Галина Манукян - Дикторат
Время! – сказала я себе и пустилась со всех ног прочь от заброшенного сада. Я неслась, как сума-сшедшая, радуясь, что у меня совсем не нежные пятки. И пусть иногда сучки и камешки больно кололи ступни, большой беды от того не было. Я направлялась к невысокой горной гряде, поросшей лесом – в противоположную сторону от высоток чертова мегаполиса. Уже у больших камней я позволила себе притормозить и обернуться. Душа моя ликовала – ни Эдэр, ни мутант не преследовали меня, и только стройные стволы деревьев простирались за моей спиной.
– Так вам! – показала я неприличный жест в сторону заброшенного сада.
Я обошла лысые валуны и углубилась в тень поросших бархатистым мхом камней. Попетляв немного, чтобы запутать след, я полезла в гору. По моим подсчетам, если мегаполис оставался за спиной, значит, преодолев эту гряду, я выйду или к любильцам, или к химичам. К своим нельзя… Жаль. Но есть еще разбойники.
А, может, в лесу обоснуюсь, – подумала я, – нож у меня есть. Лук сделаю. Огонь? Надо будет попробовать в сухое дерево искру пустить. Вдруг получится?
Чем дальше я забиралась, тем больше поднималось настроение. Духи дают мне возможность пожить еще. Грех не воспользоваться! До вершины гряды оставалось всего несколько метров, когда я заметила ручеек, струящийся сверху на камни и образовавший крошечную заводь в углублении. Вот это удача! Я опустилась на колени и с нескрываемым удовольствием зачерпнула в горсти воды. Какая же вкусная! Нет, правда, духи меня любят.
Представляю, как сейчас мечется Эдэр по комнатушке, разыскивая пропажу. Тоже мне, начальник стражи! Лох с мечом! Я тихонько засмеялась, глядя на отражение в прозрачной воде, расходящейся кругами между травинками и листиками. Что-то зашуршало справа. Я инстинктивно припала к земле. К моему облегчению из-под гнилого ствола показалась пушистая мордочка с внушительными передними зубами. Розовый нос зашевелился, вынюхивая опасность. Я затаилась. Пару секунд спустя к воде подкрался, переступая мягкими лапками, серый зайцекот. Он посмотрел на меня придирчиво, но, решив, что я не стану его есть, принялся лакать из заводи. Я села. Зверек не испугался.
– Приве-ет, – смешливым шепотом сказала я.
Утолив жажду, он выгнул спинку, потерся о мои колени, поурчал немного, а потом нагло задрал заднюю лапу и принялся вылизываться.
– Правильно, я не страшная. Пойдем со мной?
Зайцекот повел ухом, но даже не взглянул на меня, лишь облизнул розовым язычком торчащие зубы, которыми запросто можно было перегрызть молодую поросль.
– Тогда оставайся, а мне пора, – шепнула я. – Не то меня найдет мерзкий Эдэр. Мне бы ни его, ни всей глосской гоп-компании век не видать. И ты не попадайся, пушистище!
От ощущения свободы даже голова кружилась. Я встряхнула ею, отбросила за плечи длинные пряди и направилась дальше. Я была уверена: стоит мне перейти на ту сторону гряды, и чертовы глоссы останутся только в моей памяти. «А Тим?» – спросил какой-то голос в моей голове. «Что Тим? – мысленно возразила я. – Ну, улыбается хорошо. И что мне с того, если он не станет меня защищать? Что мне с того, если рядом начальник глосской стражи, который казнит меня запросто, если так велит закон? Я одна. И помогут мне только духи. Или не помогут. Уж на то их воля. А я хочу жить. Я хочу свободы!»
До перевала оставались считаные метры. С радостным сердцем я запрыгнула на один камень, подтянувшись, перескочила на другой и, наконец, выглянула за валуны. Сердце пропустило удар. По ту сторону гряды торчали все те же бетонные, безглазые высотки мегаполиса. Не может быть!
На мое плечо опустилась здоровенная ладонь.
– Погуляла и хватит.
Похолодев, я сглотнула и обернулась. Позади стоял Эдэр с таким видом, будто не преследовал меня вовсе, а вывел погулять на поводке.
– Как ты?.. – в ошеломлении я даже забыла, как его называть: на «ты» или на «вы».
– А ты, и правда, ни черта не слышишь, – признал гигант и вздохнул. – Ну, ладно, чумашка, пошли спускаться вон туда, – он махнул рукой в сторону города на большое сине-желтое здание, – там как раз суды проводят. И нож верни.
От неожиданности и ужаса у меня закололо в висках и пальцах. Я взглянула на гиганта, думая, как дотянуться до его уха, чтобы он отключился, как в тот раз. А если не до уха, то куда еще? – лихорадочно искала я. – Куда еще можно вкатить разрядом, чтобы отключить его и бежать?
Тот будто прочитал мои мысли и невесело произнес:
– Давай на этот раз без глупостей, чумашка. Иначе придется тебя связать. Лучше погуляй напоследок со свободными руками.
– Тебе-то… тьфу… вам-то какое до меня дело? – не выдержала я. – Чего сразу меня не скрутили и в суд не отволокли?
Он пожал плечами и сказал куда-то в сторону:
– Пожалел.
Глава 8
Эдэр клял себя последними словами, потому что она его восхищала. Это ни шло ни в какие рамки! Наложница – не человек, ее единственная задача – ублажить мужчину и родить потомство. Она – вещь, инструмент, если хотите. Но чумашка… Эта умудрялась каждый раз сотворить что-нибудь эдакое, что дергало его сердце за нитки, заставляя замирать, разливаться теплом или стыть в жару от волнения. Эдэр и не думал, что этот орган в груди способен на подобные трепыхания. Наверное, все дело в том, что чумашка помеченная, в даре, который позволял ей оживлять штуковины прошлых людей – те, которые они тщательно отбирали с Тимом, те, что находил сам или скупал у коллекторов. Бесполезные минуту назад, в ее крошечных ладонях вещи обретали смысл, значение, и становилось понятно, о чем писалось в подгнивших журналах или на склеившихся, покрытых плесенью страницах книг.
Но если бы только это… Черт, черт, черт! Эдэр еще никогда не чувствовал себя так глупо. Надо же! Как она умудрялась спать так, чтобы он сидел и не мог оторвать взгляда от этой дурацкой нежной кожи? Кто учил ее то сворачиваться на жестком топчане уютным клубком, словно разомлевший под солнцем зайцекот, то разбрасываться блестящими густыми волосами по подушке, то подкладывать ладонь под щеку и сопеть, словно малышня?
Тим прожужжал Эдэру все уши: «Не допусти суда, придумай что-нибудь». Он бы и рад был, но существовал закон. И если его главный блюститель начхает на правила ради какой-то чумашки, чего будет стоить и он сам, и порядки, которых придерживались десятилетиями? Хаос уже испытали на себе его предки, и, пожалуй, ничего не следовало бояться сильнее. Прадеду Эдэра больших трудов стоило построить Дикторат и подавить анархию. Это сейчас клан глоссов владеет всем, куда ни кинь взгляд. Но никто не даст и ломаного гроша за Дикторат завтра, если вернется хаос.
Отец повторял, как молитву: «Рыба гниет с головы, не допустим этого». И потому каждый член семьи командо должен быть примером для любого глосса или карателем для тех, кто закон преступил. Младшие братья заглядывали Эдэру в рот, горожане уважали.
Что же, годами выстроенная репутация полетит в тартарары? В конце концов, какой из него выйдет командо, если всякая девчонка сможет помыкать им? Нет уж, – решил Эдэр, – ее никто не заставлял нападать на Амоса, могла и поддаться. Не сахарная. Теперь пусть несет наказание. К тому же, – искал себе оправдание Эдэр, – она все равно проживет еще день, другой, не больше. А ему жить с людьми годы, десятки лет.
Тим твердил чуть ли не с пеной у рта об уникальном даре девчонки:
– Да, хорошо, мы поняли, что надо искать источник электричества для всего этого. Но зачем искать, если он у нас есть?!
– Считай, уже нет.
– Нет, ты не понимаешь, – всплескивал руками Тим. – Такого шанса больше не будет. Не будет!
– Ты умный, придумаешь что-нибудь, – бурчал Эдэр. – Я тебе еще книг раскопаю.
– Лучше придумай, как не пускать ее в расход.
– Не могу. Есть закон. Она его нарушила.
– Закон-закон, заладил, – вспылил Тим, – а законы природы? Кто их изучать будет? Тебе духи послали такую возможность! Ты же хотел разобраться… Мы хотели!
– Знаю, – огрызался гигант, – но что я скажу завтра на суде? Простите-извините, преступницу потерял по дороге?
Это было немыслимо. Тим и сам это знал не хуже него. Потому психанул, наконец, и ушел, злой и бледный, с глаз долой. А Эдэр спать не лег. Не смог. Однако чем ближе подкрадывалось утро, чем больше смотрел он на чумашку, тем муторнее, мучительнее переворачивалось все в груди, и принятое решение не казалось таким уж верным.
* * *Эдэр не сомневался, что она попробует сбежать. Свободолюбивая и упрямая, она не упустила бы шанса. Поэтому он ждал ее, спрятавшись за кустом жасмина. Девчонка появилась из запасного выхода быстрее, чем он предполагал. Он следовал за ней через сад, по лесу, особо и не предпринимая мер, чтоб укрыться. Чумашка была быстрой, прыгучей, гибкой, словно ветка ивы, но глухой, как тетеря. Другая, наверное, давно бы услышала шаги за спиной. Но этот резвый зверек и не подозревал о хищнике, что буквально дышал в затылок.
