Александр Баренберг - «Ради жизни над землей». Воздушный авианосец
Беспокоились мы напрасно – карабины на этот раз не понадобились. Вход завалило качественно. Даже ручей перегородило – лишившаяся стока вода стала подниматься по берегам русла, ища новый выход. Будет неприятный сюрприз для разбирающих завал с той стороны! Короче, о погоне в ближайшие часы точно можно не беспокоиться.
Чтобы не расходовать зря бесценный и невосполнимый заряд батареек, выключили фонарики, оставив в качестве источника света только три факела. Последних мы набрали довольно много в лагерной бане, а на пещерной кухне еще чуть пополнили запас. Там хранилось некоторое количество готовых к употреблению факелов, видимо на случай перебоев с поступавшим откуда-то с поверхности электричеством. Тем не менее и данный источник света в голом подземелье являлся невосполнимым, поэтому, собравшись настолько плотной группой, насколько позволяла ширина подземелья, сократили количество одновременно зажженных факелов до минимума. Чисто чтобы не спотыкаться на каждой мелкой расщелинке.
Первый час движения, за который то и дело, натыкаясь в полумраке на разнообразные препятствия, проделали путь километра в три, вопрос выбора направления вообще не стоял за отсутствием альтернатив. Если и отходили рукава в стороны, то мелкие и непролазные. А потом мы достигли первой настоящей развилки. Ход, увеличившийся к этому времени метров до пяти в диаметре, разделялся тут на два. Широкий, продолжавшийся дальше, по которому и шло основное русло подземного ручья, и второй, поменьше, уходивший влево-вверх. Из него тоже стекала струйка воды, соединяясь с основным потоком, но совсем уж тоненькая.
Наши «специалисты по пещерам», почти не колеблясь, указали как раз на второй ход. И действительно, из него веяло еле ощутимым сквознячком. Скорее всего, там есть выход на поверхность. Но нашелся и имеющий другое мнение. Им оказался Ощутилло, вдруг устроивший истерику. Он считал, что мы все еще слишком близко к Периметру и нас там ждет засада. Или, в лучшем случае, выход завален. На осторожное замечание Везунчика о том, что он не одну сотню таких пещер исходил и знает лучше, последовал поток обвинений в завышенном самомнении, неосмотрительности и вообще «если чего не хуже». Тогда вмешался Крепыш, придержавший за рукав явно уже собравшегося начистить рыло крикуну бывшего разведчика и сообщивший, что кто не хочет, может оставаться здесь. После чего полез в вызвавшее спор ответвление пещеры. Следом, презрительно сплюнув, полез Везунчик, за ним варвары, в большинстве своем так и не понявшие, из-за чего разгорелся скандал (только двое из них едва говорили по-русски). Мы с Вонюшей последовали за всеми, и оставшийся в одиночестве в едва освещенной единственным факелом пещере зачинщик ссоры, как и следовало ожидать, тоже полез в ответвление, ругаясь сквозь зубы. На этом инцидент вроде бы оказался исчерпан. Пока. Но случившееся опять вызвало у меня некоторые подозрения. На этот раз, скорее, в адрес Ощутилло. Почему-то казалось, что он твердо знает: ход впереди тупиковый. Да ерунда это! Не может быть… Я отбросил дурные мысли и прибавил шагу, чтобы догнать несколько оторвавшуюся от нас основную группу.
В ответвлении, где мы оказались, было явно немного теплее, чем в основной пещере, где затхлая прохлада уже начала донимать. А главное – опять исчезли торчащие тут и там из пола сталагмиты, мешающие быстрому шагу. Видимо, это ответвление было значительно младше остальной части пещеры и появилось сравнительно недавно. Поэтому, в отсутствие препятствий и несмотря на небольшой подъем, продвигались мы достаточно быстро и за полчаса отмахали еще километра два. Воздух становился все более и более свежим, и было очевидно: выход рядом. И вот за очередным поворотом яркий солнечный луч затмил блеклый отблеск факелов. Тихий восторженный гул прокатился по рядам беглецов и… почти сразу сменился стоном разочарования. Я протиснулся вперед, чтобы рассмотреть его причину. Увы, она оказалась банальной до невозможности: выход располагался на высоте метров тридцати, да к тому же представлял собой узкую щель, куда вряд ли протиснется даже самый худой из варваров. Из щели и лился показавшийся вначале столь ярким свет вместе с ручейком воды, которая с плеском падала в почти вертикальный колодец конусообразной формы, расширяющейся книзу. Преодолеть эту гладкую тридцатиметровую стену можно было даже не мечтать, несмотря на низкую силу тяжести. Я зацепил взглядом торжествующую рожу Ощутилло, и засунутые было глубоко в подсознание подозрения вновь мутной пеной поднялись на поверхность. Ну откуда он мог знать?!!
– А ведь я говорил! – не преминул напомнить тот окружающим.
– Ты все время что-то говоришь! – пожал плечами Везунчик и, еще раз взглянув со слабой надеждой вверх, как будто надеялся обнаружить не замеченный сразу выход, обреченно махнул рукой: – Пошли обратно к развилке!
Обратный путь, под уклон, проделали быстро. И вот мы снова на той же развилке. Куда теперь? Ну не возвращаться же! Пошли дальше вдоль русла ручейка. Сузившаяся было пещера вновь расширилась метров до семи-восьми. И опять на каждом шагу торчали долбаные сталагмиты! А сверху нависали их близнецы-сталактиты, и об острые концы самых длинных из них легко можно было поцарапать макушку. Пришлось замедлить движение и соблюдать повышенную осторожность. Острые углы скальных пород и коварные скользкие наросты также представляли немалую опасность.
В то же время обстановка внутри пещеры приковывала взгляд своей удивительной красотой. Не один из нас спотыкался, не в силах отвести взгляд от завораживающих фигур, образованных натеками и таинственно отблескивающих мельчайшими кристалликами в мерцающем свете факелов. Казалось, там стоят прекрасные дворцы, внутри которых обитают неизвестные маленькие создания. Ну да, конечно! Никто тут не живет – слишком темно и холодно. Разве что какие-нибудь жучки. И то вряд ли.
Пещера то сужалась, то опять расширялась, то шла горизонтально, то с небольшим подъемом. В стороны изредка отпочковывались дополнительные ходы, но каждый раз «комиссия» наших пещерных специалистов, изучив вопрос, признавала их бесперспективными и мы продолжали двигаться вдоль основного русла. Ощутилло, что характерно, теперь молчал как рыба, словно придавленный мрачной готической мощью подземного царства. Странно.
Так прошло часа четыре. За это время один раз останавливались на привал, но очень короткий. Однако теперь стало очевидно: люди устали и вряд ли смогут долго двигаться дальше. Особенно изможденные тяжелой лагерной жизнью варвары. А выход все не показывался. Да есть ли он вообще? Считая от развилки, мы преодолели уже километров пять-шесть. Сколько еще идти? Везунчик все чаще шептался о чем-то с Крепышом и Вонюшей, шедшими впереди. И когда мы добрались до скругленной, метров сорока в ширину, продолговатой полости с небольшим подземным озерцом посредине, питающимся все из того же ручья, наш лидер поднял руку, привлекая внимание:
– Стоп! Останемся здесь на ночевку! Судя по всему, если я правильно определил направление, мы уже под близлежащим горным хребтом, а значит – до выхода на поверхность идти еще далеко. Продолжим завтра.
Знающие русский варвары перевели своим товарищам, и все стали устраиваться на ночлег. Но сперва следовало перекусить. О горячей пище речи не шло – топлива для костра тут взять было совершенно неоткуда, да и варить особо не в чем. Не в наших же миниатюрных лагерных флягах! Собственно, туда и положить нечего было. Мяса у нас с собой не имелось, все, что удалось захватить, – сухарики и овощи с кухни, в основном – крупный, с вишню размером, горох. Этим и утолили голод, запивая вкусной водой из ручья, причем командир проследил, чтобы каждый взял умеренную порцию еды. Неизвестно, сколько времени нам еще в этой пещере торчать!
Боевое охранение решили не выставлять – шансов на погоню в первые сутки после побега точно не было. Так быстро завал им не разобрать. Да и вообще не факт, что решатся на преследование. Такое впечатление сложилось, что немцы дальше основного зала пещеру и не исследовали толком. Ну а кроме них других угроз тут встретиться не должно – по словам товарищей, обычно такие глубокие пещеры полностью безжизненны. Поэтому все как сидели, так и завалились спать на том же самом месте, потушив ненужные во время сна факелы.
Несмотря на адскую усталость и непроглядную тьму вокруг, сразу заснуть не удалось. Сказывались возбуждение после богатого на события дня, пронизывающий подземный холод, особенно ощутимый в неподвижности, и неровный пол, усеянный мелкими и острыми камешками. Я долго крутился с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее. Эх, надо было лечь поближе к воде – там течением за много лет нанесло тонкий слой ила! Грязно, зато заметно мягче лежать. Не зря именно там и устроились на ночлег примкнувшие к нам варвары!
Не успел я по-настоящему позавидовать более сообразительным товарищам, расположившимся вдоль берега вытекающего из озерца ручья, как внезапно именно оттуда донесся жуткий душераздирающий вопль. Сам даже не заметил, каким образом из горизонтального положения в один момент оказался на ногах, сжимая в одной руке топорик, а пальцами другой судорожно пытаясь нащупать кнопку включения фонаря. Та никак не находилась, а вопль и не думал затихать. Более того, к нему добавились панические крики с других направлений. Ну же! Наконец дурацкий рычажок обнаружился, и к источнику тревоги протянулся ослепительно яркий после абсолютной тьмы, неестественно правильной формы конус света.
