Иван Блюм - ОКО
Для исправления ситуации объект снова отправился в каменный век и уничтожил все следы, которые могли указать на его пребывание там. Вернувшись в свое время, он увидел, что все найденные артефакты тоже оказались уничтоженными, превратившись в пыль.
— И что это за сказки, товарищ майор, — голос министра не предвещал ничего хорошего, — что это за яицилимы, дусы, арутарукорпы, Таркан с дельфинянами, Баден-Баден? Вы чем занимались в поиске человека, снимавшего наше прошлое?
— Яицилимы это милиция, дусы это суды, а арутарукорпы это прокуратура. Я анализировал то, что было написано о перемещениях во времени и что наиболее подходит к нашему случаю, то есть то, что правдоподобно. Сейчас мы знаем, где и что искать, — ответил майор Лысенко. — Вы можете доложить президенту, что мы находимся на верном пути, и что скоро у нас будет результат.
— И когда будет этот результат? Это спросят меня, а я что отвечу? — спросил министр.
— Ответьте, что скоро. Ваш надежный человек уже отправлен на внедрение в окружение объекта. Результат может быть в любой день, — сказал майор, — лишь бы не мешали. Только о записках этих ничего не говорите. Это конспекты, но они точно указывают на конкретного человека. Но этот человек ничего не скажет, если действовать в лоб. А у нас любителей гурьбой броситься за орденами видимо-невидимо. Помните, кэгэбэшники Трианона брали, который в референтах у министра иностранных дел был? Как они все облажались? Руководить могут, а работать — нет. Шпион это увидел и преспокойно высосал яд из ручки, которая хранилась у него в сейфе.
— Ты на кого это намекаешь? — грозно спросил министра.
— На кэгэбэшников, конечно, — улыбнулся Лысенко.
— А как ты на этого человека вышел? — поинтересовался министр.
— Я стал просматривать произведения тех писателей, кого не публикуют в издательствах и кто публикуется сам на своих сайтах или в "Самиздате", — начал рассказывать майор. — Большинство произведений это откровенная выдумка и погружение в несуществующие миры, а здесь все, если не все, то большая часть соответствует реальной истории.
— А почему же их не публикуют в издательствах? — спросил генерал.
— Тут много причин, — сказал Лысенко, — например, мало любовных сцен, мало диалогов, мало душещипательных моментов, мало критики властей или чего-то жареного, мало трупов и крови, то есть не совсем товарный продукт для сегодняшнего потребителя. Да, и кроме того, мысли разные проскакивают от философических до революционных. Писатели они народ душевный, что на душе есть, о том и пишут.
— А каков процент вероятности, что это человек, которого мы ищем? — недоверчиво спросил министр.
— А хрен его знает, каков процент, — просто сказал сыщик, — не знаю я этот процент, тут как футбольное пенальти, не в ту сторону кинулся — гол.
— Ладно, действуй, но смотри, если сорвется, то я тебе такое пенальти забью, что у тебя погоны свалятся, — пригрозил министр.
— Мне ли за мои погоны держаться, Ирек, — усмехнулся майор, — я как лейтенант — меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют. А если и выгонят, то смогу устроиться куда-нибудь, хоть в сторожа. Генералу с этим намного труднее.
Глава 16
Все случилось так, как и предрекал майор Лысенко.
Министр внутренних дел попал первым на доклад к президенту. Как он ни упирался в выдаче сведений о том, как они решали эту задачу, но разве начальству перечат?
Получалось, что в министерстве внутренних дел служит один умнейший майор, который на основе умозаключений и чтения профильной литературы вычислил злоумышленника. Сейчас майор готовится внедриться в окружение объекта, чтобы: первое — взять с поличным, и второе — получить в целости и сохранности это адское изобретение и преподнести его высшему начальству для использования на благо родины и отечества.
— А что, — спросил президент, — большая ли разница между родиной и отечеством?
Вопрос президента поставил министра в тупик. Министр не знал, что и президент в это же время лихорадочно думал над этим же вопросом, который и был переадресован министру.
— Так, — размышлял министр, — раньше я при получении ордена рапортовал: "Служу Отечеству", а потом стал рапортовать "Служу России". Следовательно, Россия и Отечество это одно и то же. А что же тогда родина? Может быть, родина это то место, где родился? А, была не была, именно такой ответ и дам.
— Отечество это вся Россия, — отчеканил генерал с четырьмя звездами на погонах, — а родина это так деревня или город, где я родился.
— А что, логично, — сказал президент с расстановкой, как бы что-то обдумывая, — нужно будет внести это в скрижали государственной власти. Я обязательно напишу на эту тему в свой блог, пусть народ тоже поучаствует во всенародном обсуждении этой формулировки. Я вот смотрю, что в вашем ведомстве совершенно замедлились структурные изменения. В средствах массовой информации вы прозвучали с очень нехорошей стороны. Ваши сотрудники критику размещают в Интернете, вы что-то обещаете, а воз и ныне там. У вас один майор работает за оперативно-розыскное и информационно-аналитическое управления. Может, много бездельников в вашем ведомстве? Разгоните все управления и поставьте по майору на каждое направление. Как?
— Это можно сделать, товарищ президент, — бодро ответил министр, — да вот только преступность растет, тут не один миллион майоров нужно, чтобы каждое преступление раскрыть, занести в учет, сделать анализ и разработать предложения по уменьшению количества преступлений и их профилактике. Я вот думаю просить у вас разрешения еще пару департаментов в министерстве создать.
— Ну, это вы уже размахнулись, еще двух генерал-полковников добавить, — недовольно сказал президент, — скоро ваше министерство будет больше, чем министерство обороны. Как бы они не стали представлять опасность для государства в случае чего. Мало ли какие амбиции у министра возникнут? У вас, товарищ генерал, какие амбиции?
— У меня нет амбиций, я — слуга Отечества, — отрапортовал министр.
— Вот и правильно, — сказал президент, — а люди с амбициями это вообще опасные элементы. Так что я жду от вас доклад о раскрытии тайны видеосъемок во времени.
— Так точно, — сказал министр и вышел, вытерев пот со лба.
— Ох, и жизнь, — думал он, сидя в своем лимузине, распугивающем все машины по маршруту движения к министерству, — идешь на доклад и не знаешь, какой вопрос тебе зададут. Каждый вопрос с каким-то подвохом, чтобы можно было сказать, что устарел ты, министр, пора тебе на пензию, на дачу не казенную, а на свою клубнику граблями ворошить…
Следующим президенту докладывал директор федеральной службы безопасности. Доклад был большой и обстоятельный с таблицами и диаграммами и с выводами, из которых мало что можно было понять.
— Ну, и где этот Кулибин? — спросил президент.
— По нашим данным, должен проявиться буквально в ближайшие дни, — доложил директор, — и тогда мы его вычисли в кратчайшие сроки.
— Сколько человек работало над проблемой? — спросил президент.
— Всего было привлечено триста двадцать семь человек, — доложил директор, не глядя в бумажку, — из них докторов наук — три, кандидатов наук — семьдесят два, — по специальности историк — двадцать, политолог — семнадцать…
— И сколько денег было потрачено на исследования? — как бы невинно спросил президент.
— Чуть меньше миллиона, — доложил директор.
— Чуть меньше миллиона, — голос президента креп и становился всем более зловещим, — и все впустую? Картинки, графики и все для того, чтобы подтвердить отсутствие результата? Вы что, по советским временам соскучились, когда можно было лапши навешать на уши и спокойно работать очередной отчетный срок? Не выйдет. В МВД всего лишь один майор был задействован и тот уже имеет конкретную фамилию и адрес этого человека. Уже поехал внедряться, а ваша контора мух не ловит. Да как же вы шпионов выявляете, если с таким простым делом справиться не можете? Да и шпионов ли выявляете? Может, назначаете кого-то шпионами, как в 1937 году? Идите и докладывать мне будете по электронной почте, потому что деньги нужно экономить. Идите.
Директор ФСБ вышел из кабинета, лихорадочно разыскивая в карманах коробочку с валидолом и отчетливо вспоминая, что она осталась на столе в его кабинете.
— Пожалуйста, товарищ генерал, — молодой секретарь протягивал ему маленький поднос, на котором стоял алюминиевый цилиндрик с завинчивающейся крышечкой. Прямо в глаза бросалась надпись: Validol (Menthol solution in menthyl isovalerate).
— Сервис, — подумал директор, взял таблетку под язык и почувствовав резкий и приятный вкус препарата. Препарат начал действовать чуть ли не мгновенно, отодвигая те тревоги, которые мучили его у Самого, — и препарат американский, не наш. Наши никак не могут делать лекарства. Сколько им перетаскали технической информации, все как горохом об стенку. Поручи нашим собирать "мерседес", все равно получатся "жигули". А эмведэшник хорош, словом не обмолвился. А ты сам-то с ним словом обмолвился? То-то, раньше всегда было взаимодействие, а сейчас осталась борьба за доступ к телу. Тьфу, демократия, а хуже, чем было при тоталитаризме. Надо будет потолковать с ним по-дружески.
