Владимир Березин - Группа Тревиля
После этого ты обнаруживаешь в контейнере труху, а не «ведьмины слёзы», ты обнаружил, что принял по описи двенадцать «заячьих яиц», а в контейнере их всего десять.
Три года назад я застрелил сталкера, взбунтовавшегося в специальном маршруте. Нет, я расстрелял его как зачинщика бунта. И по тому, как посмотрел на меня Николай Павлович, как посмотрел на меня тогда товарищ Гольцев, я понял, что он меня никогда не уволит.
Это важно, потому что у меня жена не работает, а старшая пошла в колледж.
Много ещё гнилья среди наших сотрудников, но это ничего. Гнильё-то мы повыведем.
Этот пришлый мужик мне не нравился, я вообще ненавижу этих мальчиков из интеллигентных семей, собственно, они и развалили страну, выпустив джина беспорядка из бутылки.
Они не могли справиться с работой в своих лабораториях, а быстро пересели в министерские кресла.
Этот-то ещё свалил за бугор, пережидая наш голод и унижения. Теперь вот вернулся и тут же вляпался во что-то, наверняка, в дело с наркотиками. Они все связаны с наркотиками, эти мальчики-мажоры, оттуда у них всё — половая распущенность, клички их эти дурацкие…
А Николай Павлович даёт слабину и покрывает своих друзей юности — это чувство ложного товарищества, вот что я скажу.
Этот Бакланов со своей развратной кличкой Арамис так вообще выскочил как чёртик из бутылки.
Вчера он встретил меня во дворе и спросил, считаю ли я массовые демократические расстрелы по национальному признаку спасением для наших стран.
— Я думаю, что надо продавать билеты, — говорит. — Только смотрите, объявятся какие-нибудь лохотронщики и будут мухлевать. Напишут «партер», а места окажутся у стенки. А ведь знаете, как при военном порядке? Это в одной пьесе хорошо описано: там приговорённый возмущается: «Думаю, что у вас могло хватить совести поступить со мной как с военнопленным и расстрелять меня как человека, а не вешать как собаку», а ему один генерал и отвечает: «О, извините меня, но это рассуждение штатского. Вам не известно, видимо, каков средний процент попаданий у стрелков армии его величества короля Георга Третьего. Знаете вы, что произойдет, если мы вышлем взвод солдат расстрелять вас? Половина промахнется, а остальные такого натворят, что начальнику охраны придется приканчивать вас из пистолета. Тогда как повесить вас мы можем с совершенным знанием дела и к полному вашему удовлетворению», а потом так дружелюбно и заключает: «Я вам от души желаю быть повешенным»…
Ну вот зачем он это мне говорит?
Ну да, я люблю армию и на днях говорил, что, если бы расстреливали за растрату и воровство, ну и наркоманов всяких, было бы гораздо лучше.
А он ведь не обсудить это хотел, а с издёвкой, издёвкой.
Потом он анекдот рассказал о старике, которого спрашивают, когда ему лучше жилось: при Сталине, при Хрущёве, при Брежневе или сейчас. Ну и старик, ветеран такой, и отвечает без раздумий:
— Конечно, при Сталине!
— Да ты чё, дед, — суетятся социологи. — Там же тюрьмы, лагеря…
— Да при Сталине мне все девки давали, не то что сейчас!
Это дурацкий анекдот, потому что он против порядка. Этот анекдот над порядком издевается.
Мне часто говорят, к примеру: «Жить стало лучше». Подразумевая, что они стали лучше и разнообразнее питаться. (Это ещё не факт, что пища стала более здоровой.) Я таким скажу, что жить стало хуже, потому что вот у моей семьи в доме который год нет отопления.
Или там говорят, что теперь свобода слова, можно прочитать всяко разные штуки и съездить за границу. А вся эта заграница завернулась бы в блин, а слова у народа только матерные — потому что денег нет.
Это шулерство. Они меняют карты частного на карты общего. Вот, скажем, тема о том, что все беды нынешнего предопределены СССР. Это одновременно так, и нет. Потому что у Ходорковского было комсомольское прошлое, а у некоторых кандидатов в президенты — нет. У них было две ходки на зону. Но их поступки в чем-то похожи.
При Брежневе членство в ВЛКСМ было проформой (в отличие от того же самого в тридцатые годы) — ну да, это было что-то вроде подписки на лояльность, что-то вроде прописки, современной «регистрации». Надо было иметь хитрый поворот судьбы, что-то совсем уж нонконформистское, чтобы тогда его не иметь. Но в современный институт тоже не примут, если ты нигде не прописан, да. И не примут без денег. Сложнее сейчас поступить в МГУ? Или легче — без всякого на то комсомола? Ответ ясен.
Ясно, что коррупция и воровство сейчас более распространены — на это есть специфические причины. На это находится контраргумент — не важно какой. Иногда начинают говорить: «Всё в твоих руках, теперь-то всё в твоих руках». Мне, честно говоря, это как красная тряпка для быка — вне зависимости от знания иностранных языков. Имущественное и социальное неравенство очень хреновая среда — преодолеть его очень сложно. Попытки выбраться из нищеты по рекомендации: «Выйди за город, накопай глины, налепи фигурок, продавай туристам» ничем не кончаются.
А мне ничего никто не обещал.
Это у Арамиса этого может помрёт американский дядюшка и завещает миллион.
Ненавижу.
Месяц назад до меня довели новый список артефактов на розыск, список там был прежний, за одним исключением. У меня хорошая память на индексы, но что такое Е665, я не помнил.
Пришлось смотреть в базе. Оказалось, что Е665 — это «аксельбант», в первый раз обнаружен 23.07.2000, Роман Шухов (Подлин. фамил. неизв., ум. 12.09.2002(?), отчёт отсутствует), продолговатый, веретенообразной формы, слабогнущийся, на вид — полупрозрачное стекло, белый или жёлтый на концах.
Фотография была отвратительная — сразу было видно, что кто-то, снимавший артефакт, делал это ночью, и вспышка залила белым весь снимок.
Вот дармоеды, а туда же! Наверняка человек получал зарплату. Ему даже платили за выход. Или за условно-боевые. А он вот что в базу загнал! Отчего, интересно, статьи в базе не подписаны — прав был Лазарь Моисеевич Каганович: «Каждая авария имеет своё имя, фамилию и отчество». Тьфу!
Впрочем. На людях я бы не стал никогда выражаться так эмоционально.
Итак «аксельбант» или «подвеска» — свойства не выявлены, радиационный фон отсутствует. Заявки на изучение — «2003 — 0», «2004 — 0», «2005 — 0», «2006 — 0»… Ну, в шестом году вообще не до этого было… Но и дальше были сплошные нули, кроме последних трёх лет, когда заявки под себя оформлял лично Николай Павлович — это понятно.
Я начал смотреть на свойства — свойства были хорошие. То есть в высшем смысле о свойствах я судить не берусь, не моё это дело и не моя должность. Не положено мне об высшей науке рассуждать — мне нравилось то, что «аксельбант» не радиоактивен, не уменьшает работоспособности, не приваживает упырей и мутантов. То есть он лёгок в сборе и транспортировке. Людей не погробим, спецконтейнеров заказывать не надо, да и бумаги будет легче оформлять. Красота.
Глава седьмая
Какая-то шальная девка привязалась к Штирлицу. Девка была пьяная, толстая и беспутно красивая. Она все время шептала ему:
— О нас, математиках, говорят, как о сухарях! Ложь! В любви я Эйнштейн! Я хочу быть с вами, седой красавец!
Юлиан Семёнов «Семнадцать мгновений весны»Зона, 5 мая. Олег Мушкетин по прозвищу Мушкет. Однокурсники держатся рядом, даже если одни любят науку по-прежнему, а другие больше любят мотоциклы. Бар и ресторан — инфраструктура еды на Зоне. Молитва Амону и пусть никто не уйдёт обиженным.
Что я бы себе купил, так это мотоцикл.
Я всегда выглядел внушительно: когда у меня байк был и когда его не было. Я когда учился, даже стал шить на заказ байкерские куртки — они были тогда в дефиците. Джинсы варил, не без этого, но куртки — это была моя страсть. «Если ты читаешь эту надпись, значит, эта сука свалилась с моего байка», и все дела.
Я мотоциклы люблю. На мопеде ещё в школе начал ездить, потом у меня была «Ява».
Как у нас говорили в школе: «Красное, вонючее, между ног болтается, на три буквы называется» Что? Правильно, мотоцикл «Ява».
А после армии у меня как-то не было возможности мотоцикл купить. Да и ездить негде было.
А я скорость люблю.
Я бы в байкеры пошёл, пусть меня научат. У байкеров жизнь известно какая: три правила есть у байкеров. Первое правило: возить только баб, второе: села — дала, а третье: уронил — женился.
Проста жизнь у байкера, вся по мне.
Я подумал об Арамисе и подивится его загадочности. Я-то прост-прост, а всё равно не верю, что он Мишаню завалил. Не то чтобы наш Арамис был очень добр, я от него ничего доброго не видел, но вот бабу завалить — это я понимаю, в это я верю. Такой родную мать завалит, по крайней мере у него репутация была такая. Но вот убивать он не будет, это не стильно.
Не верю я в его виновность.
