Юлия Рыженкова - Мелкий Дозор (сборник)
– Это неофициальное расследование, – губы девушки дрогнули, – я попросила их как товарищей. Впрочем, не важно. Сегодня они исчезли.
– Как исчезли? Куда? – нахмурился Макаров, потирая горячий лоб. Голова болела адски. Не хватало еще волнений из-за братьев Дроздовых.
– Нынче днем я ждала их с вестями, но не дождалась. Сейчас узнала – они не ночевали у себя на Шпалерной.
– А что другие свидетели – Кройф и этот, как его… Костоглотов?
– В тюрьме.
Ясно. Вряд ли эту троицу всерьез подозревают в убийстве, но, похоже, кто-то решил преподать гулякам урок нравственного поведения. Макаров строго посмотрел на девушку, и та ответила ему твердым взглядом больших голубых глаз. Ну что ты с ней будешь делать?
– Отчего же Кох на свободе?
– К сожалению, отпустили. Ну, он же иностранец.
Пошатываясь от усталости, Василий Яковлевич подошел к телефону, звякнул трубкой о рычаг.
– Барышня, спецсвязь. Цюрих по срочному.
Ему несказанно повезло – абонента удалось застать дома.
– Александр Христофорович, добрый вечер, дорогой!.. Как ваши дела? Что вы говорите, все на Балканах?.. И вас, в ваши-то почтенные лета, оставили в городе на дежурстве?.. И не говорите, никакого пиетету… Боюсь представить, что не сегодня завтра может разразиться… Александр Христофорович, не могу долго говорить, дела-с… Помогите мне кое в чем, будьте любезны. На господина одного информация нужна срочно. Записывайте… Бастиан Кох, сорока четырех лет, игрок и пьяница, не Иной, проживает у вас в городе… Что за ним – пока не могу сказать. Просто проверяем, что он за гусь… Добро, добро… благодарствую заранее… Когда? Завтра? Хорошо, завтра днем телефонируйте мне на Стремянную, я весь день на службе. Всего наилучшего!
Он вернулся в гостиную, где его встретил тревожный взгляд голубых глаз. Девушка так и не притронулась к оранжаду – на холодном стекле стакана выступили бисеринки влаги.
– Арина, завтра я занят, но попробую кого-нибудь послать разобраться. А ты оставайся дома. Нынче слишком тревожное время. Помнишь, чему я тебя учил?
Она кивнула, не глядя на Макарова. К несчастью, единственное из высших заклятий, что ей удалось до сей поры освоить, – «засов». Запирает наглухо дом от любой сколь угодно мощной силы.
– Ежели кто-то попытается проникнуть к тебе, закрой дом наглухо «засовом» и звони сюда. Я помогу тебе.
– Ну, Васенька, кто захочет ко мне проникнуть? Кому я понадобилась?
– Надеюсь, что никому. Однако прошу тебя пока ни во что не впутываться и сидеть дома.
* * *Бастиан Кох не походил на шулера и проходимца. Больше всего, подумала Арина, он похож на учителя престижной гимназии. Розовое сытое лицо, водянистые глазки-горошины, серебряное пенсне на цепочке, хороший шерстяной костюм в крупную клетку – Кох своим видом рождал у наблюдателя ощущение основательности и покоя.
Ты тратишь время зря, сказал Арине внутренний голос, очень похожий на голос Василия Яковлевича.
Кох допил кофий, бросил на столик четвертак и вышел из ресторана. Арина шагала следом, держась на расстоянии.
Он шел неторопливо, вразвалочку, помахивая крепкой тростью из черного дерева. Остановился у аптеки, с минуту разглядывал афишки на витрине («Кривыя и уродливыя носы могутъ быть исправляемы и улучшаемы ТАЙНО У СЕБЯ ДОМА. Машинка для выпрямленiя носовъ 5 руб.»; «Борьба с пьянствомъ. Секретное средство противъ запоевъ «Алкола». Без вкуса, цвета и запаха!»), затем медленно двинулся по Невскому в сторону Аничкова моста. На проспекте, полностью перекрыв движение экипажей, бурлила и гудела толпа. В водовороте черных картузов, сдвинутых набекрень котелков и кисейных девичьих шляпок мелькнули и сразу исчезли прочь: наэлектризованные усы городового, чья-то щербатая смеющаяся рожа с золотыми зубами, черно-янтарная хоругвь с печальным ликом. «Германского посла громят, господин хороший! Все ковры и статуи пожгли, ей-богу!» – радостно прокукарекал Коху мальчишка-оборванец и поскакал со своей новостью дальше.
Швейцарец свернул на набережную Фонтанки и не спеша побрел вдоль каменного бортика над черной водой. Здесь было заметно тише и малолюдней. Арина не отставала. Она соскользнула в Сумрак, и возбужденный галдеж толпы за спиною превратился в далекое неясное бормотание. Темная округлая фигура в сотне шагов впереди наклонилась над водой.
Что он делает?
Кох перегнулся через бортик набережной и плевал в волны. По спокойному холодному лицу речки поплыли круги: один, другой… Ощущение тоскливой усталости вдруг сжало сердце девушки. Она смотрела на серую, лишенную всяких красок ауру этого человека, и ей хотелось сесть на горячие булыжники мостовой и разрыдаться. Все в Ночном Дозоре будут считать ее наивной дурочкой-эмансипе! Накричала на Макарова, подбила Дроздовых следить за этим никчемным типом (наверное, они тоже уехали в Европу и даже не сочли нужным отчитаться), теперь вот и сама заигралась в Пинкертона.
Арина, оставаясь в Сумраке, понуро побрела следом за Кохом. Тот, проворно переставляя короткие ножки в клетчатых брючинах, свернул в прохладное ущелье Апраксина переулка – и шаром вплыл во двор дома. Здесь, в пыльной тишине, дремали на поленницах подвыпившие извозчики, равнодушные к апокалиптической дрожи, сотрясающей мир. Княжна прикрыла носик платком. Где-то вдалеке тревожно и часто гудел колокольный перезвон, а здесь, в душном мареве, покачивались желтушно-зеленые джунгли крапивы.
У дверей парадного Кох внезапно обернулся и посмотрел прямо на княжну. Сердце девушки остановилось. На секунду Арина поверила, что швейцарец видит ее. Он просто оглядывается, успокойся. Ты в Сумраке. Вернись лучше на Стремянную, в штаб, глупая. Не трать время зря. Кох обвел круглыми пустыми глазками двор и проскользнул в парадную. Поколебавшись, девушка последовала за ним.
В темноте колыхался густо разросшийся синий мох, похожий на океанские водоросли. В его гуще странным серым огоньком плыла унылая аура швейцарца. Что за отвратительное место, подумала Арина. Клоака. Она испытала еще один острый приступ желания убежать, но, как и все последние дни, перед ее мысленным взором появилось мертвое лицо несчастной Лизы – и юная княжна, сжав кулачки, шагала вперед сквозь мрак и холод. Я узнаю, за что тебя убили, шевельнулись губы. И кто-то ответит за это! Она внезапно поняла, что стоит в квартире посреди большой мрачной залы, и Бастиан Кох что-то делает в углу, склонившись над темной, неразличимой в полумраке грудой. В комнату едва проникал свет сквозь окошко под потолком. Святые угодники, что этот иностранный господин забыл в такой клетушке? Кох снова обернулся и пристальным взглядом будто пронзил Арину.
Он не может тебя видеть. Не может. Он даже не Иной – обычный господин заурядной наружности, пьяница и бабник…
Тебе ничего не угрожает. Он не видит и не слышит тебя – и ты всегда можешь развернуться и бежать прямо сквозь дверь.
Бежать!
Нервы Арины не выдержали, и девушка рванулась к выходу из квартиры.
Двери не было!
Гладкая серая стена преграждала дорогу.
Вот теперь княжне стало по-настоящему страшно.
Она заметалась, пытаясь скрыться в Сумраке, но там, в глубине, ворочалось что-то темное, непередаваемо жуткое. Арина захлебнулась криком – и в тот же миг стальная рука сжала ее запястье.
* * *– По срочному Цюрих, – металлическим голосом сообщила барышня.
Дамочка будет подслушивать, почему-то подумал Василий Яковлевич с досадой. Хорошо бы сделать телефоны с автоматической связью – набираешь номер и вот ты уже говоришь с нужным тебе абонентом, без всяких барышень! Жаль, это только фантастические мечтания.
– Александр Христофорович, драгоценный друг, как поживаете-с? Да, слушаю внимательно. Что же этот Кох – прохвост и негодяй?
– Ваш Кох – серая личность, – просипел голос на швейцарском конце провода, – абсолютно серая, как ситный хлеб, – как вся их банкирская династия. Базиль, а я-то льстил себя надеждой, что вы меня развлечете каким-нибудь маньяком в моем унылом дежурстве в этом краю сыра и часов.
– Уж простите, чем богаты…
– Хорошо, это было немножко нашего швейцарского юмора. Вестимо, я рад, что человек не оказался законченным мерзавцем и людоедом – как это порой бывает в наших сыскных делах. Итак, Бастиан Кох действительно часто играет в казино, но это только hobby, как говорят англичане, – да и такой ли уж сие грех? У него приличное состояние, он совладелец банкирского дома «Шнайдер и Кох», в картотеку нашего Дозора никогда не попадал. Нежно любит жену и четверых отпрысков. Страстный охотник и рыбак.
– Это все? – Макаров почувствовал, как с плеч сползает гора.
