Андрей Николаев - Точка отсчета
— Да.
— Тогда не церемонься.
Визг прорезающего корпус «Вампира» инструмента рвал мозг в куски. Седов стал выбираться из капсулы. В отсек, прикрывая лицо от летящих искр, ввалился Скарсгартен и пихнул его обратно.
— Сергей, уходи немедленно. От тебя, извини, пользы будет мало.
— Пошел ты, знаешь куда, — заорал Седов, — лучше оружие дай.
— А я говорю: пошел вон отсюда, кретин. С тобой еще возиться не хватало!
— Пусти, сволочь…
Седов, побагровев от злости, попытался оттолкнуть Скарсгартена. В коридоре загрохотало: кусок корпуса, вырезанный по размеру переходного шлюза атакующего корабля, упал внутрь. Послышались нечленораздельные крики, и в проеме двери спасательного отсека возникла фигура в облегающем металлизированном комбинезоне. Юрген коротко глянул назад и без замаха ударил ногой, попав нападавшему в лицо. В двери, направляя на них короткоствольное оружие, возникли еще два силуэта. Юрген, свернувшись в кольцо, как атакующая змея, подкатился им под ноги. Один успел нажать спуск, фиолетовая молния чиркнула по обшивке капсулы. Юрген, крутанувшись волчком, ударил локтями. Хрустнули лицевые кости, два тела стали оседать на пол. Скарсгартен исчез в коридоре. Седов выбрался, наконец, из капсулы, подхватил упавший бластер и, перепрыгнув через неподвижные тела, выскочил за ним. В потолке зияла прямоугольная дыра, резко пахло горелым металлом, дым резал глаза. Споткнувшись о лежащий на полу вырезанный кусок обшивки, Седов упал на четвереньки, перевернулся на спину и выстрелил в грудь падающего на него из дыры в потолке противника. Это был клон — Седов узнал его даже в полутьме. Заряд взорвал грудную клетку клона, брызнул фонтан темной крови с осколками костей. Тяжелое тело придавило Сергея к полу. Сбросив с себя труп, Седов встал на колени и огляделся. Неподалеку, держась руками за горло, стоял Судаков. Юрген, танцуя в полутьме коридора вокруг двух клонов, словно играл с ними в пятнашки, легко парируя их удары. Несколько неподвижных тел скорчились вдоль стен. Судаков протянул руку.
— Седов…
Из рваной дыры в потолке посыпались нападающие. Седов вскинул руку с оружием. Клон в поблескивающем комбинезоне ударил его по кисти, бластер улетел в сторону, рука сразу онемела. Совсем близко Сергей увидел пугающе бесстрастное лицо с мертвящим неподвижным взглядом черных глаз. Удар в грудь повалил Седова на пол. Он почувствовал, как его схватили за ноги и потянули под отверстие в потолке. Сергей попытался ухватиться за что-нибудь, отбиваясь ногами. Хватка чужих рук ослабла, ноги освободились. Отдуваясь, Седов приподнялся на локтях. Склонившийся над ним Судаков протянул руку, другой продолжая массировать горло.
— Вставай. Говорил я, что ты багаж. Багаж и есть.
Огрызнуться Седов не успел.
— Рядом открываются еще два колодца перехода, — проревел в динамиках голос Кирилла.
— Олег, к орудию, — рявкнул возникший рядом Юрген.
— А здесь еще не все, — Судаков кивнул в сторону отверстия в корпусе, — похоже, это только первая волна.
— Седов, мне что, вырубить т-тебя и отправить отсюда с-связанным, — от злости Скарсгартен начал заикаться, что бывало с ним крайне редко.
— Я не уйду, — сказал Сергей, набычившись.
— Еще как уйдешь!
Седов вдруг обмяк и, хватая ртом воздух, стал оседать на пол.
— Что? Что? — Юрген, подхватив Сергея, тряхнул его.
— Опять…
Седов почувствовал, как его подняли на плечо и понесли. «Как тогда, в баре», — подумал он. Сквозь наваливающееся забытье Седов увидел склонившееся над ним лицо с льдистыми голубыми глазами.
— Слушай, Седой, я тебя прошу, уходи. На карантинной станции врачи, они хоть что-то сделают. Я тебя умоляю! Ты только мешаешь. Ну, давай, старик.
Юрген на секунду прижался небритой щекой к лицу Седова, затем перегнулся через него к панели управления и хлопнул ладонью по красной кнопке аварийного старта. Люк капсулы пополз вниз. Юрген быстро отпрянул назад, махнув Сергею рукой. В коридоре грянули выстрелы, и Скарсгартен метнулся к выходу из спасательного отсека.
Судороги согнули тело пополам и Седов почти не почувствовал толчок, выбросивший капсулу из корабля. В голове опять замелькали картинки из жизни, кровь, казалось, закипела в венах, все убыстряя свой ток. Заработал двигатель, уводя капсулу от «Вампира». Седов кое-как дотянулся до управления, развернул капсулу, выключил двигатель и открыл обзорный экран. Солнце слепило глаза, и он включил светофильтры. Картина схватки казалась нереальной. Ярко освещенный «Вампир» с прилипшим к нему кораблем противника, медленно кружась, уплывал от капсулы. Еще один чужой корабль маневрировал под огнем Шерстнева, третий швартовался к повисшему на «Вампире» «Симбе». Седов увидел вспышку орудийного выстрела. Маневрировавший корабль закрутился, разбрасывая куски корпуса. Внезапно что-то изменилось в картине боя. Прилипший к «Вампиру» корабль будто вспух и стал раскрываться, подобно бутону цветка. Из щелей ударило короткое пламя. Взрыв накрыл абордажный корабль Скарсгартена. «Вампир» завертело. Словно раздираемый неведомой силой, он начал распадаться, медленно, неторопливо, будто находился в воде, а не в безвоздушном пространстве.
— Уходи, Юрген, уходи, — прошептал Седов.
Кто-то опять зашевелился внутри него, будто невидимый кукловод дергал за ниточки, заставляя сокращаться мышцы рук и ног. Сердце бухало в ребра, пытаясь выбраться наружу. В ушах звенело, казалось, голоса погибающих людей пробились сквозь космический вакуум, чтобы проститься с Седовым. Опять перехватило дыхание. Зрение обострилось — он различал мельчайшие детали. Прямо на капсулу неслись обломки взорвавшегося корабля. Это мимо, это тоже, отстраненно, словно глядя из зала на сцену, отмечал он. А вон тот может попасть. Обломков было столько, что из-за них Сергей не видел, что происходит с «Вампиром». Крупный осколок ударил в обзорный экран. По стеклу побежали трещины, засвистел уходящий воздух.
— Ну, вот и все… — пронеслось в голове, — дети… Лидия, Лешка… Все.
Глава 11
Здесь ему было уютно и даже просторно, несмотря на замкнутый объем. Видимо, он привык здесь находиться. Правда, рядом был кто-то темный, невидимый, но ощущаемый явственно и оттого немного стесняющий, но этот кто-то вел себя тихо, будто ждал своего часа. Не дождется! Пока я здесь — не дождется!
Сон оставил тело, веки открылись, пропуская утренний свет и стало совсем хорошо. Занавески едва колыхались под ветерком, в комнате было свежо, но не холодно. Тело было готово к действию, мышцы просили работы, движения, но он не испытывал желания двигаться — хотелось продлить эту сонную истому хоть на несколько минут.
Женщина, что спала рядом, тоже проснулась, приподнялась на локте и, касаясь его лица черными волосами, склонилась к нему. Ингрид… только почему-то кажется, что ей сейчас не больше двадцати лет. В глазах ожидание, немного испуга и … счастье? Она счастлива? Это он доставил ей такое счастье? Да, они любили друг друга ночью, им было хорошо, и, кажется, она забывала обо всем, умело направляемая по захлестывающим ее волнам желания в спокойную глубину, где сознание едва теплится, готовое окончательно покинуть измученное ласками тело. Он смотрел на все это как бы со стороны. Сознательно, не забываясь в страсти, подводил ее к последней черте, за которой женщина уже не чувствует, любят ли ее так же, как любит она, отдают ли себя всего, или играют, заменяя техничностью любовь и нежность, заботу и готовность без оглядки сорваться в сверкающую пустоту забытья…
Да, она любит его, видимо, любит давно. Сегодня ночью сбылось ее заветное желание — соединиться с любимым человеком. Она уверена, что впереди только счастье, но он знает, что это не так. Он спокоен, он изучает Ингрид, как энтомолог насекомое: так ли все сделано, не упустил ли он чего-то, что может повлиять на результат? Даже странно… это же женщина, которую он хотел… он хотел?
Ее не стоит разочаровывать, а потому — ночь продолжается, хотя по комнате уже бродит солнце и ветер колышет легкие занавески…
…а здесь ему лучше, нет, не лучше, а по-другому. Здесь он не ограничен телом, но здесь не так интересно. Здесь он просто отдыхает и ждет. Края ванны рядом, и он может приподняться и посмотреть, что там, за краем, но не хочет — он уже все видел. Здесь немного скучно, но вот снова появляется Ингрид. Сейчас она кажется старше, чем раньше, она что-то говорит, и он отвечает, но не слышит ни ее вопросов, ни своих ответов. Она ласковая, но не как любовница, а, скорее, как мать. Она заботится о нем, говорит с ним, чтобы ему не было так одиноко и скучно, и он верит, что ее обещание скоро исполнится. Не может не сбыться, ведь это Ингрид, и она любит его.
…и вдруг над краем ванны появляется знакомое лицо. Это же он сам! Или… это шизофрения? Он не может смотреть на себя со стороны, ведь это не зеркало и не кино.
