Константин Кривцун - Жестокие звезды
– Не пойду, – вдруг сказал Пашка. – Что там делать? Мы же хотели сходить вместе. Может, Наташе отдать билет?
Я вновь взглянул на друга. Перед глазами предательски помутнело. Вот-вот – и брызнут слезы.
– Иди, Паша, – махнул я рукой. – Я тут полежу, ничего…
– Ну уж нет! – Пашка вскочил с края кровати. – Решено! Никуда я не иду! Тетя Вера пусть идет. И Наташа!
На душе сразу стало легче.
Я невесело подумал о том, как мало надо человеку для счастья. Ты становишься счастливым, если друг готов разделить твое горе, и успокаиваешься, если в лужу сядешь вместе с приятелем, а не в одиночку. Глупо…
Что-то сломалось в мире, если это действительно так.
– Тогда нужно передать Наташе билеты! – воскликнул я, сбросив оцепенение. – Уже ведь пять часов. Во сколько там начало концерта?
– В семь, – автоматически проговорил Пашка, а потом зачастил: – Надо позвонить. Не успеет. Жалко, если пропадут. Билеты! Скорее!
Я взял со стола один из пультов управления системой кибер-дом. Нажать две кнопки было гораздо удобнее, чем словами объяснять системе, что необходимо сделать.
– Анна Андреевна, здравствуйте! – поприветствовал я появившуюся в матрице визора мать Наташи. – А Наташа дома?
– Нет ее, – слегка пожала плечами женщина. – Ушла куда-то минут десять назад.
– Извините, пожалуйста. Спасибо…
Когда я прервал связь с домом Наты, Пашка заметил:
– Мы теперь ее не найдем.
– Да, – согласился я и сжал челюсти.
С Наташей связаться не представлялось возможным – у девочки, как и у большинства детей, не было мобильника, а искать Нату по улицам тоже не лучший выход. Пока получается, что тетя Вера пойдет на концерт одна, если, конечно, Пашка не передумает.
Мне даже захотелось, чтобы я и мои друзья поскорее стали взрослыми, тогда бы нам всем вшили под кожу собственные мобильные вместе с личным делом.
– Сережа! – крикнула мама из кухни.
– Что, мам?
– Наташа пришла!
В первый момент я хотел вскочить и кинуться в прихожую, но затем вспомнил, что болен, и попросил маму проводить Нату сюда.
– Привет! – поздоровалась Наташа с порога комнаты.
Девочка выглядела немного растерянной и обеспокоенной. По черным волосам скользили вниз крупные капли.
– Привет, – хором ответили мы с Пашкой.
– Там дождь, что ли? – поинтересовался мой друг.
– Ага, – кивнула Ната, подходя к моей кровати. – Ну, как ты? – Девочка склонилась надо мной, и несколько капель упали мне на руку.
– Да нормально, в общем, – смутился я. – Ангина. Вот – сижу дома…
Холодная ладошка Наты легла на мою руку:
– Поправляйся!
После этого пожелания я готов был поправиться чуть ли не в ту же секунду. В голове радостно металась лишь одна мысль: «Я ей небезразличен!»
– Есть билет, – сказал вдруг Пашка, и мое минутное головокружение сразу же прошло. – Лишний. На концерт Рии. Пойдешь, Ната?
Наташа отстранилась от меня и подошла к Пашке:
– Что за билет? Откуда он у тебя?
– Да вот. Тетя Вера достала. Два билета. Сама идет. И лишний один.
– Понятно, – задумалась Наташа. – А когда идти?
– Сегодня. Два часа осталось.
– Бесплатно? – уточнила Ната на всякий случай.
– Конечно, – развел руками Пашка. – Зачем мне тебе билеты продавать?
– А почему сам не хочешь сходить? – задала резонный вопрос девочка. – Ты же любишь Рию.
– Так уж и люблю, – замялся Пашка. – Дела просто. Некогда.
Наташа молча прошлась по комнате, бросила взгляд на бумаги с моими неумелыми рисунками планет и космолетов, взглянула на голографический портрет Рии, пнула оранжевый мяч ножкой в ажурном носочке…
– Ладно, – наконец сказала она, чуть морщась. – Я пойду. Только в следующий раз предупреждайте, что эти мячики такие тяжелые.
Теперь стало понятно, что она, ударив по мячу, ушибла ногу.
Пашка улыбнулся, а я почему-то особой радости не испытывал. Та мысль, что так весело металась в моей голове, неожиданно дополнилась маленьким вопросительным знаком, а потом попросту исчезла.
– Пойдем, я тебе билет передам, – сказал Пашка и обернулся ко мне, немного склонив голову. – Я вернусь через десять минут. Перепишу Наташе билет – и все.
Наташа бросила пару слов на прощание, и ребята ушли. В разлившейся по комнате тишине были слышны тихие звуки работающего на кухне визора – мама смотрела какой-то фильм. В полутьме заманчиво переливался голопортрет певицы.
– Кибер-дом, – начал я отдавать команду и отметил, что голос мой звучит как-то слабее и тоньше обычного. – Кибер-дом, музыка, громкость десять, Рия, альбом «Сияние Веги», целиком.
Компьютерная система мгновенно выполнила приказ, и тишина ушла. В комнате закружилась легкая космическая музыка, а голос запел:
И тишина легла над миром,
Впиваясь в сущность пустоты.
Я мчусь в систему Альтаира,
Всему виною – ты!
Мой космолет скользит в пространстве
По самой грани бытия.
Хочу быть вновь в твоих объятиях,
Всему виною – я!
– Когда-нибудь это произойдет, Рия. Мы обязательно встретимся, – обратился я к голосу певицы и впервые за вечер широко улыбнулся.
22.10.2212Я сегодня вышел в школу чуть позже обычного и совершенно неожиданно встретил Ирку. Девчонка была в короткой курточке, юбке до середины бедра и легких полусапожках.
– Привет, Ирка! – поздоровался я, подумав, что, пожалуй, впервые вижу ее в обуви.
– Привет, – доброжелательно улыбнулась девушка и пошла рядом.
– Ты в какую сторону? – решил я поддержать разговор.
– Хочу в Воронеж слетать. Посмотреть, что там с Медицинской академией.
– Так что с ней может быть? – я пожал плечами. – Стоит, наверное.
– Глупый! Я туда поступать решила. Хочу из первых рук узнать про экзамены, поговорить с преподавателями и все такое прочее.
– А!
– Вот тебе и «а»! – Ирка показала язык.
Я смутился и некоторое время молчал, затем, собравшись с мыслями, задал довольно глупый вопрос:
– Ира, а почему ты босиком все время ходишь, а сейчас в сапогах?
– Ходить босиком, конечно, прикольно. Да и вообще, ноги девушек слишком красивы, чтобы их скрывать. Но сейчас ведь холодно уже – октябрь месяц как-никак! Мог бы и сам догадаться.
Я не нашелся, что ответить, лишь улыбнулся. Ирка между тем достала из кармана сигаретную пачку, открыла и протянула мне:
– Угощайся!
– Не курю, – нахмурился я. – И тебе не советую. Это же вредно!
– Вредно! – передразнила меня девчонка. – Я тут передачу по визору смотрела на днях и все для себя поняла!
– Чего ты такое поняла? – Я наблюдал, как она ловко закуривает.
– Показывали про медицину. О вреде курения и алкоголя, – Ирка выпустила дым через нос. – Сравнивали легкие и печень здорового тридцатилетнего человека с органами того, кто курил и пил.
– И что?
– А то, что результат разительный. Легкие курильщиков выглядят такими гадкими, – Ирка скорчила брезгливую рожицу.
– Так зачем же ты куришь, раз все поняла? – Я совсем был сбит с толку.
– Все дело в том, что мертвы-то оба. Что здоровый, что больной. И оба в тридцать лет. Так какая разница?
Логика ее была какой-то неправильной, но я не стал возражать.
– А при современной медицине вылечить легкие вроде бы проблемы большой не представляет! – добавила она.
Некоторое время мы шли молча. Я пытался понять, что девчонка хотела сказать последней фразой. То ли издевалась над медициной, то ли, наоборот, восхищалась ею.
– А ты куда направляешься? – перевела тему Ирка.
– Я в школу иду. Куда же еще?
– Ясно. Скоро и тебе решать придется, какой путь для себя выбирать.
Я даже остановился. Не вязались эти слова с Иркиным образом. Ей же всегда было на все наплевать, а тут вдруг такие слова о будущем.
– У меня еще время есть, – пожал я плечами.
Снова помолчали. Я искоса поглядывал на Ирку, пытаясь найти в ней хоть какие-то изменения, но ничего не замечал. Ирка как Ирка – черные волосы, густая косметика, бледная кожа, такие же, как и прежде, большие влажные глаза…
– Там вон твоя подружка! Посмотри! – Девчонка неожиданно ткнула пальцем куда-то влево.
Я проследил за ее жестом и увидел вышедшую из-за угла Наташу.
– Ничего она мне не подружка! – зачем-то соврал я. – Сидит просто на уроках рядом. Точнее, справа.
– Нет? – Ирка задумалась.
А я смотрел на нее и силился понять, о чем она сейчас может размышлять и что еще спросит.
– Красивая, – усмехнулась девчонка. – Может, познакомишь нас?
Я почувствовал в тоне Ирки что-то нехорошее, какую-то странную нотку, но не понял до конца, что меня смутило.
– Зачем? – У меня вдруг зачесался затылок.
– Как зачем? – улыбнулась Ирка. – Она ведь свободна, да? Мне всегда нравились такие вот – смугленькие.
До меня стало доходить. Получается, что Ирка – девочка, а ей нравятся тоже девочки. Бред! Я думал, такое только в фильмах рыночников показывают. В тех, которые запрещены к просмотру на территории ЗЕФ.
