Евгений Филенко - Гигаполис
Самое смешное, что фокус удается.
– Помолчи, Василий, – говорит Тунгус. В голосе его сквозит любопытство пополам с иронией. – Я знаю русский и с малых лет вижу русские сны. Пускай девочка задает свои вопросы. Разве я хотя бы в чем-то нечист перед законом?
– Отлично, – киваю я и врубаю видеокордер. – Итак, что вы можете сообщить по существу дела?
– Ничего.
– Что вы знаете о человеке, подозреваемом в убийстве трассера Гафиева?
– Ничего.
– Как он попал в подсобные помещения вашего ресторана?
– Не знаю.
– С кем он там беседовал?
– Не знаю.
– Все ли из числа лиц, присутствовавших в ресторане в момент инцидента, находятся здесь в данный момент?
– Не знаю.
– Вам известны в русском языке иные формы ответов, кроме отрицательных?
Тунгус сжевывает сморщенными губами рвущееся наружу очередное «не знаю» и саркастически щурится:
– Вне всякого сомнения.
– Почему же вы столь упорно нарываетесь на обвинение в лжесвидетельстве?
– Потому, дитя мое, – говорит он, усмехаясь, – что есть вещи, которые страшат меня сильнее, чем ваши обвинения. Вот так, «маргаритка»…
10. Из видеопротокола оперативного совещания у комиссара С. Сполоха
(Присутствуют: комиссар отдела по борьбе с тяжкими преступлениями ДЕПО округа Старый Город С. Сполох, старшие инспекторы-криминалисты того же отдела С. Ерголин и И. Флавицкая).
… СПОЛОХ: Индира, убери ноги со стола, не люблю.
ФЛАВИЦКАЯ: Ну, пожалуйста…
СПОЛОХ: Степаныч, я полагаю, ты уже передал дела?
ЕРГОЛИН (растерянно): С какой это стати я должен передавать дела?!
ФЛАВИЦКАЯ: И кому, например? Кто это у нас такой свободный?
СПОЛОХ: Например, Дорошину.
ЕРГОЛИН: А то у него своих забот мало.
СПОЛОХ: Как только выйдешь из этого кабинета, так сразу и передашь.
ЕРГОЛИН: Надеюсь, вы не настаиваете, чтобы я спровадил Дорошину дело Дикого Хирурга?
СПОЛОХ: И это – тоже.
ФЛАВИЦКАЯ: Знаешь что, Сережечка, иди к черту! Дикий Хирург – мой и только мой! И я достану эту гадину из-под земли, чего бы ни стоило.
СПОЛОХ: Это я уже вижу. На какие жертвы ты пошла… Вырядилась огородным пугалом и веришь, что он клюнет на тебя, как муха на… на кизяк! Не думай, пожалуйста, что ты одна у нас такая умная. По моему распоряжению вот уже две недели толпа оперативниц, не чета тебе, шляются по темным закоулкам в том же рванье, что и ты! Не уверен, будто из этого выйдет что-то путное. Хоть они и прикинулись серыми мышками, всякий неглупый мужик сразу разглядит за невинным камуфляжем крысиные зубы в палец толщиной. А Хирург, против ожиданий, не кажется достаточным идиотом, чтобы ловиться на такую блесну…
ФЛАВИЦКАЯ: Серафим, это ты разболтал… про серую мышку?!
ЕРГОЛИН: Когда мне было? И вообще – что вы долбите меня со всех сторон, как будто я вам громоотвод? Собрались полаяться – лайтесь на здоровье, а меня в вашу свару не путайте. И давайте тогда я лучше пойду к себе да займусь работой…
ФЛАВИЦКАЯ: Ты же хотел показать мне что-то интересное.
СПОЛОХ: Что ты хотел показать этой сумасбродке?
ЕРГОЛИН: Так, пустяки. Болтается у меня в архиве старая информашка… Еще в девяностых годах прошлого века на территории нашего региона впервые была зарегистрирована контрабанда трансплантатов.
ФЛАВИЦКАЯ: Красиво говоришь – убиться валенком! Интеллигенция…
ЕРГОЛИН: В больничных моргах под предлогом посмертного вскрытия деляги-медики вырезали из свежих покойников здоровые органы и, снабдив это ярлыком «биологический материал», продавали через фирмы-прикрытия за бугор. Естественно, за твердую валюту. Были обнаружены родственниками покойных, чьего согласия, понятно, и не думали испрашивать, но правовых последствий мной отмечено не было.
СПОЛОХ: Ты думаешь, что Дикий Хирург решил организовать частный бизнес? Да ему достаточно было прийти в любой морг и скупить всех покойников на корню! Зачем же идти на кровь?
ЕРГОЛИН: Продажа трансплантатов сейчас вполне легальна. Но она ограничена рядом юридических норм, в том числе и международных. Я предполагаю, что у нас по сей день существует также и нелегальный сбыт трансплантатов. Возможно – по линии Пекла…
ФЛАВИЦКАЯ: На кой бес это Пеклу? Что ему – наркотиков мало?
ЕРГОЛИН: Бартерные безвалютные операции, Индюша.
ФЛАВИЦКАЯ: От индюка слышу.
ЕРГОЛИН: Пекло переправляет за бугор «биологический материал», а взамен получает тот же скэффл. В весовом эквиваленте.
СПОЛОХ: Это означает, что Дикий Хирург – не одинокий маньяк, а преступная группа?
ЕРГОЛИН: Именно так. Причем он действует непрерывно, через те же морги. А в случае экстренных заказов на вполне конкретные трансплантаты вынужден идти на риск засветиться. И прикрывает свой бизнес криминалом.
СПОЛОХ: Согласись, что обычно криминал прикрывают бизнесом.
ФЛАВИЦКАЯ: А кто сейчас разделяет эти понятия?
СПОЛОХ: Мы, мы должны разделять.
ЕРГОЛИН: Надеюсь, теперь вам понятно, что бросать дело Хирурга на полпути попросту нельзя? Нужно обследовать морги и тряхнуть как следует персонал. Нужно связаться с Интерполом и Европолом – благо, они нынче у нас в гостях – на предмет их контроля за нелегальной торговлей трансплантатами. Нужно исследовать статистику сходных преступлений за последние годы…
СПОЛОХ: Конечно, нужно! Кто спорит… Только сейчас вы этим заниматься не станете.
ФЛАВИЦКАЯ: Нет, станем!
СПОЛОХ: Нет, не станете! И будете делать то, что я вам говорю! Иначе вылетите из ДЕПО к чертовой матери оба!
ЕРГОЛИН: Почему же оба? Разве я против?..
ФЛАВИЦКАЯ: Мать твою, Серафим Степаныч! И петух трех раз не прокукарекал… Знаешь что? Никакой ты не Серафим! Херувим ты Степаныч, от слова «хер»…
СПОЛОХ: Все. Проорались – и будет. Индира, сядь нормально, у меня нынче нет охоты любоваться на твои панталоны…
ФЛАВИЦКАЯ: Оба вы му… иудушки хорошие.
СПОЛОХ: Давайте-ка по делу. Что у нас есть?
ЕРГОЛИН: Ничего интересного. Взбудораженный трассер Авилов, разбитый лаптоп и два трупа.
СПОЛОХ: Никакой возможности прочитать память лаптопа?
ЕРГОЛИН: Ну, Майстренко отдал его своим умельцам. Однако выстрел был прицельный и верно рассчитанный. Точно по драйвам.
ФЛАВИЦКАЯ: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном…»[7] Серафим, что еще за драйвы?!
ЕРГОЛИН: Девственный вы человек, Индира Зиновьевна. Драйвы, сиречь оптоэлектронные устройства накопления информации… Этот человек был знаком с нашими лаптопами. И не только. Так вот, есть малый, иллюзорный шанс на то, что Майстренке удастся как-то склеить обломки энергонезависимой памяти. Но я бы как честный криминалист на это не уповал.
СПОЛОХ: Кто исчез из «Инниксы» до прибытия группы поддержки?
ЕРГОЛИН: Два человека. Некто Иван Зонненбранд по прозвищу Зомби, личность довольно известная…
СПОЛОХ: Ха, кто ж его не знает!
ЕРГОЛИН: Между прочим, это он и принимал убийцу Гафиева в подсобках… И некая Ольга Царикова, нимфетка.
СПОЛОХ: Подсобку осмотрели?
ЕРГОЛИН: Еще бы! Никаких следов. Даже окурков.
СПОЛОХ: При нашем уровне преступности только круглый идиот оставляет следы. А Зомби никогда не был идиотом.
ЕРГОЛИН: У него отмечен лишь один недостаток: жадность.
СПОЛОХ: Это не недостаток, а классовый признак… Оне прибыли одне или с бодигардами?
ЕРГОЛИН: Если и были бодигарды, то отвяли с первыми выстрелами.
ФЛАВИЦКАЯ: Серафим, ты соображаешь что говоришь?! Назначение телохранителей – очертя голову кидаться под пули и вытаскивать хозяина, уж я-то знаю!
ЕРГОЛИН: Согласен, нехарактерная для них реакция… Нет, скорее он прибыл один. Это одинокий волк.
СПОЛОХ: Индира?
ФЛАВИЦКАЯ: Тунгус молчит. Как рыба в пироге.
СПОЛОХ: Может, ты его плохо проработала? А, впрочем, в таком твоем прикиде это просто безнадежно. Я понимаю еще, кабы ты наложила боевую раскраску, напялила юбчонку покороче, завлекалочками бы перед ним повертела…
ЕРГОЛИН: С Тунгусом это бесполезно. Индира сделала что могла. И вы не добились бы большего, Сергей.
ФЛАВИЦКАЯ: Отсутствие результата – тоже результат. Я поняла, что в подсобке затевался крутой трюк. И Тунгус всеми фибрами души не желает в него путаться. Но нас он боится меньше и потому гнет дугу.
СПОЛОХ: Стало быть, он все же что-то знает.
ЕРГОЛИН: Не уверен. Если трюк, как выразилась Индюша, сильно крутой, он сознательно уклонился от посвящения его в подробности. А чутье у него колоссальное, он легко различит, где имение, а где наводнение. Место же не предоставить он не мог. Во-первых, ему за это пообещали хорошую мзду. Во-вторых, это святой долг любого мафиози, пусть даже далеко отошедшего от дел. А в-третьих, в этом-то никакого криминала и не просматривается.
СПОЛОХ: Итак, был договор. Договор серьезный, раз они пошли на убийство. И даже с учетом полного отсутствия следственной информации я могу сделать вывод: не все еще концы спущены в воду.
