество большинства литературных героев, что у них все кончается благополучно и заслуги вознаграждаются.

А мне… Мне хотелось одного — найти сейчас укромное место, где бы можно было спокойно все переосмыслить заново. С учетом вновь открывшихся обстоятельств.

В сквере у Красных ворот я сел на скамейку, почти скрытую со всех сторон кустами жасмина, придал себе беспечно-отдыхающий вид и стал приводить в порядок чувства и мысли. Все, что говорилось с Ириной там, с моей стороны был — чистый треп, абсолютно безответственный. А теперь надо решать всерьез, совсем с иных позиций, и — быстро. Сделать все, что мне поручено и, может быть, действительно неузнаваемо изменить историю и дальнейший путь человечества? Или с негодованием все отвергнуть? И что тогда? Неужели имеющим такие, с нашей нынешней точки зрения, неограниченные возможности пришельцам помешает мой героический демарш? Скорее всего — нет. И своего они, раз уж взялись, так или иначе добьются. Найдут кого-нибудь другого, уговорят, сагитируют, купят, наконец. Не может быть, чтоб я для них совсем уж такой уникальный исполнитель на этом свете. А что будет со мной в случае отказа? Сочтут контракт расторгнутым и, к примеру, просто не захотят вернуть меня обратно. И что я тут буду делать со своим паспортом в красной обложке, выданным через двенадцать лет, в 1978 году? А возможно, за саботаж у них еще и построже наказание полагается.

Впрочем, не во мне же главное. Но вдруг до того ясно, что я чуть не застонал, до меня все это дошло в полном объеме. Вот сейчас я могу встать, пойти домой, встретить там живых родителей, себя. Они тут, вновь живут на свете, и до них всего несколько кварталов…

Мне жутко захотелось обратно. Вернуться, все забыть, заставить себя не думать… Не от страха. Скорее, от инстинктивного стремления защитить психику от запредельной нагрузки. Все уже произошло в свое время, я смирился с потерями, и вдруг — все снова. Это как отрывать от ран присохшие бинты.

Я посидел с минуту, закрыв глаза и закусив губу, и вроде отпустило, как проходит внезапный сердечный спазм, вроде бы бесследно, но оставляя после себя неприятный, намекающий холодок.

Делать нечего, надо работать. Подрядился спасать Вселенную — действуй. Воистину, не зря сказано: издалека многое кажется непонятным и невозможным, но при ближайшем рассмотрении оказывается простым и естественным.

Когда Ирина меня готовила, я все слушал вполуха, как институтскую лекцию по ненужному предмету, и вдруг оказалось, что этот предмет и есть самый главный. Но основное я запомнил.

По улице Кирова я поднялся к главпочтамту, вошел внутрь и опустил в ящики те письма, что дала мне Ирина. Два местных, шесть — в разные города Союза и два за границу. Что бы в них там ни было написано, немедленной катастрофы они не вызовут, в этом я был уверен. Не может быть такого письма от частного лица другому частному лицу, чтобы оно произвело действие кардинальное. Если там описание открытия — его поймет только тот, кто и так уже на пороге, если сообщение об измене жены, так завтра все равно друзья намекнут. А если написать, к примеру, Насеру, что через десять месяцев и 29 дней начнется шестидневная война, он все равно не поверит. Поскольку думает об этом иначе.

По телефону я организовал три встречи неизвестных мне людей. В том смысле неизвестных, что в своей прошлой, обычной жизни я никогда ничего об этих людях не слышал. Среди них были не только мужчины, и одним из звонков я как раз и свел вместе мужчину и женщину, не знаю, к радости или к беде, в целях исключительно научных или, напротив, для устройства личной жизни. Еще одному человеку я перевел 500 рублей телеграфом, сделав приписку: «На известные вам цели. Виктор». По тем временам сумма достаточно солидная, но меня не столько она заинтересовала, как то, насколько глубоко пришельцы проникли в детали и хитросплетения нашей жизни, рассчитав даже, кому, когда, от кого и какую денежную сумму требуется послать. Вот тебе и капелька меда…

Следующее задание было для меня наиболее трудным и, если хотите, самым неприятным. Потому что касалось уже не абстрактных конвертов с письмами в неведомые адреса. Мне нужно было организовать опоздание на самолет некоего старшего лейтенанта медслужбы, а значит, вступить в непосредственное общение с людьми этого времени, грубо вмешаться в их судьбы.

Я не Остап Бендер и не Джеймс Бонд какой-нибудь, всякого рода авантюрные проделки всегда плохо у меня выходили, я даже в розыгрышах не любил из-за этого участвовать. Так что до сих пор удивляюсь, что эта штука получилась у меня так гладко и даже, я бы сказал, изящно.

Я провожал своего старлейта в белой морской форме от квартиры до самого Внукова, тщетно ожидая какого-нибудь случая, который все решит сам собой и который, разумеется, так и не представился. Парень этот, лет двадцати семи на вид, сразу отчего-то вызвал у меня симпатию, хотя естественней было бы наоборот. У него было приятное, я бы сказал, аристократического типа лицо интеллигента далеко не первого поколения. В иных обстоятельствах я бы с ним с удовольствием побеседовал. Сейчас же, увы, мы друг для друга были всего лишь объект и субъект межвременного контакта.

Доктор, как человек пунктуальный, прибыл в аэропорт за двадцать минут до конца регистрации. И пока он стоял в не слишком длинной очереди на посадку, я отчаянно перебирал все свои довольно нереальные варианты. А время утекало неудержимо, тем более что в те идиллические времена никто и слыхом не слыхал о воздушном терроризме и в самолеты сажали не только без досмотра, но даже и без паспорта. То есть очередь двигалась быстро. И как-то вдруг, неожиданно, я придумал. Из ближайшего автомата, не упуская из виду своего клиента, я позвонил в аэропортовскую военную комендатуру, решительным и напористым голосом немаленького начальника из МУРа попросил, то есть почти приказал, под любым предлогом на полчаса задержать стоящего у седьмой стойки опасного преступника в морской форме, приметы такие-то. Опергруппа на подходе, но тем не менее…

Или тон мой подействовал, или дежурный был прилежным читателем адамовских детективов, но через три минуты я наблюдал, как к старлейту подошел усиленный офицерский патруль, проверил документы и, невзирая на протесты, препроводил. Честно говоря, чувствовал я себя в этот момент крайне погано, хотя вполне вероятно, что этой акцией я открыл военврачу путь к бессмертной славе. Если он в этой истории столь важная фигура. А может быть, с той же долей вероятности, только что напрочь сломал человеку жизнь…

После этого в моих делах появился просвет, и я смог, наконец, перевести дух и спокойно осмотреться.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*