Алекс Орлов - Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум
– Как и в любой войне, Ник. Наш враг сидит там уже давно, а мы пытаемся атаковать и закрепиться. Несем потери, по-другому не получается. Это все, что ты хотел узнать?
– Да, сэр.
– Ну тогда будь здоров.
37
Очередной сбор Большой Четверки решили провести на Фонта, во владениях Филиппа Леконта. Эдгара Хубера это устраивало как нельзя лучше, поскольку планета Фонти была расположена очень близко к его Бронтзее.
Помимо этого Хуберу нравился климат Фонти, а еще местные аборигены – чернокожие фонтийцы. Эдгар даже подумывал завести себе фонтийскую прислугу, но ему отсоветовали, сказав, что фонтийцы такие тихие и покорные только на своей планете, а в других местах их характер быстро портится и они становятся обычными плохими слугами, которых и так великое множество.
Кроме приятных впечатлений от посещения главного владения Леконта – Карвэйн-Холла, Хубер ожидал также и неприятных. Генерал Франсиско Роммель, четвертый человек в Генштабе вооруженных сил, снова оброс проблемами, которые, как обычно, приходилось решать его компаньонам.
Что случилось на этот раз, Хубер еще не знал, да, впрочем, ему и не хотелось знать. Генерал вечно поднимал тревогу из-за всяких пустяков. От него давно бы следовало избавиться, однако пока еще Роммель был нужен своим партнерам, поскольку его руки могли свободно погружаться в карманы военного казначейства.
Чтобы продлить удовольствие от праздных минут отдыха, Хубер прибыл на Фонти на пару часов раньше намеченного срока.
Хозяин дома – Филипп Леконт не возражал. Он понимал, что рано или поздно Большую Четверку придется сокращать и, следовательно, внутри нее необходимо организовать золотое ядро. Кто же должен в него входить, если не соседи?
Когда тяжелая яхта класса «фламинго» опустилась на посадочный квадрат, Леконт устроил Хуберу отдельную королевскую встречу с концертной программой и качанием дорогого гостя.
– За что такие почести, дружище? – спросил довольный Хубер, когда они с хозяином рассаживались в гостиной перед сервированным столиком. – Такого приема еще не видели ни Манкуццо, ни Роммель.
– Они для меня добрые партнеры, а ты, Эдгар, – друг и близкий сосед.
– Вот тут ты прав, Филипп. Только придется нам с тобой придумать, о чем мы тут болтали за спинами наших компаньонов.
– Ты, кажется, хотел набрать себе штат прислуги из фонтийцев?
– Было дело, но я уже отказался от этой затеи.
– Ну, генерал и Манкуццо об этом еще не знают. Скажем, что ты наблюдал за аборигенами в действии.
– Да, это хорошая мысль. Кстати, как назывался танец, который они исполняли?
– Бадедо... – произнес Леконт, подражая фонтийскому произношению.
– А флейта, вот эта длинная?
– Убюс...
– Как? Убюкс?
– У-убю-ус, – сложив губы трубочкой, повторил Леконт.
– И что, она действительно сделана из оленьего э-э... органа?
– Это утверждают фонтийцы, но я им не верю. – Леконт дотронулся до ножки бокала, и тотчас к столику подскочил лакей, стоявший до того у стены. Он наполнил бокал белым вином и остался стоять рядом, ожидая знака от гостя.
Эдгар кивнул, не глядя на слугу, и тот моментально наполнил бокал, а затем отступил в тень.
– Они хорошо обучены, – заметил Хубер. – Вам трудно это давалось?
– Да нет, не особенно. На самом деле они довольно сообразительны, к тому же у меня есть Софи, она отлично ладит с фонтийцами.
За остававшееся до приезда остальных партнеров время Леконт показал гостю дом, посадочные терминалы, поля для гольфа – старое и новое, подземный ангар с персональными яхтами и «женскую половину» дома, в которой прежде жила супруга Филиппа.
– Теперь ее здесь нет, – подвел он итог, когда оба вернулась в гостиную.
– Она умерла? – осторожно спросил Хубер, думая о своем.
– Нет, что ты. – Леконт засмеялся. – Мы развелись.
– Мне, что ли, тоже развестись?
– А что, проблемы?
– Ну конечно. Я ведь все время занят, а когда добираюсь до постели, хочется только спать. Но она молодая женщина, ее влечет к мужчинам... – Хубер отпил вина и вздохнул: – Что уж я только не делал с этими любовниками. И стрелял их, и топил, и отсылал на Орфей, но она снова находит себе дурачков, которые не подозревают, что им грозит за эти безобразия... И знаешь что, Филипп?
– Что?
– Иногда мне кажется, что самое интересное для нее не секс и не факт измены.
– А что же?
– Больше всего ее занимает, что я сделаю с очередным ее любовником.
38
Манкуццо и генерал Роммель прибыли, когда на улице уже темнело. Затем, по сложившейся традиции, все партнеры перешли на третий этаж и разместились на террасе, где уже был сервирован стол.
– Не перестаю удивляться этим чудесным запахам, которые струятся в вашем лесу, Филипп, – сделал Манкуццо комплимент хозяину, раскуривая сигару.
Гости только-только уселись за стол, и слуги в белоснежных фраках неслышно сновали между ними, наполняя бокалы и подавая блюда.
– В это время года зацветает голанимбекс, лучшие цветы на всем материке. Я их просто обожаю.
– Давайте же займемся делом! – нервно воскликнул Роммель. – Терпеть не могу эти ваши сюсюканья! Что ты мне наливаешь эту мочу? – переключился он на лакея. – Принеси водки!
– Может, все-таки рэлси, Франсиско? – предложил Леконт.
– В задницу ваше рэлси! Водки хочу!
Трое партнеров переглянулись между собой. С Роммелем случалось всякое, но так он себя еще никогда не вел.
– Софи, – позвал Леконт, и из-за спин лакеев тотчас вышла невысокая женщина, которая управляла в доме всей прислугой, – Софи, – уже тише повторил Филипп. – Уведите всех слуг и сами принесите генералу наш традиционный набор...
– Слушаюсь, мистер Леконт, – поклонилась та и, повернувшись, сделал слугам знак. Стройные фонтийцы тотчас покинули террасу, и Софи ушла вслед за ними.
В дверях, словно из ниоткуда, появился шеф безопасности – Хосе Диас.
– Все в порядке, Хосе, – кивнул ему хозяин, и верный пес спрятался за угол.
– Ну, Франсиско, теперь ты можешь рассказать нам, что тебя так обеспокоило, – сказал Филипп.
– Обеспокоило... – Роммель горько усмехнулся. – Да я чуть не обгадился!
– Конкретнее, – вмешался начавший терять выдержку Хубер.
Манкуццо закусил зубами сигару.
– Мне прислали «черную метку», – сказал наконец Роммель.
– Черную метку? Что это такое? – скривился Хубер.
– Мне пришло предупреждение, чтобы я немедленно подал в отставку и покаялся во всех своих грехах, иначе меня удавят шелковым шнуром!
