Кассандра Клэр - Город падших ангелов
Глава четвертая
Искусство восьми конечностей
ЗДЕСЬ ХРАНЯТСЯ СТРЕМЛЕНИЯ ВЕЛИКИХ СЕРДЕЦ И БЛАГОРОДНЫЕ ВЕЩИ, ЧТО ВОЗВЫШАЮТСЯ НАД ТЕЧЕНИЕМ ВРЕМЕНИ, МАГИЧЕСКОЕ СЛОВО, ЧТО ДАЕТ НАЧАЛО ОКРЫЛЕННОМУ ЧУДУ, ОБРЕТЕННАЯ МУДРОСТЬ, ЧТО НИКОГДА НЕ УМИРАЛА.
Слова были выгравированы над входной дверью Бруклинской публичной библиотеки на площади Гранд-Арми. Саймон сидел на ступенях, глядя на фасад здания. Надпись светилась на фоне камня бледной позолотой, каждое слово вспыхивало на миг жизнью, когда на него попадал свет фар проезжающих машин.
Библиотека всегда была одним из излюбленных мест для него, когда он был ребенком. За углом был отдельный вход для детей, и он годами встречал там Клэри каждую субботу. Они брали стопку книг и отправлялись в Ботанический сад, который находился за следующей дверью, где они могли читать часами, растянувшись на траве, а шум улиц превращался в тусклое бормотание вдалеке.
Он не был уверен в том, как оказался здесь посреди ночи. Он убрался из дома так быстро, как только мог, чтобы осознать, что ему некуда идти. Он не мог пойти к Клэри — она была бы в шоке от того, что он сделал, и заставила бы его пойти назад и все исправить. Эрик и остальные не поймут. Джейс не любил его, и, кроме того, он не мог пойти в Институт. Это была бывшая церковь, и нефилимы жили там именно для того, чтобы держать подобных ему подальше. В конце концов, он понял, кому мог позвонить, но идея была настолько неприятной, что ему понадобилось некоторое время, чтобы настроиться и сделать это.
Он услышал мотоцикл, прежде чем увидел его, громкий рев двигателя прорвался сквозь звуки полупустых дорог на площади Гранд-Арми. Мотоцикл пролетел через перекресток и на тротуар, затем отклонился назад и взлетел по ступеням. Саймон отодвинулся в сторону, когда он приземлился рядом с ним и Рафаэль отпустил ручки.
Мотоцикл в тот же миг затих. Мотоциклы вампиров работали на демонической силе и реагировали на желания своих хозяев, как домашние питомцы. Саймон находил их жуткими.
— Ты хотел меня видеть, Светоч? — Рафаэль, как всегда элегантный в черной куртке и дорогих джинсах, слез и прислонил свой мотоцикл на библиотечные перила. — Лучше тебе иметь хорошую причину для этого, — добавил он. — Я не просто так притащился в Бруклин. Рафаэль Сантьяго чужой на окраинах города.
— О, замечательно. Ты начал говорить о себе в третьем лице. Я надеюсь, это не предвещает развитие у тебя мании величия или чего-то подобного.
Рафаэль пожал плечами.
— Либо говори, что хотел сказать, либо я уезжаю. Тебе решать. — Он взглянул на свои часы. — Даю тебе тридцать секунд.
— Я рассказал своей матери, что я вампир.
Рафаэль вскинул брови. Они были очень тонкие и темные. Порой Саймона раздирало любопытство, не выщипывал ли он их.
— И что случилось дальше?
— Она назвала меня монстром и стала молиться. — Воспоминание вызвало привкус старой крови в горле Саймона.
— А потом?
— А потом, я не уверен, что произошло. Я начал говорить с ней таким странным, успокаивающим голосом, убеждая ее, что ничего не произошло, и это просто сон.
— И она поверила тебе.
— Поверила, — неохотно признался Саймон.
— Конечно же, она поверила, — сказал Рафаэль. — Потому что ты вампир. Это наш дар. Очарование. Заворожение. Это можно назвать силой убеждения. Ты можешь убедить обычного человека в чем угодно, если научишься правильно использовать свои способности.
— Но я не хотел делать этого с ней. Она моя мать. Могу ли я как-то расколдовать ее и исправить это?
— Исправить, чтобы она снова возненавидела тебя? Чтобы думала, что ты монстр? Очень странное определение понятия «исправить».
— Мне плевать, — сказал Саймон. — Возможно ли это?
— Нет, — сказал весело Рафаэль. — Невозможно. Ты бы знал это, не отвергай ты свой собственный народ так сильно.
— Правильно. Веди себя, как будто я оттолкнул тебя. Будто не ты пытался убить меня.
Рафаэль пожал плечами.
— Это политика. Ничего личного. — Он прислонился к перилам и скрестил руки на груди. На нем были надеты черные мотоциклетные перчатки. В глубине души Саймон признал, что он выглядел круто.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты вытащил меня сюда не для того, чтобы рассказать утомительную историю про свою сестру.
— Мою мать, — поправил Саймон.
Рафаэль отмахнулся рукой.
— Без разницы. Какая-то женщина в твоей жизни отвергнула тебя. Это не последний раз, скажу я тебе. Почему ты беспокоишь меня из-за этого?
— Я хотел узнать, могу ли я прийти и остаться в отеле «Дюмонт», — сказал Саймон очень быстро, чтобы не дать себе возможности передумать. Он с трудом мог поверить, что просил о таком. Его воспоминания о вампирском отеле состояли из крови, ужаса и боли. Но он мог пойти туда, остаться там, где никто не будет его искать, чтобы не пришлось возвращаться домой. Он был вампиром. Было глупо бояться отеля, заполненного ими. — Мне больше некуда пойти.
Глаза Рафаеля вспыхнули.
— Ага, — сказал он с легким триумфом, который не очень понравился Саймону. — Теперь ты хочешь чего-то от меня.
— Полагаю, да. Хотя меня настораживает, что ты так возбужден из-за этого.
Рафаэль фыркнул.
— Если ты хочешь остаться в «Дюмонте», ты не будешь звать меня Рафаэль, только мастер, сэр или Великий Вождь.
Саймон собрался с силами.
— А что насчет Камиллы?
Рафаэль замер.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты всегда говорил, что ты не настоящий глава вампиров, — сказал Саймон небрежно. — Потом, в Идрисе, ты сказал, что это была некая Камилла. Ты сказал, что она еще не вернулась в Нью-Йорк. Но, как я понимаю, когда она вернется, она станет мастером или как там у вас это называется?
Взгляд Рафаэля помрачнел.
— Не думаю, что мне нравится, куда ты клонишь, Светоч.
— У меня есть право знать.
— Нет, — сказал Рафаэль. — У тебя нет его. Ты приходишь ко мне, спрашивая, можешь ли остаться в моем отеле, потому что тебе некуда идти. Не потому, что ты хочешь быть с остальными из нас. Ты сторонишься нас.
— Что, как я уже отметил, связано с теми временами, когда ты пытался убить меня.
— Отель «Дюмонт» не временное прибежище для недовольных вампиров, — сказал Рафаэль. — Ты живешь с людьми, ходишь в дневном свете, играешь в своей глупой группе — не думай, что я не знаю об этом. Ты всеми силами избегаешь того, кем ты стал. И пока это продолжается, ты нежеланный гость в «Дюмонте».
Саймон вспомнил, как Камилла сказала: «Когда его последователи увидят, что ты со мной, они оставят его и присоединятся к нам. Я верю, что за страхом перед ним все еще прячется верность мне. Когда они увидят нас вместе, страх уйдет, и они будут на нашей стороне».
— Знаешь, — сказал он, — мне сделали другое предложение.
Рафаэль посмотрел на него, как на сумасшедшего.
— Предложение чего?
— Просто… предложение, — сказал Саймон неуверенно.
— Ты слабак в таких делах, Саймон Льюис. Я бы посоветовал тебе даже не пытаться.
— Хорошо, — сказал Саймон. — Я пришел сюда, чтобы рассказать тебе кое-что, но теперь я не стану этого делать.
— Я так понимаю, ты теперь также выкинешь мой подарок на день рождения, — сказал Рафаэль. — Это очень печально.
Он придвинул свой мотоцикл и перекинул ногу через сидение, заводя двигатель. Из выхлопной трубы вылетели алые искры.
— Если ты снова побеспокоишь меня, Светоч, лучше тебе иметь хорошую причину. Или в следующий раз я не прощу тебя.
С этими словами мотоцикл рванул вперед и ввысь. Саймон наклонил голову, наблюдая, как Рафаэль, словно ангел, в честь которого он был назван, взлетел в небо в шлейфе огня.
Клэри сидела, держа свой блокнот на коленях, и задумчиво жевала конец карандаша. Она рисовала Джейса сотни раз — она считала это своей версией того, как девушки пишут о своих парнях в их дневниках — но, казалось, она никогда не могла изобразить его в точности, как он есть. С одной стороны, было невозможно заставить его стоять смирно, поэтому она подумала, что пока он спит, у нее все получится — но все равно, рисунок получался не таким, как она хотела. Он не был похож на него.
Она отбросила блокнот на одеяло, устало вздохнув, притянула к себе колени, глядя на него. Она не ожидала, что он уснет. Они отправились в Центральный парк пообедать и потренироваться на улице, пока погода позволяла. Но выполнили только один из пунктов плана. Коробки от еды на вынос из «Таки» были разбросаны в траве возле покрывала. Джейс съел очень мало, бесцельно поболтав вилкой в своей упаковке кунжутной лапши, прежде чем отбросить ее в сторону и растянуться на покрывале глядя в небо. Клэри сидела, глядя, как облака отражаются в его чистых глазах, как выделяются мускулы на руках, скрещенных за головой, на прекрасную полосу его тела, обнажившуюся между краем футболки и поясом его джинсов. Ей хотелось дотянуться и провести рукой по его твердому плоскому животу, но вместо этого она отвела взгляд и достала свой блокнот. Когда она повернулась к нему, держа карандаш в руке, его глаза были закрыты, а дыхание стало спокойным и ровным.
