"Фантастика 2025-105". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Дмитриева Ольга

Так и вышло. Давай, держись, всё будет хорошо, победа на горизонте, осталось день простоять, да ночь продержаться. Разъедутся послы, аристократы - все пойдет своим чередом. Как замолчал Великий князь, я раскланялся, и пошел искать Боброва. Хоть с родственной душой словом перемолвиться.

Но Александр Алексеевич ожидаемо оказался на перевязках. Наверное, только выпроводил это шоу во главе с ведущим артистом, и побежал работать.

***

Извозчик, как назло, попался из тихоходов. До Большой Молчановки отсюда пешком полчаса идти. Ладно, минут сорок, если прогулочным шагом. Вот примерно столько он и ехал, позевывая и пересказывая мне ходынские ужасы. Его даже не интересовала ответная реакция - общение шло в одни ворота.

Интересно, вроде я не объявлял бесплатной раздачи чего бы то ни было. И о приеме на работу с окладом триста рублей нигде не писал. Но что тогда делает эта толпа у ворот? Человек полста, не меньше. Мужчины, женщины, старики… Выругался про себя. Тут в правом крыле, в лаборатории чума может быть! Мне тут толпа совсем не нужна…

Отпустил извозчика, подошел пешком. Судя по одежде, в основном крестьяне, стоят мелкими кучками, о чем-то переговариваются.

— Что у вас, православные? — спросил я у мужичка, сворачивающего самокрутку поистине исполинских размеров.

— Так за дитем пришли. Сказывали, что здесь держат сыночка нашего. Ванька, смирный такой, белоголовый. На Ходынке потерялся, вот, ищем.

— Кто сказывал?

— Да в газетах пропечатали. Я сам не видел, кум шепнул.

Что за ерунда?! И где подчиненные? Почему я должен этим заниматься? Протолкался к воротам и громко объявил:

— Дорогие мои!

Народ нехотя начал поворачиваться. Ну да, вид мой у такой категории населения доверия вызывает мало: молодой, не толстый, одет богато. Сразу понятно: чужак. Сейчас начнет недоимки собирать или заставлять работать бесплатно. Взгляды сразу стали колючие, недоверчивые.

— Ваших детей здесь нет. Была одна девочка, Катя, но вчера нашлась ее мать. Всё. Больше никого.

Поверили мне далеко не все. Да, в костюме, с галстуком, точно брешет. Все развернулись и продолжили прежнее занятие — обсуждать погоды и виды на урожай. Скажи спасибо, барин, что морду не побили.

Впрочем, к калитке пустили. За ней поигрывая хлыстом стоял Жиган.

— Вот же несознательный народец! Говорил им - идите отсюда, нет тут ваших деток. Не верят.

Не успев закрыть калитку, я увидел, как вдоль по улице катит двуколка, а вслед за ней скачут казаки. Народ заволновался, скучковался в плотную толпу. Экипаж остановился, из него вылез румяный Зубатов. Собственной персоной. Увидел меня, махнул рукой, подзывая. Внутри все захолодело. Узнал про чуму?

— Евгений Александрович! Ах, как неаккуратно! Зачем же вы так?

Глава 5

— О чем вы, Сергей Васильевич? — спросил я.

Главное правило поведения подозреваемого — отрицать всё. До конца. Даже если вас поймали на месте преступления с окровавленными руками, всё равно не признавайтесь. На той стороне баррикады тоже люди. Им не хочется работать, как и всем остальным. Так пусть взваливают бремя доказательств на себя. Могут и пропустить что-нибудь. Нет, если в ход идут негуманные способы дознания типа полиэтиленового пакета на голове, тут стоит подумать. А все эти психологические выверты из серии «Порфирий Петрович довёл своими беседами Раскольникова до признания» оставьте для детективных романов. И никакой отсебятины, отвечать строго на поставленные вопросы. Так что, Зубатов, сам говори, в чем я виноват.

— Вы меня не пригласите внутрь? — ответил он вопросом.

— Конечно, зачем спрашивать? Я вам всегда рад.

Видимо что-то в моем выражении лица напрягло Зубатова, он расстроенно покачал головой:

— Вот это ерничество вам не к лицу.

— Почему же? Я рад, что ваши люди сейчас разгонят эту толпу. У нас и так репутация... Сами понимаете, больница, скорая помощь, круглые сутки напролет что-то шумит и гремит, конюхи матом разговаривают. А тут еще и сборище это. Не удивлюсь, если на нас жалобы начнут писать.

— Так пишут, как без этого. И мне попадают некоторые. В основном глупость, конечно — и убийствами вы промышляете, и над людьми издеваетесь, и моровая язва от вас идет.

Начальник московской охранки внимательно на меня посмотрел. Ага, щаз... Спешу признаться. Нет, но ведь кто-то настучал!

Это кто же у нас тут такой Зоркий Сокол? Надо теперь и в сортир с оглядкой ходить, а то мало ли что там узрят. И песни в ванной перестать петь, там иной раз совершенное непотребство звучит. А если серьезно, придется Иуду ловить.

— В кабинет? Или на улице сядем? Погода хорошая. У нас тут беседка появилась, хочу даже фонтанчик небольшой заказать умельцам.

Зубатов осмотрел нашу новую «рекреационную» зону, потом перевел взгляд на здание:

— Нет уж, давайте в кабинете. Тема серьезная.

— Ладно, сейчас самовар принесу.

Серьезные темы лучше обсуждать под какой-нибудь перекус. Мозг занят едой, агрессии меньше.

— А что же, и послать некого, Евгений Александрович? Как так? Сотрудников куча, а начальник самовары таскает?

— А вот так случилось, что некого. Секретарь захворал, слугу отпустил в деревню, родню повидать. Ну а как заняты сотрудники с Ходынкой — вы и сами знаете. Город же на нас еще повесил перевозку из больниц в больницы пациентов... Да мне не в тягость.

— Не стоит тогда, не хочу обременять вас, — улыбнувшись, сказал Зубатов. — Пойдемте в кабинет, там лишних ушей поменьше.

— Извольте.

Странно, в новом здании Зубатов не был ни разу, а пошел уверенно, будто работает здесь давно. Хотя у входа остановился.

— Сюда, Сергей Васильевич, — сказал я и открыл перед ним дверь.

О, сюрприз! И приятный! Кто-то, заметив меня, притащил в кабинет самовар. И тарелку с баранками. Наверное, Жиган распорядился. Короче, спасибо тебе, неизвестный работник «Русского медика».

Зубатов корчить из себя большого начальника не стал, скромно сел на не очень удобный гостевой стул. Поерзал немного тылом в надежде занять позицию поудобнее, но не преуспел и успокоился.

— Так что случилось? — снова спросил я. — Вы — человек занятой, особенно в эти дни, и вдруг нашли время для визита. Значит, причина весомая. Сразу хочу предупредить: никаких революционных кружков здесь нет, заряды для бомбистов не готовят. Слежу за тем.

— Да никто и не сомневался, — махнул рукой Зубатов. — Я по другому поводу. Известно ли вам, что с прошлого года на территории всей империи действуют «Партикулярные правила лабораторных работ с микробными началами»? Написаны директором Бактериологического института Габричевским. Высочайше утверждены зимой.

Начальник охранного отделения словно акула нарезал вокруг меня круги. Тону!

— Георгия Норбертовича знаю — встречались на наших конференциях. Замечательный специалист. Если вы говорите, что такие правила есть, спорить не буду — трудно уследить за всеми регулирующими документами. Как вы знаете, я отсутствовал более полугода, мог что-то и пропустить. Но какое отношение имеет охранное отделение к микробиологии? Я теряюсь в догадках.

— Мы ко всему имеем отношение, — улыбнулся мой визави. — Не подольете кипяточку? Чай у вас хороший. Не подскажете, что за сорт? Куплю себе.

— Английский. Сорт «цейлонский», жестянка красная с моряком. Да я вам пришлю, если понравился. Не сочтите за попытку подкупа.

— Не сочту, — засмеялся Зубатов. — Так вот, о тех самых правилах. Есть сведения, что у вас в лаборатории их грубо нарушают. Работают с возбудителем pestis.

Странное дело, почему он чуму на латыни назвал? Издержки образования? Или отголоски магического мышления? Пока не назовешь, не появится? И зачем вообще этим занимается? Из-за присутствия в городе высших лиц? Обычно для такого санитарного инспектора достаточно.

— Но вы не верите в это, — ответил я. Вроде получилось спокойно.

— Откуда такой вывод?