Вадим Панов - Все оттенки черного
— Нет.
— Вот то-то. — Барон вытащил из кармана пачку банкнот. — Штука, не меньше.
— Класс! — В вечернем полумраке блеснули белые зубы Цыгана. — Слушай, а этот очкарик и вправду хорошо играл или ты ему поддался?
— Правда. — Игроки обернулись. В тени акации стоял давешний широкоплечий мужчина в странных черных очках. — Я хорошо играю.
— Согласен, — помолчав, кивнул Барон. — Зачем пришел?
— Деньги принес, — хмыкнул Цыган.
— Помолчи, — оборвал напарника Барон и снова повернулся к Зоричу: — Чего тебе надо?
— Я хочу заработать.
— Поиздержался на отдыхе?
— Хочу играть. Мне нужны деньги.
— И сколько хочешь? — прищурился Барон.
— Чем больше, тем лучше.
— Ты жадный?
— Нет. — Высокий очкарик развел в стороны могучие руки. — Просто я больше ничего не умею.
— Понятно. — Барон открыл багажник, достал из сумки-холодильника бутылку пива и предложил Зоричу. — Думаешь, все так просто?
— Не думаю. Потому и пришел к тебе сейчас, а не завтра в бильярдную. Я наглеть не хочу. Я хочу играть.
— Тут, брат, все схвачено.
— Это я вижу. Но лохов на всех хватит.
— Нас и так трое, — покачал головой Барон. — А точка маленькая. Мы всех лохов успеваем окучить.
— Хочешь сказать, не судьба?
— Во-во, проваливай, — буркнул Цыган.
— Я же сказал: помолчи! — Барон задумчиво хлебнул пива.
Высокий ему явно нравился. Спокойный, могучего сложения и игрок классный. Судя по всему, мужик основательный, крепкий, что же у него не заладилось?
— На косе есть две бильярдные, — прищурился Барон. — Публика хорошая, денежная, сплошь дома отдыха вокруг, из столиц лохи на нерест несутся.
— Кто же меня туда пустит?
— Погоди. Там полный комплект наших был, но вчера как раз одного с аппендицитом увезли. Оправляться ему не меньше недели. Успеешь за это время себя зарекомендовать — считай, что тебе повезло.
— Я постараюсь, — кивнул Зорич.
— Постарайся. — Барон отбросил пустую бутылку в сторону. — Сейчас поедем, я тебя серьезным людям представлю. Поговоришь. Рекомендацию дам.
— Но…
— А за это ты мне будешь должен штуку. Согласен?
— У меня сейчас нет тысячи рублей, — спокойно произнес Зорич.
— Это я и так вижу, — махнул Барон. — Отдашь в конце сезона. Согласен?
Зорич протянул руку:
— Согласен.
КонстантинОбычный рабочий день Куприянова начинался в половине девятого утра, а заканчивался в восемь — половине девятого вечера. На это время Константин отключался от всех посторонних дел, полностью отдавая себя бизнесу. За одним исключением: раз в неделю, по средам, Куприянов обязательно посещал расположенный недалеко от офиса тренажерный зал «World Class». Посещал не от безысходности: в загородном особняке был оборудован великолепный, ничем не уступающий «World Class» спортивный зал, но Куприянов считал, что двух занятий в неделю, по субботам и воскресеньям, в его возрасте уже недостаточно, это во-первых, а во-вторых, его бодрил вид других людей, пыхтящих под тяжестью нагрузок. Постоянное сравнение с ними мобилизовало, не позволяло расслабляться.
— Чувствую, на этих выходных вы пропустили одно занятие, — улыбнулся Гера, плечистый инструктор, глядя на то, с каким трудом берет Куприянов свой обычный вес.
Гера был мастером спорта по тяжелой атлетике, и его фигура наглядно показывала, к чему надо стремиться таким, как Константин. И чего они никогда не достигнут.
— Осторожно! — Инструктор подстраховал Куприянова, когда левая рука того предательски дрогнула, и помог опустить штангу на пол. — Сбавим вес?
— Нет, — Константин потер плечо, — я думаю, со штангой на сегодня достаточно. Поработаю на тренажерах.
— Как скажете. — Гера посмотрел на часы. — Вы не будете против, если я ненадолго отлучусь? Я обещал позвонить…
— Конечно, нет, — махнул рукой Куприянов, — на тренажерах мне страховка не нужна.
Инструктор вышел из зала. Константин сделал маленький глоток воды и огляделся: он остался один.
«Черт, никого. Ради чего, спрашивается, я сюда приезжаю? Может, заставить посещать зал кого-нибудь из фирмы? Для компании? Например, Васильева, главного юриста? А то у него больно пузо здоровое. — Куприянов усмехнулся, представив, как неповоротливый Васильев обмякнет возле штанги, и взялся за тренажер. — Немного уменьшу вес, но увеличу число повторов. — Его руки ритмично задвигались, нагружая крепкие мышцы. — Двадцать вместо пятнадцати будет достаточно».
— Проклятая железяка!
Грудной, чуть хриплый женский голос заставил Константина подпрыгнуть. В ноздри ударил легкий аромат мускуса.
«АННА».
Она растерянно стояла возле одного из тренажеров. Подняла глаза, длиннющие черные ресницы взлетели вверх, и черные звезды пронзили сердце Куприянова.
— Вы не могли бы мне помочь?
— Да… — голос предательски захрипел, Константин откашлялся. — С удовольствием помогу.
— Я не в силах понять, как работает эта штука.
Он подошел.
Девушка была одета только в синюю майку, едва заходящую на стройные бедра, голубые трусики и белые носки. Ее пышные черные волосы были снова зачесаны назад, но на этот раз позади оставался роскошный кудрявый хвост, а на лицо спадала длинная непослушная прядь.
«В ней действительно есть что-то восточное, горячее».
А еще полные ярко-красные губы. Она оказалась ниже ростом, чем представлял себе Куприянов, без туфель, в одних носочках, девушка едва доходила ему до подбородка.
— Этот тренажер так хитро устроен. — Она произнесла это после паузы, дав возможность Константину внимательно осмотреть себя.
«Ей нравится, когда на нее смотрят!»
— На самом деле ничего сложного, — Куприянов нервно улыбнулся. — Вы ставите определенный вес… Какой вес вы обычно берете?
— На этом тренажере даже не знаю.
— Давайте поставим поменьше. — Руки дрожали. — Теперь вы становитесь сюда и начинаете давить на рычаг. — Он помолчал. — Меня зовут Костя.
— Очень приятно, — девушка отбросила непослушную прядь и протянула ему ладошку: — Анна.
Куприянов нежно взял узкую смуглую кисть девушки, склонился и поцеловал ее.
— Мне тоже очень приятно.
— Какой вы забавный. — Ее тихий смех сводил с ума. — Я могу называть вас Котом?
«Кот? Звездочка…»
— Конечно.
— Значит, я правильно поняла, надо делать вот так? — Анна надавила на рычаг, синяя майка скользнула по полной груди, и Куприянов увидел черную-татуированную ящерицу и краешек темного соска.
Он задрожал.
— Да, Анна, вы все делаете правильно.
Девушка улыбнулась и сделала несколько повторов. Ящерица соблазнительно извивалась на правой груди. Константин был не в силах оторвать взгляд от дразнящего упругого тела. Он снова откашлялся.
— Анна, скажите, это вас я…
— А для чего вот это устройство?
Она быстро — но с какой грацией! — перешла к следующему тренажеру.
— Здесь работают мышцы груди, — машинально ответил Куприянов.
— О, мне это нужно! — Анна игриво улыбнулась и опустилась на сиденье. — Вы сделаете, чтобы он работал?
— Да, да. — Константин присел на корточки, установил вес и поднял голову. Прямо перед его глазами были самые восхитительные женские бедра, какие он видел в своей жизни. Сильные, красивые, чуть раздвинутые. Запах мускуса туманил. Совершенно потерявший голову Куприянов прикоснулся губами к бедру девушки, погладил смуглую бархатистую кожу, поднял глаза и встретился взглядом с чарующими черными звездами.
Анна с улыбкой смотрела на него.
— Ты прекрасна!
Он встал перед ней на колени. Девушка поставила ноги ему на бедра, и ее рука скользнула по волосам Куприянова. Он гладил ее стройные ноги, утопая в сияющих черных глазах. Полоска голубой ткани, прячущаяся под синей майкой, окончательно возбудила его. Так же, как грудь, выглядывающая из выреза.
— Ты королева Луны!
Она поднялась, отошла. Он тоже вскочил на ноги, приблизился к девушке сзади, обнял за талию, с восторгом ощущая молодое упругое тело.
«Ей нравится, когда на нее смотрят!»
— Я хочу смотреть на тебя вечно!
Ему хотелось почувствовать сладость манящих губ Анны. Ему хотелось любви. Сейчас. Немедленно! Он дрожал от возбуждения.
— Мы не одни.
Она ловко и грациозно освободилась из объятий. Он даже не понял, как это произошло. Дверь открылась, Куприянов недовольно обернулся, в зал вошел плечистый инструктор.
— Константин Федорович, как дела у вас?
— Гера, черт, немедленно уходи!
— Что? — инструктор ошарашенно посмотрел на Куприянова.
— Гера, я объясню потом. — Константин обернулся — Анны не было! — Где она?
— Кто?
— Черт! Дьявол! — Куприянов разъяренно оглядывал пустой зал. — Гера, где она?
