Игорь Марченко - Темная планета
Пронзив толщу низких туч, виппер взял курс к изумительно правильной формы острову в виде овала диаметром нескольких сотен километров. Защищенный с трех сторон неприступными горами, а с четвертой крутым берегом, о который в пене прибоя с рокотом разбивались буруны высоких волн, остров был идеальным местом для лагеря кванторов. Глубоко под его поверхностью жил своей странно жизнью совершенно иной мир – высокотехнологичный и совершенно чужой, как для меня, так и для окружающей планеты.
Часть 2
Кровавые джунгли
Подставив разгоряченное лицо под теплые струи воды, я не удержавшись от соблазна, набрал ее в рот, но почти тут же выплюнул, скривившись от омерзения. Мускусный привкус с горчинкой лишний раз напомнили, что я не на Земле и даже не на Хидесе.
В вершинах инопланетного леса было сумрачно, влажно и ужасно душно. Жгучие лучи заходящей за горизонт стареющей звезды Игнион, с трудом пробивались сквозь густую крону деревьев. Окружающее пространство курилось ядовитыми испарениями, от которых кружилась голова. Через каждые пол часа небосвод озарялся десятками ярчайших всполохов похожих на северное сияние – жесточайшее излучение, частично поглощаемое магнитным полем планеты. Лишь благодаря особенностям местной плотной атмосферы, излучение до сих пор не убило все живое, вместо этого породив на свет чудовищную флору и фауну, приспособившиеся к этим непростым условиям. На многие тысячи километров во все стороны простирались гранитные скалы, покрытые коричневыми лианами и зеленоватым мхом. Десятки рек и сотни мелких речушек, превратили нижние уровни в раскисшее месиво одного большого болота. Курящиеся паром многоярусные джунгли красно-коричневого оттенка были так высоки и так густы, что передвигаться по ним можно было только днем и исключительно по верхним ярусам, примерно в пол сотне метров от вершин древесных великанов. Неистово раскачивающиеся под набегающими порывами ветра ветки мешали продвижению, но я привык к этому и не вздрагивал теперь каждый раз, когда они начинали жутковато скрипеть и ходить ходуном под ногами. Если до наступления темноты я не доберусь до маячащей впереди далекой горы, придется заночевать на ветке, чего мне делать категорически не хотелось из соображений безопасности. Прятаться в случае ночной атаки будет негде – все естественные укрытия, такие как полости внутри растрескавшейся коры как правило, уже были кем-то заняты из зверья, а сражаться с ними из-за этого я не собирался. Даже самое безобидное из травоядных животных было вооружено внушительным арсеналом из рогов, когтей и толстой шкуры, которую и подкалиберный снаряд не пробьет. Оставалось терпеливо ждать и надеяться, что необходимое укрытие, где можно пережить короткую, но смертоносную ночь Хлории вскоре найдется. Наступало время охоты опаснейших хищников и растительных монстров-людоедов.
Я уверенно перебрался на соседнюю ветку толщиной и длиной превышавшей длинносоставный локомотив и быстро пробежал под теплыми струями водопада, низвергавшегося вниз на нижние ярусы. Внимательно глядя под ноги, чтобы не соскользнуть с ненадежной мокрой коры, я старался даже не думать, что меня ждет внизу, если я все-таки рухну с высоты нескольких километров. Ухватившись руками за свисающие мохнатые лианы с мягкими иглами, смело оттолкнулся от дерева ногами, на мгновение, зависнув над бездной. С холодком в сердце, я наблюдал, как подо мной быстро полетела чернильная пустота нижнего ада. Только когда мои стопы, защищенные ботинками на толстой ребристой подошве, коснулись ветки, я позволил себе перевести дух, но не утратить бдительность. Потеря осторожности означала прощание с жизнью, окончив ее в брюхе мерзкой твари из ночного кошмара.
Высоко над головой с мерзким писком пролетела черная стая хищных криланов, заставив меня вжаться в ствол дерева. Вообще-то криланы не слишком опасны на закате, так как в сумерках плохо видят. У них кишка тонка, атаковать такую подвижную цель как прямоходящий гуманоид тем более среди ветвей, но тот, кто вспугнул стаю, заслуживал пристального внимания. Если эта зверюга затаилась в засаде где-то впереди, мне лучше обойти это место стороной, даже, если для этого придется потратить лишних пару часов и сделать крюк в несколько километров. Тонкий комбинезон-хамелеон, делавший меня на фоне растительности почти невидимым, да тактический ранец, закрывающий спину – не слишком надежная защита от враждебного мира Хлории. Свой последний самодельный лук и стрелы пришлось оставить на месте ночлега, когда поутру объявились красные падальщики размером с африканских муравьев и чуть меня не сожрали заживо. Я успел спрыгнуть на нижнюю ветку, и удачно приводниться в небольшое озерцо дождевой воды скопившейся в глубокой выемке сросшихся меж собой стволов. Без простого копья или дубинки, в случае драки придется использовать биометрические силы мозга, но растрачивать их по пустякам было опасно – я мог впасть в кому и больше не выйти из нее.
Достав из кармана стальной осколок, опробовал острие кончиком пальца. Продолбив с его помощью, небольшое углубление в пятнистом стволе дерева, стал жадно слизывать вытекающую из отверстия тягучую смолу. По вкусу она походила на чуть горьковатый мед, размешанный с валерьянкой – не самое отвратительное сочетание встреченных мною на этой планете. Пахучая навозом смола громового дерева хорошо утоляла голод и жажду, а если ее растереть тонким слоем по коже, осложняла хищникам твое нахождение, забивая данный тебе от рождения запах своим собственным. Специальная подготовка и внесенные в организм с помощью микрохирургии кванторов небольшие, но важные модификации, позволяли кадетам месяцами и даже при необходимости годами обходиться без пищи, но не воды. Вода была жизненно необходимой для протекающих в организме процессов окисления. Ядовитые токсины, выделяемые телом, перерабатывались и растворялись внутри органов, превращаясь в необходимый запас питательных веществ. Я знал, что тоже могу легко обойтись без еды долгое время, но по старой привычке старался придерживаться привычного распорядка и никогда не голодать без острой на то необходимости. Охотиться приходилось в основном на насекомых, ценных белками и протеинами. Я выковыривал их из коры, не утруждая ловлей среди ветвей, а потом запивал водой из широких и глубоких листьев-кувшинок, в которых даже в самую жаркую и душную погоду воды была всегда в избытке благодаря скапливающейся росе. Если хорошо знать местные особенности, выжить даже в этой враждебной среде было вполне по силам. Единственный способ уцелеть – быть умнее, хитрее и… выше всех. Чем ближе к верхним ярусам, тем меньше древесных хищников обитало и тем проще передвигаться по голым ветвям. Зато появляется постоянная угроза атаки со стороны криланов и серлов, охотящихся только в вершинах тысячелетних древесных исполинов. Еще не до конца затянулась на ноге рана и свежи воспоминания о напавшем на меня лимане, молниеносно спикировавшего с небес, когда я неосторожно выбрался на открытый участок ветки, над которым виднелся десятиметровый разрыв в растительности. Тварь просто свалилась мне на голову буквально ниоткуда и тут же присосалась к бедру зубатой пастью. Я, конечно, успел биотическим ударом отделить ее голову от тела и столкнуть дергающееся тело в нижний ад, но след от нашего знакомства остался. Ведь даже грамм нейротоксичного яда, содержавшегося в слюне лимана, мог легко убить даже слона. К счастью я был неподвержен его воздействию, но радоваться не спешил, ведь яд не единственная опасность, подстерегающая путника в этом адском месте. Я хорошо усвоил полученный урок и больше не стремился идти по легкому пути. Любой разрыв в растительности – потенциальное место атаки. Пустое пространство – хищник в засаде. Все это стало аксиомой.
Туземцы Хлории воспринимали этот мир по уровням бытия. Первый и самый низший – земля и вода. Второй – жизнь на ветвях высоко над грязью и бренностью низшего мира. Третий, полубожественный – высоко в небесах, там, где безраздельно правили ветра и парили газовые острова, а жителями являлись наездники воздушных змеев – гитаэ. Четвертый – граница атмосферы и ближний космос, где обитали лишь боги и их приближенные слуги. Я бы добавил еще один уровень, разделив небеса пополам. Особенностью местного воздуха являлась ее аномальная плотность на больших высотах. Насыщение кислорода примесями водорода, гелия и аргона накладывали свои особенности на газовый состав атмосферы. Мои легкие легко приспособились к атмосферному давлению двух первых уровней, а вот чуть выше и я мог потерять сознание от перенасыщения крови излишками летучих газов. Многие животные напротив чувствовали себя вполне комфортно, всячески избегая уровней с низким давлением. Для меня стало откровением, что не только земля кишела жизнью, но и небеса, где ее было едва ли не больше чем внизу. Величественные создания размерами с земного кита медленно порхали в воздушных потоках сопровождаемые другими животными похожими на раздутых скатов. Следом за ними на почтительном расстоянии парили медузообразные полупрозрачные животные приспособившиеся подбирать остатки трапезы. Это удивительное междумирье для меня было полно загадок. Я всерьез подумывал вернуться к его тщательному изучению когда-нибудь в будущем, когда все испытания окажутся позади, и я обрету необходимую самостоятельность.
