Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 2
— Сыны неба могут всё! — ответил я. — Для нас нет невозможного. Но мы не любим наказывать.
— Ты их жалеешь?
— Они несчастны.
— Не мы виноваты в их несчастьях, — резонно заметила Лу-у.
— Они этого не понимают.
— Зачем жалеть таких глупых? Их надо убить! Всех!
— Всех? — удивился я. — Там же есть женщины из вашего племени.
— Не только из нашего… — Лу-у явно растерялась. — Там есть женщины из племени айкупов, из племени ту-пу…
— И всех их убить? — повторил я. Лу-у молчала. Думала…
9. Разрядка для племени
Опять сверхсрочное дело — сообщить, что взят первый анализ. И вовсе не у тех, кто ближе. Как раз у дальних, агрессивных, труднодоступных. Самый неожиданный и нелёгкий анализ.
Ночь вообще-то. Спят они там? Не спят?
Впрочем, в Совете обещали, что поначалу ждут моих сообщений в любое время. И если что…
Придётся, похоже, разговаривать при Лу-у. Не выгонять же. Ничего — пусть привыкает!
Нажимаю кнопку на груди. Густой баритон Омара Кемаля звучит приглушённо:
— Город слушает.
— Это Тарасов.
— Здоров? — Явно обрадованный тон. — Как там твой Аустерлиц?
— Взят один пленный. А у него взят анализ крови. Это племя называет себя урумту, люди пещер. Живёт, похоже, под северным плато. Бывшие каннибалы. Другой такой анализ может попасться очень нескоро.
— В холодильник упрятал?
— Само собой.
— Значит, двое суток терпит. — Омар вздыхает с облегчением. — Не хочется никого будить. К девяти сообщу Марии Челидзе. В полдесятого вызовешь нас? Розита будет дежурить.
— Вызову. Спокойной ночи!
Тихий щелчок. И тут же вопрос Лу-у:
— С кем ты сейчас говорил?
— С другим сыном неба.
— Где он?
— Очень далеко.
— Он говорил так, будто рядом.
— Мы умеем говорить друг с другом по воздуху.
— У нас был колдун, — задумчиво, словно вспоминая, произносит Лу-у. — Он тоже говорил с богами по воздуху. Но их ответы слышал только он один. Мы не слышали.
— Где он сейчас?
— Ушёл к предкам. Он обещал нам прислать оттуда молодого колдуна. Может, это ты?
— Может, — соглашаюсь я. — Он мог там встретиться с сынами неба, а они послали меня.
— Ты научишь меня говорить по воздуху?
— Научу.
— Я отблагодарю тебя. Тун эм.
— Ты уже отблагодарила. — Я поднимаю с земли тёмно-зелёный кусок слюдита, слегка подкидываю его на ладони и кладу на то место, с которого схватила его Лу-у. — Ты показала себя хорошим другом.
— Ты — тоже, — тихо отвечает она. — Так сказал Тор. — И тут же поднимается. — Я пойду в свою хижину. Если буду тебе нужна — зажги свет.
Она уходит, я укладываюсь на второй матрасик рядом с Вуком, пристраиваю в ногах ранец и включаю суперЭМЗ. Теперь можно немного поспать.
* * *Разбудили меня крики и плач детей, приглушённый шум голосов, перешлёп босых ног, довольно громкое пенье птиц. Потянуло дымком от близких костров. Сквозь неохотно улетающий сон, ворочаясь на матрасике, я понял, что женщины, дети и старики купов возвращаются в селение с острова. Видимо, движение людей и обеспокоило птиц. Вчера утром такого птичьего базара не было.
Рядом опять завозился, заругался и заплевался спросонья пленник. Спать ему предстояло часа два-три. Не знаю, как действует слип по второму разу подряд… Не случалось прецедентов… Разговор с ним остался недолгий. Главное — ясно. Днём он побежит к себе. Хорошо бы ещё как-то покормить его на дорожку…
Что ж, пора вставать. Сколько времени? Ого! В Городе как раз полдесятого. Это тут, на западе, только рассвело. А часы мои идут по-городскому. Часовой пояс земли купов пока неясен.
Услышав мой голос, Розита сразу взяла быка за рога:
— Как удалось тебе добыть анализ у людоеда?
— Они бывшие людоеды! — успокоил я собеседницу. — А пленник сам боится быть съеденным. С вертолётом что-нибудь выяснилось? Пеленгатор ставить?
— Подожди, Сандро. С юго-востока идёт по морю какая-то хмара. Штормовой ветер. Метеорологи не позволяют отправлять вертолёт. Но есть другой вариант. Днём я вылетаю в Нефть. Там создаётся радиостудия. Мог бы ты прилететь туда к вечеру на ранце? Обратный вертолёт сразу увёз бы твой анализ. К утру были бы результаты. Быстрей ничего не придумаешь. А утром ты вернёшься.
— Что ж… Возьму у здешнего вождя отпуск на сутки. Концерт-солянку вы подготовили?
— Готов. Когда передавать?
— Сейчас погляжу. Они вернулись в хижины. Костры разжигают. Самое время! Через несколько минут вызову. Конец?
— Подожди! Ещё вопросик. Мы знаем только одно имя — Тор. Какие ещё тебе известны?
— Воины Сар и Кыр. Дочка вождя Лу-у. А зачем?
— Вплетём их в концерт. Дочка хорошенькая?
— Не уродка.
— Стройная?
— Вполне.
— А как с интеллектом?
— Схватывает всё на лету. Она же дочка вождя!
— Ты только не спеши, Сандро!
— Розита, милая! — Я опешил. — Мы знакомы всего сутки.
— Иногда этого достаточно. — Розита вздохнула. — Иногда…
И отключилась.
Воспользовавшись минутным передыхом, я выдавил в себя полтюбика витаминной пасты и выглянул из палатки. Селение выглядело таким же оживлённым, как вчера утром. Разгорались три костра. Оглушительно кричали птицы. К запаху дыма примешивался резкий запах поджаренной рыбы. Бегали от костра к костру и от хижины к хижине голые ребятишки и полуголые женщины. Старухи, сидя на корточках или на камнях, колдовали у огня. Седой старик с жидкой бородёнкой, сидя на земле возле большого валуна, отбивал наконечник — то ли для копья, то ли для стрелы. Бил на камне камнем по камню…
Белые купола парашютов стояли чуть-чуть выше остального селения. То, что надо! Достаточно вынести экран ко входу в палатку, и она сама станет прекрасным фоном, отрежет экран от леса.
Дело было двухминутное. Вынести экран, подключить видеозапись — чтоб осталась и у меня копия концерта. Они ведь наверняка запросят когда-нибудь повтор… Да ещё подыскать удобное местечко на свободном валуне…
Только дети и успели заметить мою суету и столпились вокруг, выставив вперёд животики. Остальные купы оглянуться не успели.
Я нажал кнопку на груди и сообщил Розите:
— Всё готово. Давай!
И позволил себе лишь половину полной громкости.
На экране быстро пробежали цветные полосы настройки, мелькнуло почему-то английское «Еnd» — «конец», и застыла обычная наша местная заставка — панорама Города-кольца с параболическими антеннами спутниковой связи и вертолётами на просторной крыше.
А затем ожили динамики, и задушевный баритон Омара Кемаля произнёс:
— Ухр купум! Ухр Тор! Ухр Сар! Ухр Кыр!
И певучий контральто Розиты нежно добавил:
— Ухр Лу-у!
И все люди племени купов вначале застыли, а затем повернули головы к непонятному светящемуся экрану и незаметным динамикам по его бокам. Именно оттуда шли знакомые, понятные и необычно громкие слова.
Нежное адажио из «Лебединого озера» тихо поплыло над стоянкой дикого племени. В немом изумлении, ничего не понимая, но и не в силах шелохнуться, слушали небесную музыку полуголые люди в шкурах и видели на экране светлые небоскрёбы Нью-Йорка и древние храмы Греции, подсвеченную Эйфелеву башню в ночном Париже и утреннюю панораму Кремля, киевскую Софию и храм Христа Спасителя, мосты и каналы Венеции и Петербурга, морские набережные Дубровника и Неаполя.
И под эту же музыку проплыла по сцене Большого театра молодая Майя Плисецкая, плавно взмахивая своими удивительными руками «без костей».
А потом запела Розита — давнюю нашу, вечную нашу песню, с которой улетали мы от родной Земли, с которой прилетели сюда: «Я вернусь через тысячу лет… Так хоть в чём-то оставь мне свой след!..»
Промелькнул по экрану самый модный на Земле нашей юности пианист Ричардс со своим знаменитым «Марсианским прибоем». И голос Розиты пообещал:
— Мы к нему ещё вернёмся, Сандро…
Словно знала она то, чего ну никак не могла знать!.. Задолго до «Малахита», влюблёнными школьниками, в наш с Таней Праздник Первого снегопада, шли мы по родному уральскому городу и наблюдали над концертным залом бешеную пляску цветомузыки «Марсианского прибоя». В тот вечер играл в нашем городе заезжий Ричардс…
В какой жизни это было?
В каком краю Галактики?
А на экране Омар Кемаль уже тешил мою славянскую душу «Очами чёрными, очами страстными, очами пылкими и прекрасными». Две трети романса, правда, шли на турецком языке, но купы этого не заметили.
Затем вологодская девчонка Аня Бахрам, жена моего друга Али, вышла с бессмертной зыкинской «Издалека долго течёт река Волга…» На Рыбинском море, близ Волги, Анюта родилась, про Волгу пела… И сама Волга легко несла на экране медлительные теплоходы и стремительные «Метеоры».
