"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Староста кивнула и обратилась к Фастреду:

— Алансон в одном дне пути верхом. Очень большое поселение, там даже Святилище есть и постоялый двор. Через год-другой городское право получат… Словом, там торговля буйная. Можно много чего сыскать. Если завтра на рассвете выедете, к вечеру будете там.

— А пешком как долго идти?

Женщина тихо проворчала что-то себе под нос.

— Забыла, у вас же лошадей нет. Могу одолжить свою — все равно никуда вы отсюда не денетесь, пока ваш купец не очухается. Ладно уж, берите мою кобылу.

Фастред поклонился.

— Спасибо, Флоретт. Я выеду сейчас же. Медлить более нельзя.

Староста лишь с неудовольствием покачала головой, но спорить не стала: доверие к Божьим людям в этих местах было безграничным. Фастреда же с каждым днем все сильнее мучила совесть: эти добрые люди, по сути, помогали своим врагам. Сам Фастред их обманывал и пользовался их доверчивостью. Как долго это могло продолжаться? И чем северяне отплатят за гостеприимство, если король все же придет в себя?

Фастред прибыл в Алансон под утро: ворота открыли у него на глазах. Торговля здесь явно шла бойко, и местные вовсю использовали близость к имперскому тракту. Поселение было защищено высоким частоколом с несколькими сторожевыми башнями. В центре высился деревянный шпиль Святилища.

Въехав в ворота, Фастред спешился и представился охране, выставив напоказ сюрко брата-протектора. Сторожа, узнав в путнике церковника, низко ему поклонились.

— Мир, святой брат. — Один из охранников заметил меч на поясе Фастреда. — О, даже воинствующий брат. Ваш орден нечасто к нам заезжает. Что вас привело?

Монах попытался придать лицу благообразный и дружелюбный вид.

— Я ищу травника или торговца снадобьями. В соседней деревне умирает человек.

Стражи недоверчиво переглянулись.

— Много людей за последние две зимы померло, божий человек. То чума, то голод… Но впервые вижу, чтобы церковник пытался кого-то спасать.

Брат-протектор понимающе улыбнулся.

— Больной — человек очень непростой, — ответил он, наградив стража многозначительными взглядом. — Так есть у вас здесь травники?

— Чтобы именно травников — таких нет, божий человек. Их же всех пожгли давно как колдунов, а новые и не появляются. Если кто и умеет знахарствовать, то помалкивает от костра подальше… Но гостит у нас торгаш один, уже с несколько дней в таверне ночует. Из Анси пришёл. Пьет по-черному, ох как пьет…

— Благодарю. Как найти это заведение?

Страж вскинул руку, указывая путь:

— Идите вон по той дороге, дойдите до площади с колодцем, ещё дом двухэтажный большой увидите, на нем флаг лорда — там наше собрание сиживает. Вот этот дом обойдите, сверните в переулок и увидите таверну. На вывеске кувшин намалёван. Только травник так пьет, что лыка не вяжет. Может ушлые девки обобрали уже, и нет у него никаких трав…

— Спасибо. А меняла у вас есть?

— А вам что менять?

— Золото на серебро и медь. Все имперское.

Страж присвистнул.

— Хорошо же у нас живет церковь.

— У меня нет собственности. Но я же сказал, больной — очень важный человек.

— Лорд что ли какой?

— Почти.

— Ааа… Менялы нет, всеми деньгами староста Жун располагает. Зайдите в дом с флагом на площади и скажите, что размен нужен. Жун что-нибудь придумает. У нас часто торговцы бывают, мы привыкли.

— Спасибо. — Фастред осенил их священным знаком. — Да благословит вас Хранитель.

— Славься Хранитель и сын его Гилленай! — хором ответили стражи и дали монаху дорогу.

Он быстро нашёл нужное здание и спешился, привязав лошадь к коновязи.

По дороге ловил на себе заинтересованные взгляды: деревня казалась богатой, людей здесь было полно, и у местных даже водились деньги на хорошие ткани: женщины щеголяли цветастыми блузками и платками, а мужчины любили повязывать затейливые кушаки. У одной девицы лент в косе было так много, что они вились и спускались до самой земли.

Страж перегородил Фастреду дорогу:

— С чем пожаловали, святой брат?

Он показал монету, что дал ему Аристид.

— Ищу менялу.

— Проходите, но оружие придётся оставить. Скажите служке, что вам нужен почтенный Жун.

Фастред кивнул и спокойно передал меч охране. Охранник скользнул взглядом по его кольчуге и вышитому сюрко, но более не сказал ни слова, лишь отворил дверь, пропустив гостя. Брат-протектор несколько раз моргнул, приноравливаясь к полумраку. Перед ним, почти у самого входа и на самом лютом сквозняке кутался в подбитую жидким мехом накидку не то секретарь, не то писарь. Дрожащие пальцы выводили неровные буквы, и света одной коптящей свечи юноше явно не хватало.

Фастред кашлянул, и погруженный в свои мысли писарь обратил на него внимание.

— Чего надо? Староста еще почивать изволит.

Фастред молча бросил на испачканный чернилами стол золотую монету.

— Одна дуппа достанется тебе, если разбудишь господина, — сипло проговорил воинствующий монах. — У меня срочное дело.

— У всех срочные. — Писарь отложил перо, вытер руки о край накидки и с кряхтением поднялся. — Но учти, божий человек. Старый пердун спросонья невыносим.

— Я не выносить его собираюсь, а менять деньги.

— Бери медью, мой совет. Серебро здесь часто бывает фальшивым.

Писарь поднялся на второй этаж и скрылся в полумраке деревянной галереи. Фастред остался ждать, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Хотелось есть. Засунуть в себя нормальный шмат мяса впервые за долгое время. Жареного или тушеного с нажористой подливой. Хотя он был искренне благодарен поморам за гостеприимство, но от местной рыбы его начинало тошнить. Если получится найти в таверне того травника, Фастред намеревался немного там задержаться и наконец-то взять нормальной еды. В конце концов королю для быстрого выздоровления потребуется нечто большее, чем хлеб и рыбная баланда.

Мечтая о рульке, Фастред не сразу расслышал шаркающие шаги.

— Ну, кому там срочный размен понадобился? — проскрипели сверху.

Фастред поднял голову и увидел облаченного в халат старика. На голове у старосты Жуна красовался столь длинный ночной колпак, что кончик его свешивался через перила и болтался в воздухе между этажами.

— Мне, — вышел на свет брат-протектор. Солнечные лучи едва пробивались в окна.

— А, церковник. Ну поднимайся, божий человек.

Фастред послушался и торопливо взлетел по ступенькам.

Жун жестом приказал слуге отпереть окованную железом дверь и пригласил гостя внутрь.

— Ну показывайте свои деньги.

Фастред достал из кармана монету Аристида.

— Вы, верно, шутите, мил человек? — нахмурился Жун. — Столько шума из-за одной…

— Половину в серебре, половину медью, — отчеканил монах. — Благодарю.

Староста нахмурил косматые брови еще сильнее, отчего они сошлись у него на переносице.

— Выгнал бы взашей, кабы вы не были монахом, — ворчал Жун, возясь с весами, увеличительными стеклами и монетами. — Но хоть золото настоящее.

Писарь пожал плечами и скривился, дескать, предупреждал же.

— Настоящее, — подтвердил Фастред.

— Однако же интересно…

— Что?

— Монета имперская, правда, еще с портретом старого императора Маргия, да упокоится его дух в Хрустальном чертоге. Но отчеканена она была в Хайлигланде. Узнаю клеймо эллисдорских мастеров. И вот знак Криасморского союза… Редко к нам такие попадают. — Староста поднял на Фастреда бесцветные глаза и посерьезнел пуще прежнего. — Откуда у вас эта монета, божий человек?

— Я сопровождал купца-северянина. Мы попали в шторм. Купец занемог, и дал мне монету, чтобы я купил здесь трав для снадобья, — солгал Фастред. Вроде получилось гладко.

— Значит, вы моря…

— Да.

— А что везли?

— Пушнину, кожи, насколько я знаю.

— Понятно.

Староста потерял к разговору интерес и сосредоточился на весах. Наконец он ссыпал две разноцветные стопки монет.

— Получите.