Андрей Левицкий - Путь одиночки
Как только Всплеск закончился, навалилась усталость. Каждая жилка стонала, просила отдыха, будто Влада бежала марафон. Барон зашевелился, освободился из объятий и попытался встать, но лапы разъехались, и он плюхнулся пузом на землю, как недельный щенок. Кое-как заставив себя сесть, Влада встретилась взглядом со Свеном. Глаза у того еще больше запали, выглядел он больным. Сухов с трудом поднялся и стоял, опираясь о ствол – неуверенно, как забулдыга. Гриф лежал с разинутым ртом. Влада подползла к нему, нащупала пульс на сонной артерии: сердце бьется.
– Сашка! – прохрипела Влада и потормошила его. – Гриф, хватит придуриваться!
Парень замычал и причмокнул. Разлепил одно веко, лишенное ресниц, другое, перевернулся на живот и ткнулся лицом в мох. Безволосый затылок его мелко дрожал.
– Эк шарахнуло! – заплетающимся языком проговорил Свен. – Даже меня, проводника, приложило так, что думал – всё, конец!
– Я такого не помню, – шепнул Сухов и потер бурую кожу лысины.
– Никто… не помнит, – пробубнил Гриф.
– Хех, а масовец-то наш сбежал, – вздохнул Сухов. – Зря вы меня не послушали, контрольный в голову его остановил бы.
Влада зыркнула на него злобно и снова ощутила себя неумехой. Связанный масовец обвел их вокруг пальца, а всё почему? Потому что тщательнее надо проводить обыск, присматриваться к деталям. Заметь она сигналку, не пропало бы даром столько усилий… Из раздумий ее вырвал горестный возглас Сухова:
– Сволочь, уволок! – Он хлопнул себя по боку. – Такой нож спер!
Влада помассировала виски, заставляя себя сосредоточиться.
– Значит, веревки он перережет. Огнестрел на месте?
Бойцы схватились за оружие. Гриф сказал:
– Вроде да.
– Хорошо. Очухиваемся и продолжаем преследование. Сашка, ты как?
– Хреново, но живой, – ответил Гриф убитым голосом. – Минут пять дайте, а?
Пока ждали, Влада два раза роняла сигарету, потом непослушными пальцами не могла справиться с зажигалкой. Наконец прикурила и уставилась в беловато-синее небо. В голове вертелось: Сектор – кусок нереальности. Зимой здесь на пять-десять градусов теплее, чем во всей округе, причем температура повышается ближе к эпицентру – Глуби; небо белесое, хотя должно быть пронзительно-синим. Туман постоянно, опасность на каждом шагу… А все равно ей тут комфортнее, чем в городе.
Свен оклемался, сел на корточки рядом с Грифом, толкнул его, вынул из-за пазухи флягу:
– Выпей вот. Три маленьких глотка – и будешь как новенький. Травяная настойка, брат делал. – Свен перекрестился и посмурнел, подождал, пока Гриф отхлебнет положенные три глотка, и продолжил, вставая: – Идемте, что ли? Не пр-р-рощу ему брата! Сам на крючьях подвешу и выпотрошу!
– Такой настрой мне нравится! – Влада вскинула автомат. – Барон, Юна, след!
Собаки потрусили вперед без азарта.
Сил после Всплеска не осталось, но Влада упрямо бежала, следом пыхтели Свен с Грифом, хекал Сухов и утверждал, что погоня бессмысленна: одиночку с ножом в Секторе сожрут в течение пяти минут.
Влада молчала – экономила силы. По ее недоработке погибли Циклоп и Никола. Спланируй она оборону более грамотно, ничего подобного не случилось бы. По ее же вине сбежал единственный выживший налетчик. Ну кто мешал как следует его обыскать? Сухов ведь пытался! Догнать беглеца надо во что бы то ни стало. А если не догнать, то хоть убедиться, что он сдох, забрать его череп и сделать из него пепельницу.
Вскоре собаки сбились со следа: бегали вокруг то ли озера, то ли лужи, тыкались носами в мох, сопели. Влада металась за ними, потом остановилась передохнуть. Рядом надрывался кашлем Сухов. Свен пустил по рукам флягу, дабы все хлебнули настойки брата и укрепились в ненависти к врагу. Спирт обжег горло, во рту долго горчило от трав. Едва восстановилось дыхание, как собаки взяли след – Влада победоносно улыбнулась.
Ее радость длилась недолго: возле гравицапы псы след потеряли. Может, вляпался гад в искажение? Влада сощурилась, пытаясь отыскать труп. Не так это и просто, на нем ведь камуфляжный костюм, а впереди – сосновый лес. По идее, расплющить беглеца должно было практически сразу при контакте с искажением.
– Мужики, может, вы более глазастые. Впереди, метрах в десяти от нас, – гравицапа, наш друг мог туда по неосторожности влезть, но я не вижу его тело.
Попутчики уставились вперед и вскоре сдались. За всех ответил Гриф:
– Ничего. Нет его там.
– Говорил же: без толку! – напомнил о себе Сухов.
– Поворачиваем, – вздохнула Влада и зашагала назад, подавленная и опустошенная.
* * *
На подходе к лагерю, возле "гнезда", сидел нахохлившийся Леший. Влада возликовала – надо же, живой! – сдержала порыв, не бросилась обниматься, лишь кивнула ему.
Толкнула деревянные ворота: не заперто. Навстречу начали выходить односельчане. Из-за длинного сарая выскочил Зулус, прыгнул на хозяйку, едва не сбив ее с ног, и принялся лизать руки, щеки, лоб. Влада улыбалась, чесала его и приговаривала:
– Дружище, как же я тебе рада!
Когда с телячьими нежностями было покончено, Влада заметила отца. Шагнув навстречу, он сгреб дочь в объятия, похлопал по спине.
– Мы его упустили, – проговорила она, глядя ему в глаза. – Собаки потеряли след возле гравицапы, но тела там не было. Как другая группа?
– Вернулись, не найдя след.
У бревенчатой стены лежали трупы Циклопа и Николы, накрытые простыней. Рядом валялись плохо обработанные доски и стружка. Не обращая внимания на вернувшихся, глухонемой Бирюк сколачивал гроб. Скорбно вздыхал проводник Кузьмич.
– Где именно? – спросил Фидель.
– В десятке километров отсюда, северо-восточнее. По идее, он должен был ломиться в Тверь, но видимо, решил обойти. Или подох.
– Или нагрянул к Цыбулько, – добавил Кузьмич. – Больше некуда. Цыбулько ж вояки крышуют, там масовец и рассчитывает встретиться со своими. Он же не дурак по Сектору без оружия шариться. Если и у Цыбулько его нет, значит, он мертв. Если же он там, то старый черт выдаст его нам.
Влада имела радость сталкиваться с Назаром Цыбулько. Наихитрейший тип, способный продать на органы собственных детей. Удивляться нечему: везде, где пахнет поживой, таких пруд пруди, но было у Цыбулько еще много прекрасных качеств, из-за которых держаться от него следовало исключительно в зоне видимости прицела. А точнее, его нужно было все время держать под прицелом…
Последняя встреча закончилась тем, что Цыбулько получил по морде. Не сдержалась Влада. Потом этот урод отцу нажаловался, сказал, что обидимшись.
– Ты же знаешь, – покачала головой Влада, – он меня на порог не пустит.
– Значит, придется нам вместе идти, – кивнул отец. – Я бы на месте беглеца пробыл там до ближайшего патруля.
Столпившиеся вокруг люди слушали внимательно. Влада судорожно вздохнула. Ноги подкашивались, нечеловечески хотелось пить и есть. Отец спросил:
– Валя, обед готов?
Валя – худенькая серая мышь – закивала:
– Идемте, накормлю.
Хлебая суп, Влада не чувствовала вкуса. Отец сидел напротив и ел элегантно, промокая рот салфеткой. Зулус лежал в ногах и сопел. Звенели ложки. Отец придвинул тарелку с отбивной и овощами и проговорил вполголоса:
– Цыбулько уже полгода слюнки пускает на одну вещь. Если поможет нам, даром отдам. Только поэтому на него можно будет рассчитывать.
– Па, но он же мерзавец натуральный!
– Пойдем вместе, договариваться с ним буду я. Так ты согласна?
– Согласна, – кивнула Влада. – Но будь с ним осторожен.
– Я не так глуп, прост и наивен, как кажусь.
Влада бросила кость Зулусу, поднялась и сказала:
– Внимание через полчаса идем к Цыбулько. Беглец предположительно там. Вооружаемся, берем с собой воду и веру в лучшее. – После чего, снова опустившись на скамью, добавила: – Зулус, нам с тобой предстоит работенка. Готовься.
Глава 5
Сектор. Тверская область, брошенная деревня
Чудик, першийся в гравицапу, развернулся и выкрутил руку Момента, да так, что хрустнул локоть. Но Момент сам кое-чего умел – из захвата ушел, чудика выдернул подальше от искажения, вырубил и защелкнул наручники на кистях у него за спиной. Опасный, сволочь. Буйный. Наверное, паранойку словил, вот и прет напролом. Если такого не обезвредить, можно жизнью поплатиться.
Момент перевернул чудика: суров! Шрам от скулы до виска, резкие, хищные черты лица. Обыскал карманы, но в нагрудном не нашел паспорта, значит, не проводник. Оружия, если не считать ножа, при нем не оказалось. Кевлар навел на мысль, что это военный или сотрудник МАС – ни вольные, ни проводники из клуба ничего такого не носят. Похлопав его по щекам, Момент проговорил:
– Бро, очнись!
