"Фантастика 2024-45". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Якубова Алия Мирфаисовна

А у него ведь и нет опытных воинов.

Сейчас вообще трудно найти настоящих воинов. Люди отвыкли сражаться лицом к лицу, стоять и держать строй щитов, когда на тебя летят конные варвары или персидские колесницы. Рубиться насмерть, нанося и получая удары, не обращая внимания на раны — лишь бы вцепиться врагу в глотку. Огнестрельное оружие сделало войну обезличенной. Даже те, кто воевал, чаще всего не видел глаза своего противника. Просто силуэты, в сторону которых нужно стрелять — авось в кого и попадешь.

Но даже таких бойцов он не мог набрать. Против магов нужны маги, а магическая сила капризна и просыпается в том, в ком сама пожелает, а не в том, кто нужен ему. Как назло, подбирались люди все больше слабые, трусоватые и глупые.

"Сам виноват! — беспощадно оборвал он сам себя. — Сам выбрал знамена, под которые собирал союзников. Вот и получи — какие знамена, такие и союзники!"

С самого начала Лион решил, что проще всего будет собрать недовольных теневыми магами, если потрафить свойственной в большей или меньшей степени каждому человеку ксенофобии. Тем более что для обычного человека, внезапно обретшего теневое зрение, почти все теневые существа выглядели пугающе. А уж он постарался, что бы его неофиты "прозрели" когда рядом находились наиболее уродливые монстры. После таких демонстраций мозги новообращенным магам промывать было куда проще. Да и обретенная магия кружила им головы призрачным могуществом. Лион, разумеется, не собирался предупреждать своих последователей о цене, которую придется платить за каждое чудо. Тем более — делиться способом восстановления сил. Многочисленные жертвоприношения могли привлечь к ним совершенно не нужное внимание. Но главной причиной было то, что он совершенно не желал, что бы все эти неудачники по окончании войны принялись утверждать свою власть на обломках Совета магов. Такой ошибки он не совершит. Рекрутам предстояло выполнить свою часть работы и тихо скончаться от истощения. Искренне считая себя погибшими ради великой цели.

Лион усмехнулся. Даже маги Совета до сих пор оставались в убеждении, что "новых инквизиторов" ведет в бой желание освободить мир от теневых тварей. К ним и относились соответственно — как к опасным, но не очень умным фанатикам. И основные силы тратили на то, что бы защитить свои жизни, не интересовавшие Лиона. Нет, он, конечно, собирался убить как можно больше магов — что ни говори, месть доставит ему радость даже спустя столько времени. И все же главным было вернуть часть статуи, которую хранил у себя Ивор. Сколько Лион ни искал, остальных хранителей статуи он не нашел — возможно, жили в какой-то глуши, никак себя не проявляя, или даже успели поменяться. Это не обескуражило Лиона. Ивор должен знать, где остальные хранители, а уж развязать старику язык — дело техники.

Но он проиграл. Несколько ошибок — в оценке сил противника, в прогнозе его действий, в собственных силах, наконец — по отдельности не таких уж и значимых, вкупе привели к фатальному результату. И теперь уже маги наступали, уничтожали его базы, убивали или захватывали в плен оставшихся в живых "инквизиторов". Лион собрал оставшихся соратников и произнес перед ними пламенную речь. Наврал, что отступление было им спланировано, что бы выманить магов из здания Совета. Что отправляется за оставленными в резерве бойцами. И что до его возвращения необходимо любой ценой удержать эту последнюю базу. И сбежал.

Конечно, маги будут его искать. Но попробуй найти в огромном мегаполисе одного — самого обычного — человека. Сам он предусмотрительно не участвовал в стычках, так что маги только примерно знали, как он выглядит. Небольшое изменение внешности и можно спокойно жить дальше.

Готовиться.

Проигранная битва — это еще не проигранная война. А пока он жив и на свободе, война не проиграна.

Глава четырнадцатая

Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.

Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.

И, когда он уйдет, я обращу свой внутренний взор на его путь.

Там, где был страх, не будет ничего.

Останусь лишь я

Фрэнк Герберт

Женька… то есть — медсестра посмотрела на врача, тот кивнул и развел руками.

— Обычно больные умоляют вколоть им обезболивающее, даже если их всего лишь кот оцарапал. Ну, раз не хотите — значит и правда не больно. Так бывает… э-э-э… бывает, в общем.

— При параличе, — подсказал я. — Я слышал ваш разговор. Значит, у меня нет шансов?

— Кто знает? Я уже сказал вашему другу, что чудеса случаются. Вы почти месяц пребывали в мире иллюзий, мы уже не думали, что вы вернетесь, и вдруг сегодня вы стали самим собой.

— Лучше бы не становился…

— Э, нет, брат! — Игорь наклонился и положил руки мне на плечи. Я не почувствовал их. Глядя мне в глаза, Игорь произнес очень серьезно. — Даже скверная реальность лучше самой замечательной иллюзии. Не поддавайся страху!.. Я не могу долго говорить с тобой, извини. Было трудно к тебе пробиться. Но я должен был тебе это сказать. Не поддавайся страху! Скоро кончится зима, твоя "драга" ждет тебя в гараже.

Он подмигнул мне и исчез, судя по хлопнувшей двери — вышел.

Не поддавайся… легко ему говорить…

— Вик!

Мне показалось, что я услышал далекий голос, звавший меня по имени.

Я попытался хотя бы почувствовать кончики пальцев… бесполезно.

— Вик!

Что-то зацепило меня в словах Игоря… Черт, ну хоть одна хорошая новость есть — он жив. Что-то такое он сказал, что меня зацепило…

"Скоро зима кончится?! Твоя "драга" на стоянке?! Черт, но это же…"

— Вик!

Я попал в аварию летом! Доктор сказал, что я почти месяц бредил, сейчас могла быть осень, но никак не конец зимы! Конец зимы был там — в моем теневом бреду! И "драга" была оттуда же! Я купил ее как раз после этой аварии, разом охладев к скоростным мотоциклам. Но это значит…

— Что вы делаете?! Вам нельзя!

— Что я делаю?! — прохрипел я, пытаясь встать. — Но ведь я же не могу этого делать! А?! Я ведь не должен смочь даже попытаться это сделать!

Это было похоже на выдирание из смолы. То есть, я конечно никогда не вляпывался всем телом в смолу, но, наверное, именно так чувствует себя муравей, пытающийся выбраться из янтарного плена. И как этому муравью мне по всему выходило залипнуть в этой жуткой реальности навсегда — не хватало сил, а скорее, веры.

— Вик, сволочь такая! Не смей меня сейчас бросать!

Я увидел знакомое лицо, серые, словно рано поседевшие волосы, собранные в два пучка, задорно торчащие над ушами, сердитые желтые глаза…

— Рысь!

— Вот гад! — Женька врезала по диванной подушке с такой силой, словно представила на ее месте Лиона. — Гадский гад! Ненавижу!

Я молча кивнул, не в силах оторваться от второго стакана джина. Тоник и лед я сегодня не добавлял. Воспоминания о "пробуждении" в больнице были слишком яркими, что бы их мог смыть слабый коктейль. Джин, в общем, тоже не мог. Спирту бы сейчас медицинского, да где же его взять? Я пил джин и держал за руку Рысь. Так… на всякий случай.

Что произошло в баре, мы знали со слов Рыси и Хайши. Это они спасли меня, когда чертов колдун отправил мое сознание в самый мой страшный ночной кошмар. Ну да, именно этого я больше всего и боюсь. То есть, я хочу сказать, все, что со мной случилось после аварии действительно здорово похоже на галлюцинации. Ни один человек на моем месте не избежал бы пугающей мысли — а существует ли все это на самом деле? Первое время я только тем и занимался, что пытался поймать окружающий мир на каких-нибудь неувязках, что подтвердили бы мою паранойю. Хайша успокаивала меня, утверждая, что настоящий псих никогда не сомневается в реальности своих иллюзий. Меня это, честно говоря, не очень успокаивало — вдруг я какой-нибудь неправильный псих? Подтверждений я не обнаружил и, в конце концов, поверил в реальность моей новой жизни. Но страх время от времени напоминал о себе.