Владимир Михайлов - Решение номер три
– Присаживайтесь, Бревор. Нам есть о чём поговорить.
Он, однако, не был расположен к беседе. И доказал это сразу же, не теряя ни минуты лишней. Вместо ответа произнёс – достаточно правильно, с соблюдением нужных акцентов, пауз и чёткости произношения:
– ** *** ******…
Это была самая сильная из доступных ему формул, трёхчленное вступление перед главным посылом. Но я успел выставить защиту ещё раньше, чем возникли слова. И произнесенное им гасло тут же, не успев даже как следует прозвучать. По законам подобных схваток я должен был тут же достаточно сильно ответить, чтобы, фигурально выражаясь, послать его в нокдаун. Но к этой минуте я уже окончательно понял, какие действия предприму. Хотя, конечно, риск продолжал существовать, и не такой уж маленький.
Так что сейчас я не стал наносить удар, но лишь, что называется, обозначил его, сделав своего рода предупреждение. Бревор оказался достаточно умным, чтобы верно оценить мой аргумент. Он быстро огляделся, чтобы убедиться, что нас тут по-прежнему двое, шагнул и уселся (не в то кресло, на которое я указал было, но на противоположное, дав понять этим, что продолжает считать себя если и не хозяином положения, то во всяком случае равной переговаривающейся стороной). И сказал спокойно, как бы даже равнодушно, словно говорил о вчерашней погоде:
– Сорог, всё равно я вас убью – и именно сегодня, вот тут, раз уж вы предоставили мне такую возможность. А затем и её. Зачем вы только ввязались в это дело? Жили бы и дальше – тихо, незаметно, спокойно, зато долго. Что, вам славы захотелось? Её не будет, я ведь не дракон, о котором все всё знают и убить которого считается подвигом; обо мне подлинном знают очень немногие, для большинства я всего лишь удачливый прорицатель, и это меня вполне устраивает. За моё убийство вам никто и не подумал бы заплатить, так что для вас не было бы никакой выгоды. Кстати, славы вы никак не заслуживаете – потому что, обладая немалыми возможностями – они есть, я признаю, – так и не научились использовать их с толком. Они же вам по сути дела не нужны, Сорог…
Я с удовольствием наблюдал, как он развёртывал атаку – по всем правилам, какие были ему доступны. И одновременно действовал и сам – не атаковал, но вёл достаточно глубокую разведку в его подсознании. Мне нужно было найти там одну, только одну точку, чтобы затем…
Нашёл. Вовремя. И надавил как раз в тот миг, когда он решил, что мои возможности мне ни к чему.
Я таким способом заставил его увидеть некую картинку. Она потрясла, именно потрясла его настолько, что он даже умолк на несколько секунд, созерцая её. У меня не было сомнений в том, что показанное более чем заинтересует его, потому что то был общий вид тех самых моих возможностей, о которых он только что говорил, но представление о которых было у него – теперь он понял это – даже не бедным, но просто нищенским. И у него перехватило дыхание при мысли, что…
16
– Сорог! – наконец, выговорил он хрипло. – Сорог… Знаете что, Сорог?..
– Хотите сказать ещё что-то? – поинтересовался я как можно безмятежнее.
Бревору потребовалось немалое усилие, чтобы прийти к какому-то равновесию, пусть и чисто внешнему. Голос его зазвучал почти нормально, когда он смог продолжить:
– Я хочу, – сказал он, – сделать вам предложение. От которого вам вряд ли захочется отказаться, потому что оно выгодно для вас не менее, чем для меня.
– Бревор, – сказал я, – а вы не думаете, что и я могу уничтожить вас в любую секунду, когда вы вот так сидите передо мной? Вы только что увидели, на что я способен, разве не так?
Он усмехнулся, отвечая:
– Я увидел вас насквозь, Сорог; и там было, кроме всего прочего, и одно очень важное: вы не можете уничтожить меня, потому что у вас на это наложен запрет. Не можете никаким способом. А у меня запретов нет, и вы настолько мешаете мне, что я готов пойти даже на серьёзный риск и убить вас самым банальным способом: просто взять и свернуть вам шею, без единого Слова. Вы верите, что я могу?
Про себя я в этом сильно сомневался, потому что был обучен куда лучше; но внешне он действительно выглядел куда выигрышнее для рукопашной: рослый, мускулистый, с точными движениями, и так далее. Я решил не разочаровывать его, и предпочёл ответить уклончиво:
– Вы так говорите. Ходят, конечно, о вас всякие слухи. Но мне этого мало. Нужны доказательства.
– Хотите, я убью вас, чтобы доказать?
– Но тогда я не смогу оценить их убедительности. Не меня; кого-нибудь другого.
– Интересно. У меня, как вы знаете, есть заказ…
– Это не мой заказ. А вы выполните мой.
– Интересно. Кто же это вам так насолил? Я? Но я не сторонник суицида.
– Речь не о вас. Ликвидируйте Лимера, да-да – мужа мадам Гвин. Он сейчас у себя дома и совершенно не защищён от таких воздействий, каким пользуетесь вы.
– Сорог, это стоит денег! И очень немалых. Вам такие и не снились.
– Согласен. Но это не значит, что у меня нечем заплатить вам. Вы сами только что видели…
– Пожалуй, именно так. Знаете, я никогда не работаю при свидетелях. Но в данной обстановке…
– Действуйте, Бревор. Меньше слов!
– Однако даже если он умрёт сейчас, об этом станет известно лишь утром.
– Всем, кроме меня. Вы ведь видели: я в состоянии узнать об этом сразу.
– Чёрт, и верно. Ну, ладно. Только если вы рассчитываете на то, что после этой операции у меня не останется энергии для вас, то ошибаетесь: тот паренёк почти не потребует усилий, потому что его печень и так тянет еле-еле. Алкоголь, знаете ли, яд. Слышали, конечно?
– Безусловно. Бревор, время идёт.
– Я уже работаю.
17
Я внимательно наблюдал; он и в самом деле работал без обмана – пролог и один пакет малых Слов. Как я и думал, этим его арсенал действительно ограничивался; очень хорошо.
– Вот с ним и всё, – сказал Бревор, переведя дыхание. – Ну что, убедились?
– Мир праху его. Теперь верю, что у вас нет никаких запретов на убийство.
– Вот именно. Пришла пора вам платить. И не только за ваш заказ. Кроме него я предлагаю вам – можно даже сказать, возвращаю вам – вашу жизнь. Не стану пытаться уничтожить вас – при соблюдении вами двух условий. Первое, хотя на самом деле оно второе: вы исчезнете отсюда – из города, из страны, чтобы вами здесь более и не пахло. И второе, а по сути первое и главное: вы передаёте мне все, слышите – все ваши умения и способности! И не когда-нибудь, а сейчас и здесь, немедленно. Я знаю, я увидел, что сделать это возможно, а вы знаете, как это совершить. Таковы мои условия. Если откажетесь – ваши способности всё равно у вас не останутся, потому что вы потеряете их вместе с жизнью. Решайтесь, и быстро – у меня этой ночью ещё много дел.
Я сделал вид, что напряжённо думаю, хотя всё было продумано заранее и теперь развёртывалось так, как я и предполагал. Риск ещё сохранялся, он даже увеличился, но развитие шло в общем в нужном направлении.
– Гм… – проговорил я наконец, когда ощутил, что его напряжение дошло уже, как говорится, до красной черты и котёл вот-вот взорвётся. – Но вы не сказали ни слова о жизни Лиги Гвин. Если вы согласны не убивать её… Тогда я, пожалуй…
– Сорог! – перебил он меня. – Слушайте, да ваша жизнь куда дороже, чем существование даже и десятка таких вот дамочек! К чему вам заботиться о…
– Честь, Бревор, – не промедлил с ответом я. – Честь дороже!
Вопросы чести явно были для него закрытой областью, и он лишь пожал плечами:
– Не понимаю, клянусь успехом. Неужели…
– Таково моё условие, Бревор.
Он подумал с полминуты:
– Да чёрт с вами и с нею! Что она – так уж взбаламутила ваши шарики? Да таких полно, хоть ставь на кости до самого океана! Но – ладно, ладно. Не хочу оскорблять ваши нежные чувства. Пусть живёт – но только вы её забираете с собой. А тут уж я смогу всё подать нужным образом. Итак, я согласен на ваши условия. Договорились?
– Не вижу другого выхода, – вздохнул я. Вздох, кстати, был совершенно естественным, потому что наступала минута большого риска. Очень большого.
– Тогда приступаем, – скомандовал он. – И без фокусов, да? Я ведь не отключусь, пока вы будете осуществлять передачу, и если только замечу…
– Да не волнуйтесь, – сказал я. – Обман – не моя стихия. Хорошо. Это займёт примерно четверть часа, настройтесь на это и не толкайте меня под руку. Сейчас расслабьтесь… так… хорошо. Начали!
И я начал.
Странное ощущение возникло у меня при этом. Подобное, наверное, чувствуют игроки в русскую рулетку – только у меня в барабане револьвера был не один патрон, а самое малое три. Может быть, я шёл на самоубийство. Или же – на полное и окончательное избавление мира от Бревора. Сейчас результат зависел даже не от всех тех способностей, какие я, наделённый правом передачи, отдавал ему, тем самым отнимая их у себя; но от одного единственного обстоятельства – удалось ли мне, показывая ему картинки, хорошо скрыть то единственное, чего ему знать не следовало? Потому что…
